ка была расстегнута, ткань откинута в стороны, оголяя накачанный пресс, темные штаны плотно облегали ноги, не скрывая возбужденную плоть, которую грех открыто демонстрировал. С кончиков его пальцев срывались черные искры магии.
Алчность. Худощавый старик, тело которого сгорбилось под грузом прожитых лет. Выцветшие глаза, редкие седые волосы, сквозь которые виднелись проплешины, кожа рук покрыта трупными пятнами. Вместо одежды – старые лохмотья, которые напоминали разодранные одеяния путника, имевшего неосторожность заблудиться в лесу. В руках Алчность держал сундучок, полный золотых монет, и постоянно пересчитывал, бережно поглаживая каждую. Замок, который висел у него на шее, светился багровым сиянием.
Гнев. Мужчина лет тридцати в темном костюме, с плотно поджатыми губами, смотрел на всех с недовольством и едва сдерживаемым осуждением. Черные как смоль глаза метали молнии, когда он смотрел на Алчность. Когда последнее золото падало на дно и крышка захлопывалась, грех начинал все заново. Гнев, не сдержав эмоций, быстрым шагом подошел к собрату, схватил его за изодранные одеяния и встряхнул. Старик сгорбился, прижал к груди сундук с монетами и всхлипнул, обнажив беззубый рот. Гнев выпустил его из хватки и помассировал пальцами переносицу. Когда вновь посмотрел на Алчность, в глазах греха загорелся янтарный огонь.
Зависть. Девушка лет двадцати с огненными волосами, которые едва доходили до плеч. Одного глаза не было – вместо него зияла черная дыра, второй по оттенку напоминал сумеречное небо, кончик носа отсутствовал, будто кто-то отрубил его топором или острым ножом, левую сторону лица украшал обезображивающий рваный шрам, который очень был похож на тот, что красовался на лице у Лени. Чему грех мог завидовать – спокойствию, нерасторопности собрата?.. Худощавое тело украшало изодранное платье, которое удерживалось на плотно сжатом корсете, сквозь который виднелись ребра девушки. Дыра, что зияла в районе сердца, окрасилась в изумрудного оттенка магию.
Семь древ, семь грехов, семь созданий бога Смерти, который наделил каждого из них собственной магией, приказав не пробуждаться раньше времени. И вот момент настал…
Грехи, забыв старые обиды и ненависть, протянули друг другу руки, которые шли рябью, и единой призрачной колонной двинулись в сторону дворца Мулцибера. Все живое, что попадалось на их пути, погибало, стоило только соприкоснуться с разрушающей магией.
Семь грехов, семь созданий бога Смерти шествовали навстречу новой эре, которая принесет за собой лишь погибель.
Глава 42Касандра
В битве выстоит лишь один.
– Повтори, – голос Мулцибера прозвучал неуверенно.
Я поджала губы, чтобы не рассмеяться, но как только взглянула на растерянное лицо демона, осеклась – судорожно выдохнула, когда руки Мулцибера плавно скользнули по моей спине, а взгляд Высшего отразил всю боль и мольбу, на которые только были способны эти существа.
– Я люблю тебя.
В этот раз мой голос звучал громче – какая-то гордость, которая поселилась внутри, начала растекаться по венам, когда демон сначала рассеянно улыбнулся, а потом резко прижал меня к себе, обхватив тело с такой силой, что я слабо пискнула, пытаясь выбраться из хватки Высшего. Он никак не реагировал на мои слабые попытки сопротивления, и в какой-то момент я почувствовала, как на плечо упала слеза демона.
– Мулцибер?
Я отшатнулась и уперлась руками в ключицы демона, чтобы рассмотреть Высшего. По лицу Мулцибера стекали дорожки слез, которые скапливались на подбородке, но, несмотря на все эти эмоции, он улыбался – искренне, будто мои слова доставили ему самую большую радость, на которую только способен этот проклятый и порочный мир.
– Я люблю тебя, Касандра. Если бы ты только знала как…
Я приложила палец к губам Мулцибера, а второй рукой стерла слезы, которые обрамляли красивое демоническое и жесткое лицо возлюбленного. Правитель не мог выразить своей любви, но доказал действиями – когда забрал от Йенса, спас от насилия и неуважения, подавления, с которыми я сталкивалась каждый день. Правитель никогда не упрекал и не ограничивал выбор, давал свободу, которой, как оказалось, мне так не хватало. Мулцибер не пытался быть лучше, чем есть на самом деле, показывая с самой первой встречи свое истинное лицо. Он такой, какой есть – ожесточенный снаружи, но ранимый и чуткий внутри. Демон будто каждый раз угадывал, что мне необходимо, предсказывал каждый шаг, чтобы уберечь от падения в пропасть отчаяния.
«Я тебя люблю…» Казалось, что эти слова пробили какую-то брешь в сердце демона. Он не пытался скрыть своих эмоций, слез, которые стали проявлением слабости мужчины. Это значило, что он всецело мне доверяет и не боится казаться уязвимым. Лишь тот, кто не высказывает своих истинных мотивов, по-настоящему черен душой. Но Мулцибер…
Я вспомнила Джойс, которая растила его как собственного сына. Перед глазами будто пробегали воспоминания из прошлой жизни демона, в которые я вторглась, как незваная гостья. Наши магии струились вокруг друг друга, окутывая тела легкой дымкой. Судя по выражению лица Мулцибера, он тоже видел мое прошлое – рождение на поляне из древа посреди грозы, одиночество, страх, издевательства, дружба, которая закончилась предательством. Но я позволила смотреть на все это, поскольку в любви нет места тайнам.
