Касандра подбежала к демону и упала на колени, судорожно всхлипывая и пытаясь добраться до девушки – магия феи окутывала тело незнакомки белоснежной магией, но никаких изменений в ее состоянии не происходило, наоборот – жертва впала в беспамятство. Мулцибер мотнул головой и мягко отодвинул от себя возлюбленную, прильнув головой к ране, будто прислушиваясь к последнему стуку сердца раненой.
Руки и ноги, прибитые к дереву магическими стрелами, затекли и отозвались тупой болью, когда я попытался ими пошевелить. Я зарычал, пытаясь привлечь к себе внимание и объясниться перед Касандрой, но замер, когда встретился с ее холодными глазами. Она предоставила заботу о незнакомке демону, сама медленно поднялась с земли и вскинула руку вверх, призывая магию – та, подобно лозе, обвилась вокруг запястья феи и направилась в мою сторону, пронзая плоть острыми иглами. Девушка приближалась шаг за шагом, но при каждом из них я все сильнее испытывал дикий ужас – это не та Касандра, которую знал столько лет. Она совсем не была на нее похожа – гордая походка, несгибаемая воля и злобный взгляд, от которого хотелось сжаться. В голове промелькнула мысль, что ее магия обрела другие силы, не сравнимые ни с одной из светлой, существовавших на континентах.
Касандра подошла и остановилась в паре метров. Магия клубилась вокруг ее ног и ласкала кожу, словно ручной пес. Но при виде меня призрачные силуэты скалились и пытались ухватить за тело, чтобы истерзать, уничтожить, истребить.
– Ты ведь хотел убить меня, не так ли?
Тоном, которым Касандра задала вопрос, можно было бы призвать Цербера из подземного царства – властный, непоколебимый, полный гордости и осознания собственного величия.
– Тебя.
Я не видел смысла врать и сказал правду такой, как она есть. Ни один мускул на лице феи не дрогнул, только рука сжала подол платья.
– Я предупреждала тебя, Йенс, что еще одна встреча – и одному из нас придется умереть.
– Кому же?
Касандра не ответила, но я увидел, как она чуть склонила голову набок и усмехнулась, будто я задал несуразный вопрос, на который мы оба знали ответ.
– Даже не знаю…
Я открыл рот, чтобы задать вопрос, но голову резко стиснула нестерпимая боль – перед глазами помутнело, в горле начала растекаться желчь, которая горчила глотку. Пара вздохов, и я впал в беспамятство, так и оставшись распятым на дереве.
Глава 46Мулцибер
Только обретя, будь готов потерять.
– Астарта, посмотри на меня! – Я срывал голос на крик, но сестра не отзывалась. Ее веки подрагивали, лицо покрылось испариной, а кровь из уголка губ начала стекать быстрее. Рваное дыхание демоницы замедляло сердцебиение, но я не мог так просто ее потерять, когда только обрел.
Касандра пыталась исцелить Астарту, но все тщетно – силы стремительно покидали сестру. В этот момент я проклинал себя за то, что все, кто рядом, оказываются несчастны – Клерс остался без отца, Августин никак не мог уйти в Забвение, потому что из-за страха остаться одному не мог допустить этого. Отец и мать отказались от демона, который, как они считали, не мог родиться из утробы ангела. А Астарта… Зачем она пришла сюда спустя столько лет? Почему мать не могла запереть ее на сотни замков и приказать сидеть дома, в безопасности?
Астарта приоткрыла глаза и едва заметно улыбнулась, когда встретилась со мной взглядом. Копье, торчащее из ее груди, было устремлено острием в небо, как безмолвный посыл небесам – примите душу сестры, чтобы в Забвении она была счастлива, раз я не смог сделать ее таковой.
– Мулцибер…
– Астарта, не двигайся и не говори. Я что-то придумаю, должен…
– Нет, это конец. Я чувствую, как она приближается ко мне… Она так красива, Мулцибер, несмотря на все свои уродства…
– Кто?
– Смерть.
– Она не заберет тебя у меня. Нет, я смогу договориться…
– Это не поможет. Час твоей сестры пробил. Последняя песчинка опустилась на дно, Мулцибер.
Я вздрогнул и обернулся – Августин стоял за моей спиной, едва сдерживая подступающие слезы, но не боли и разочарования, а радости.
– Ты не знаешь, о чем говоришь, – процедил сквозь зубы я, чувствуя, как магия удушает, пытаясь прорваться сквозь толщу эмоций и освободить истинную сущность, чтобы уничтожить лемура, который хоронит сестру заживо.
– Она была послана мойрами, чтобы погибнуть. По судьбе Астарта умрет здесь, во дворце, когда отступник и предатель не сможет отличить демоницу от феи. Ее дни сочтены, так позволь сестре уйти с радостью в душе, что перед смертью она смогла провести последние мгновения рядом с братом.
– Она не может умереть…
Рана от копья затянулась, оставив рваный шрам на груди. Августин положил холодную как лед ладонь на мое плечо и чуть сжал его.
– Ты не можешь изменить судьбу, но можешь освободить тех, кто рядом с тобой насильно.
Насильно…
Пришло время признаться, что люди и существа не всегда оказывались со мной по доброй воле, и зачастую я не спрашивал их истинных желаний. Не обижал, оберегал, но были ли они счастливы?..
