Наша группа привлекала к себе внимание. Я не сразу понял, что мы выделяемся на фоне столичных жителей Петербурга конца XIX века. Именно так, как может выделяться турист из XXI века. Гуляли мы по Невскому проспекту, я решил и сам посмотреть, а заодно и всей группе показать Пассаж.
– Куда прёшь?! Видишь, господа иностранцы идут! – прикрикнул швейцар на какого-то мещанина, с поклонами пропуская нас вперёд.
И я сообразил, что иностранцы – это мы. Покрой одежды, её качество и необычные аксессуары делали нас похожими на кого угодно, но только не на провинциалов с юга России.
Шестнадцатого июля примерно в семь утра мы отправились на Университетскую набережную. Тракторы везли всё на тех же платформах в чехлах. Мальчишки волновались и радовались одновременно. Афанасий Петрович старался не демонстрировать своей нервозности, но пенсне то и дело поправлял. В его задачу выступление перед публикой не входило, но он будет снимать демонстрацию тракторов.
– Погода сегодня хорошая, – пытался я отвлечь Афанасия Петровича. – С освещением повезло.
С этим он не мог не согласиться и переключился на рабочий режим, рассуждая вслух, где лучше поставить кинокамеру.
– Покажите немного общий план, так чтобы в кадр попали Зимний дворец, Исаакиевский собор, или сами смотрите, что будет удачнее, – рекомендовал я. – Затем, когда подойдут господа из комиссии, обязательно снимайте их.
«Показательные выступления» были назначены на десять часов утра. Но мы были готовы уже в восемь тридцать. Проезжавшие мимо извозчики косились на нас, кто-то из пассажиров высовывался посмотреть на нечто задрапированное.
В девять я велел снять чехлы и отогнать платформы и лошадей, доставивших тракторы, назад. Расставил мальчишек и велел Афанасию Петровичу начать съёмку. Мы с Серёгой не спеша прогуливались вдоль набережной, подошли ближе к тракторам. Мой кивок означал, что общего плана хватит.
Следующий час тянулся бесконечно.
– Может, я сбегаю с порученьицем? – суетился Болот, переживая, что о нас забыли и никакой комиссии не будет.
Примерно в половине одиннадцатого члены комиссии всё же появились. В количестве трёх. Хм… негусто. Но две большие железные машины мужчин заинтересовали. Пока я приветствовал господ и доводил до них первичную информацию, Чернов снимал крупным планом этих «трёх калек». Те в свою очередь решили, что это какой-то очень странный и суетливый фотограф. И какое-то время постояли, замерев возле тракторов (вырежу потом эти кадры).
– Болот, Селиман, начинайте, – отдал я команду.
Парни заняли водительские места, двигатели взревели, а потом тракторы буквально рванули вперёд. По крайней мере, создалось такое впечатление. Я-то знал, что скорость у них от силы километров тридцать в час. Но на фоне неспешных и редких извозчиков тракторы смотрелись гоночными автомобилями. Доехав до оговорённой ранее отметки, парни лихо развернулись и двинулись обратно.
– Вот, наглядно продемонстрированы возможности двигателя на ситниковском топливе, – сказал я ошарашенным членам комиссии. – Здесь все документы и номера привилегий, – протянул я папку.
Затем поинтересовался, где мне демонстрировать следующее изобретение? Господа из комиссии никак не могли прийти в себя. Они ожидали увидеть провинциального горе-изобретателя, который начнёт впаривать им очередной «прожект».
Я же не только продемонстрировал готовую модель, но ещё и сообщил, что строится завод по производству более мощных тракторов. А когда господа долистают мою папочку до рисунков, где тракторы используют в качестве тягловой силы для перевозки пушек, причём по любому бездорожью, то, надеюсь, задумаются серьёзно. Если не задумаются, то у меня ещё журнал «Наука и жизнь» имеется, где я «выступаю с трибуны». В зависимости от результата нашей встречи, напишу или хвалебный отзыв, или статья будет о том, как техника, что может помочь стране в любой войне для подвозки оружия и людей, была проигнорирована, и прочие бла-бла.
В целом, встречей я остался недоволен. Не то чтобы ждал оркестр и фанфары. Но и такое показное игнорирование меня возмутило. Между прочим, мне эта поездка обошлась в двести рублей, и это без учёта сборки тракторов.
Господа из комиссии пригласили пройти за собой для демонстрации следующего изобретения.
– Серёга, отправляй платформы, – попросил я. – Тракторы пусть идут своим ходом. А сам лови извозчика и сопровождай технику до издательства газеты, с которой ты неплохо общаешься.
– На гусеницах по Петербургу? – усомнился Сергей.
– Вес тракторов небольшой. Ничего с брусчаткой не случится, – отмахнулся я. – Пусть нас услышит и увидит как можно больше людей. Репортёру газеты пообещай фото трактора из числа тех, что я для журнала привёз. Перечисли технические характеристики, прорекламируй свой завод. Ну, не мне тебя учить.
Больше задерживаться на набережной я не стал. Афанасий Петрович уже ждал. Мишка и Пашка несли технику, Васька – плакаты с чертежами.
Лекционный зал мне выделили хороший. Окна в аудитории большие и высокие, как и потолки. И даже публики было уже с десяток человек.
– Как же мы… – сразу растерялся Афанасий Петрович.
– А мы им чертежи и сами аппараты покажем, – ничуть не смутился я тем, что все мои пожелания, отправленные заранее в письме, были проигнорированы.