Вот отец Мулцибера замахивается магическим хлыстом и рассекает кожу сына – совсем еще ребенка, который всячески пытался помочь сестре. Вот демона отсылают прочь из дома подальше, во дворец на окраине леса, чтобы скрыть позорное происхождение. Вот правитель уничтожает советника – оборотня, который превратил континент в логово разврата и взятничества. Несмотря на все это, Мулцибер выстоял и не сломился, не поддался гневу и похоти, что стали его неотъемлемой частью.
Я хотела что-то сказать, но внезапно в грудь что-то ударило с такой силой, что я отшатнулась, но руки Мулцибера вовремя подхватили меня за спину и удержали на коленях демона. Его взгляд стал сосредоточенным, пугающим, но в глазах виднелась паника, которую он всячески пытался приглушить.
– Что случилось?
– Не знаю… Будто что-то толкнуло в грудь… Может, ветер внезапно налетел…
Мулцибер ничего не сказал в ответ. Глаза сощурились, из них потекли тонкие струйки крови, а магия за спиной демона, словно густой туман, расползалась по траве, окрашивая ее в цвет крови. Птицы, сидевшие на ветках, с криком вспорхнули, покидая свои места. Звери, которые выбрались на ночную охоту, бежали через высокие коренья и прятались в норы под землей, чтобы магия Высшего не погубила их. Но в воздухе отчетливо чувствовалась другая сила – многогранная, разрушающая.
По спине будто провели острыми когтями – обернувшись, я не увидела ничего, кроме массивных деревьев и низко растущей травы. Какой-то всепоглощающий страх поселился в душе, истинную природу и причину которого я не могла понять и прочувствовать. Все эмоции притупились почти моментально – демон водил руками по спине и впитывал их, даруя спокойствие. На его лице и груди выступили темные вены, из глаз начали стекать кровавые слезы сильнее, падая крупными каплями на торс и траву.
– Все будет хорошо. Я тебе обещаю.
Больше я не услышала ни слова от Мулцибера. Он поднялся с земли, удерживая меня в своих объятиях, распахнул массивные крылья и взмыл в воздух, ловко лавируя между высокими деревьями. Его лицо было сосредоточенно, челюсти сжаты с такой силой, что слышался скрип зубов. Я пыталась что-то спросить, но он только мотал головой, призывая к молчанию, что разительно отличалось от его обыденного поведения.
Демон влетел в раскрытое окно, уложил меня на кровать и коснулся холодными как лед губами ко лбу, оставив невесомый поцелуй. Я схватила его за руку, когда он развернулся и попытался выйти из комнаты через дверь, накинув на себя морок одежды. Мулцибер шумно выдохнул, присел на край кровати и обхватил своими ладонями мои пальцы.
– Что происходит? Я… Я сделала что-то не так?
Мулцибер посмотрел с болью, с разрывающей на части мое сердце любовью и нежностью, от чего мне хотелось заплакать, но я вовремя сдержалась и пару раз моргнула, пытаясь не показывать свою слабость.
– Касандра, ты все, ради чего я страдал и терпел. Лишь одно твое присутствие делает меня по-настоящему счастливым, но время пришло. Я не могу потерять тебя вот так, здесь и сейчас, – он поднес мою ладонь и поцеловал, прикрыв глаза, – прошу, просто поверь мне. Умоляю…
– Мне показалось, что после того, что между нами произошло, ты потерял интерес.
Я осеклась и вжалась в подушки, когда Мулцибер резко встал, вдавил руками мои плечи в кровать и навис надо мной.
– Никогда, – демон почти что прорычал мне в лицо, – никогда не смей сомневаться во мне и моей любви к тебе. Поняла?
Я задержала дыхание и кивнула. Мулцибер тряхнул головой и, буквально рухнув на кровать, обхватил голову руками и протяжно застонал:
– Творится какая-то чертовщина…
– Какая? – тихо спросила я и выпрямилась – подползла на коленях к Мулциберу и коснулась ладонью горячей кожи на спине демона. Он моментально обхватил мои пальцы одной рукой, продолжая удерживать голову другой, будто нестерпимая боль объяла виски и не давала здраво мыслить.
– Гнев, злость, зависть… Будто все эти грехи заполоняют мое нутро, зовут к себе… – демон убрал руку с головы и замер, направив поток магии к раскрытому окну. Он молчал несколько секунд, потом резко встал и призвал истинную силу – крылья распахнулись, рога удлинились, кости начали прорывать плоть, уступая место сущности. Острые шипы выступили вдоль позвоночника, кожу украсили шрамы в виде магических символов, которые активировали магию. – Жди меня здесь.
Я не могла понять, что происходит с Мулцибером. Он молча вылетел в окно и оставил меня одну.
Я около часа провалялась на кровати, и лишь когда все мышцы затекли, решила помыться и немного прогуляться по окрестностям дворца, забыв про наставления Мулцибера ждать его в комнате. Надев легкую накидку цвета малахита, доходившую до пят, вышла из комнаты и направилась по многочисленным коридорам. На одном из поворотов я столкнулась с Клерсом, который при виде меня искренне улыбнулся и поманил в сторону, чтобы прислуга не грела уши. Как только мы скрылись от посторонних глаз, я присела на корточки перед сатиром и обхватила его дрожащие руки своими ладонями.