– Что я должен сделать?
– Благослови и разорви кровавые сделки.
– А Астарта?
– Я облегчу ее путь в Забвение, забрав душу с собой.
Я молчал. Августин смиренно ждал, но, судя по тому, как его пальцы сжимались на моем плече, времени осталось ничтожно мало.
– Прости, – я поцеловал Астарту в лоб и положил ее слабое тело на землю. Встал, выдохнул и вонзился зубами в запястье, с которого начала стекать кровь. Освободив истинную сущность, призвал магию, начавшую окутывать поляну своей багровой плотной дымкой, обходя стороной тех, кто был дорог.
– Я, Мулцибер, Высший и правитель Авантина, освобождаю от кровавой клятвы Августина и вурхэнгсона, что связан со мной не только магией, но и телом. Призываю силы, которые отправят их души в Забвение и даруют желанный покой. Оберегайте Астарту от зла, ненависти, не дающих шанса на перерождение. Этой клятвой я рушу ранние, обнуляя все и даруя новую жизнь.
Три капли крови упали на землю, которая в тот же момент содрогнулась. Яркая вспышка молнии осветила небосвод, рассекаясь на три линии, пронзившие мое тело, Августина и Астарты. Сестра выгнулась, и копье, пронзившее ее, вырвалось с чавкающим звуком и осыпалось на землю горсткой пепла. Августин, на лице которого отразилась улыбка, обхватил Астарту и крепко прижал к себе, зажмурив глаза. Вурхэнгсон отчаянно завыл, выбрался наружу и предстал передо мной в последний раз – его пасть распахнулась, в глазах стояла благодарность, а тело начало стремительно исчезать в воздухе.
Мгновение – Августин, Астарта и вурхэнгсон растворились, оставив после себя лишь темную дымку. Вместо их тел были три золотисто-бирюзовых пера, которые до самой старости будут напоминать мне о том, что каждый, хоть и недолго, но присутствовал в моей жизни и вырвал часть души своей смертью.
Я так легко отпустил их… Корил себя за то, что многого не успел сказать, но от этого горечь потери была бы еще болезненнее. Отчаяние захватило душу, и перед тем, как потерять контроль над собой, увидел Касандру, которая рухнула на колени и начала задыхаться, отчаянно цепляясь руками за горло, царапая его до крови.
Глава 47Ведас
Сделай это без сожаления, моя любовь.
У меня нестерпимо болела голова – до скрипа, до стона, до смерти, хотелось просто сбросить металлические браслеты с рук и позволить себе умереть как простому смертному, но я не мог.
Алкеста лежала рядом и кидала в мою сторону обеспокоенные взгляды, но я пытался их игнорировать, вспоминая слова из записки Августина.
Она тебя убьет.
Касандре, чтобы принять истинную сущность, необходимо было совершить третье убийство, которое пробудит силы и сделает бессмертной. Но только решится ли она на это?
Несмотря на сильную головную боль, я прислушался к звукам, которые шли со стороны улицы сквозь плотно закрытые окна, – крик, рев, и в следующее мгновение земля сотряслась. Даже здесь, во дворце Высших, мы с Алкестой почувствовали это. После совета по поводу дальнейшей судьбы дракона отправились сюда, чтобы переждать и успокоиться, но, видимо, зря.
Банши встрепенулась и подскочила на кровати, оголив грудь, которая была прикрыта одеялом. В ее глазах стоял ужас, с лица сошли все краски, рот открывался и закрывался, не издав ни звука. Я кивнул, подтверждая догадки возлюбленной.
– Они пробудились и уже близко.
Нам понадобилось десять минут, чтобы собраться и оказаться у дворца Мулцибера, где творился настоящий хаос. Мулцибер, приняв истинную сущность, прижимал к груди Касандру – она задыхалась и не могла сделать полноценного вздоха. На дереве, чуть поодаль, был распят орк, которого я единожды видел, – он был без сознания, руки и ноги прибиты с помощью магических стрел.
– Какого черта тут происходит?
Взревев, я попытался привлечь внимание Мулцибера, но в ответ прилетела багровая вспышка магии, которая отшвырнула меня к дереву. Ударившись, я хрипло закашлялся и быстро поднялся на ноги. Алкеста пыталась подойти к Высшему и коснуться его, чтобы повлиять на разум, но обезумевшая магия правителя не позволяла этого сделать. Банши то и дело приходилось создавать щит, использовав для этого голос, чтобы багровые копья не пронзили ее насквозь. Спустя пару попыток она перестала бороться и прислонилась спиной к близстоящему дереву, прикрыв глаза и жадно хватая ртом воздух.
– Как мы рады, что успели вовремя. Пожалуй, Гнев был в восторге, сказав, что здесь нас ожидает пир спустя столько лет заточения.
Я обернулся и увидел семь силуэтов – мужские и женские. Не мог различить, кому именно принадлежал голос, это не было так важно.
Семь грехов, семь древ, в которые бог смерти заточил их души.
– Да, братец не прогадал, я чувствую, как сегодня наемся до беспамятства, – подала голос пухлая женщина, платье которой было заляпано жирными разводами. Гордыня кинула на сестру пренебрежительный взгляд и мотнула головой, закатив глаза.