Возмущаться и качать права я не собирался. Мне вообще на это Техническое общество было наплевать. Серёга хоть и ворчал, но здание-развалюшку прикупил. Устроил ремонт и перепланировку. Осталось нарисовать афиши, и можно уже демонстрировать кино. Не сразу, но народ разберётся с этим «аттракционом». До того момента, как на фильмы обратят внимание высшие чиновники, мы успеем много чего показать.
В общем, я совершенно спокойно читал лекцию. Такого вдохновения, с которым я выступал в первый раз перед Черновым, не было. Сыпал техническими терминами и долго разглагольствовал о физических законах и оптике в частности. Народ в аудитории начал позёвывать, явно дожидаясь, когда я закончу.
– Аппарат и кинопроектор вы здесь видите, – сообщил я под конец выступления. – Жаль, продемонстрировать фильм мы вам не сможем.
– Уважаемый господин Ситников, вы, кажется, из купцов? – поинтересовался седовласый дедок. – Мы вас внимательно выслушали. Ваша придумка абсолютная чушь. Это не может в принципе работать так, как вы описали!
Афанасий Петрович после этих слов побледнел и схватился за сердце. Допустим, я тоже не ждал, что мне тут сразу Нобелевскую премию выдадут, но и такого откровенного игнорирования не ожидал. Эти профессора, или кто там, в комиссии, совсем ничего не слушали? У Васьки, складывающего плакаты, заметно тряслись руки, а Мишка с Пашкой растерянно хлопали глазами, не понимая, что, собственно, произошло.
– Уважаемые члены комиссии, приношу свои извинения за потраченное время. Я действительно из купцов. И вижу прежде всего коммерческую, а не научную выгоду в этом изобретении. – После этой фразы я поклонился и спустился с кафедры.
– А вы пробовали что-то сделать с картинками? – застал меня чей-то вопрос уже на выходе из аудитории.
– Да, конечно. У нас подготовлены для демонстрации три короткометражных фильма. К сожалению, это помещение не подходит, я заранее высылал вам свои требования, но, как видите… – ответил я.
– А какое подходит? – поднялся со своего места молодой мужчина и последовал за мной.
– Нужно затемнённое, и ещё что-то в виде экрана. На всякий случай, мы взяли белую простыню, – дополнил я.
– То есть всё то, что вы только что говорили, реально существует? – продолжал расспросы мужчина.
– Мне казалось, я чётко дал понять, что фильмы готовы к показу для широкой публики.
– Подождите, – притормозил нас незнакомец и вернулся в аудиторию. – Господин Пуркеев, вы отчего не подобрали помещение согласно просьбе милейшего Николая Ивановича?
Ответа я не услышал, похоже, в комиссии нашёлся здравомыслящий специалист, оценивший моё «изобретение». Комнату для демонстрации фильмов нам оборудовали в течение получаса. Пришли какие-то рабочие, вынесли часть мебели в коридор, мою тряпицу как-то закрепили на стене, прикрыв ею чьи-то портреты. Но главное, теперь на окне были плотные портьеры, сквозь которые не проникал свет.
– Можно начинать, – сообщили мне члены комиссии, устроившись в креслах.
Афанасий Петрович уже всё расставил и был готов крутить ручку кинопроектора.
– «Тракторы»! – огласил я название первого фильма.
Затем показали «Прибытие поезда», третьим шёл «Прыжок зверя». Дружный возглас учёной братии огласил аудиторию. Думаю, оценили. Ещё три раза прокрутили по кругу все фильмы.
Тот седовласый старик долго собирался с силами, не зная, как со мной беседовать дальше. Он же меня, по сути, прилюдно обосрал, и было очевидно, что извиняться ему не хотелось, но и не заметить моё изобретение он не мог. В результате мы договорились, что мне пришлют ещё одно приглашение для демонстрации уже перед большим числом людей.
– Господа, если по срокам это затянется, может получиться так, что я не смогу присутствовать лично, – довёл я информацию. – Но в Петербурге живёт мой компаньон, он предоставит всё в лучшем виде.
Вечером у Серёги дома я, конечно, не удержался и высказал всё, что думал об этой комиссии и ситуации в целом. Но, в принципе, ситуация была ожидаемой. Не так просто и в это время изобретателям пробиться наверх. Если нет известного покровителя, то, считай, никто и не заметит открытия.
– У тебя хоть есть кого поставить директором кинотеатра? – спросил я Сергея.
– Да, Аркадий Аносов. Думаю, он справится. Так-то он мне и самому нужен, но кинотеатр – это реальные деньги, быстрые и без особых хлопот. Кстати, надо бы и охрану нанять на случай беспорядков.
– Тогда доставай краски, будем афишу для кинотеатра рисовать, – скомандовал я.
Глава 29
Как пропиарить открытие первого в мире кинотеатра, мы с Серёгой точно знали. Пока Афанасий Петрович с помощниками проявлял в бараке на заводе плёнку, сушил её, протянув через все помещения, как бельё, и занимался монтажом, мы с Сергеем готовили рекламу и афиши. Этой ночью не спал никто. Зато с утра в субботу по городу поехали наши тракторы. Боясь, что мальчишки не справятся с заданием, я сам повёл один трактор и словно маститый зазывала выкрикивал рекламу: «Первый в мире, первый в России иллюзион с движущимися картинками! Цена двадцать копеек за билет! Спешите посмотреть!» – и так далее.