– М-м-м… – не понял парень.
– Девицу какую помоложе.
– У нас не принято-с, – обрёл речь официант.
– Так то для обычных гостей, – протянул князь ассигнацию официанту. – Подбери лет четырнадцать или младше. И договаривайся не с самой девицей, а с матерью, – дал следующую ассигнацию официанту Николай Константинович, озадачив парня странным поручением.
– А супругу с собой в поездку вы не брали? – поинтересовался я, пытаясь сгладить неловкую ситуацию.
– Которую? У меня их две или три… – ответил князь и продолжил выкладывать на стол ассигнации, только теперь в качестве оплаты за обед. Я пытался встрять, но мою попытку жестом отклонили.
– Развлечений в этом городишке совсем нет. Но можно завтра к городскому голове наведаться. Николя, пойдёмте со мной.
– Ваше высочество, мне как бы не положено по происхождению, – промямлил я, ошарашенный предложением и быстрой сменой интересов князя.
– Да что вы, пустое, – отмахнулся тот. – Если городской голова будет возражать, я ему в морду дам. Мне можно. Видите ли, я в семье официально имею статус дурачка-с.
Не знаю, какой получится у нас визит к городскому голове, но на следующий день я пригласил князя посетить свой магазин. И, распрощавшись с ним, помчался давать указания Петрову.
Глава 35
Магазин произвёл на Николая Константиновича самое благоприятное впечатление и приятно удивил. Поддавшись на уговоры Петрова, я провёл и здесь местное электричество. Ассортимент у нас всегда отличался от того, чем торгуют в обычных магазинах XIX века. Хотя в Екатеринодаре появилась пара заведений для дам, которые пытались подражать моему салону, но дела у тех торговцев шли не очень. Не учли они тот момент, что это я могу предложить десяток идентичных костюмов мужчинам, и никто не скажет слова против. Такой номер с женщинами не пройдёт. Им нужно так, чтобы второго такого наряда ни у кого не было. А это уже индивидуальный пошив, а не магазин готового платья.
Аксессуары для женщин тоже дорогие. Хотя были и у меня уникальные вещи. Зная, что князь придёт в магазин, я выгреб с секретного склада немного эксклюзива: пяток наручных часов (в магазине уже таких не было, распродали), несессеры с маникюрными ножницами, станочками для бритья, помазком, зеркальцем и так далее.
Вовремя вспомнил, что Ташкент – город жаркий, потому Петрову велено было наполнить магазин тем, что уже унесли на склады. Полотняные туфли и соломенные шляпы снова заняли свои места. Но и зонты стояли рядом. С утра пораньше слуги намыли окна. Дворнику было велено подмести всё вокруг с крайней тщательностью. Петрову я по секрету сообщил, что ожидаем особого покупателя: сам великий князь Николай Константинович инкогнито прибыл в Екатеринодар.
В магазине князь как-то сразу завис в отделе с чемоданами.
– Вот этот, этот, ещё этот. А это что? Не важно, тоже беру, – указывал Николай Константинович.
Выбранные им костюмы тут же начали паковать в чемоданы. Как я и ожидал, князь купил часы, мужские наборы, несколько пар обуви, два зонта и шляпы. Всё это на сумму порядка двух тысяч рублей было отправлено в гостиницу. А у меня по плану ещё поездка в аптеку, которая тоже заметно выделяется на общем фоне существующих в городе.
– Пожалуй, я такое заведение в Ташкенте открою, – разглядывая аптеку, сказал Николай Константинович.
Фармацевту я дал знак, чтобы принёс из сейфа стрептоцид. Князь столько денег потратил в магазине, что я мог себе позволить подарить ему небольшую дорожную аптечку.
– Активированный уголь очень хорошо помогает при расстройствах и других желудочных проблемах, – рекламировал я наш новый препарат. – Настойка йода рекомендуется для поверхностного смазывания любых мелких ран. – Я подробно рассказывал, что для чего предназначается, хотя инструкции у каждого лекарства имелись.
Собрали князю специальную сумочку-переноску с аптечкой, в которой был даже пузырёк с марганцем.
– Николя, уважил, – расцвёл довольной улыбкой князь. – Поехали ужинать, я плачу.
Ресторан князь выбрал по своему усмотрению. И поскольку это было не заведение госпожи Губкиной, я ел с большой опаской. Кроме лёгкого вина, пить ничего не стал, даже от чая отказался. Холера продолжала ходить по региону. Наш фильм об этой инфекции посмотрело слишком мало людей, так что у меня не было особого доверия к персоналу ресторана.
Артём выкопал из архива информацию, что скоро от холеры умрёт Чайковский. Тоже придёт вот так в ресторан, попросит стакан воды, и через несколько часов Россия лишится великого композитора. Была у нас задумка как-то предупредить Петра Ильича, но так и не придумали, как это сделать. Не станем же изображать ясновидцев и ломиться в чужой дом с предсказаниями. Если Чайковский посещал наши столичные иллюзионы, то мог видеть фильм о холере. Я не поленился, написал в «Петербургскую газету» статью о профилактике. Сделал что мог, а дальше – как судьба повернётся.
Князь отметил у меня отсутствие аппетита. Я объяснил это тем, что у Екатерины Михайловны повар лучше.
– Несомненно. Тут я с вами согласен, – закивал князь. – Посмотрим, как нас завтра у городского головы накормят. Я послал уведомление, что навещу его со своим компаньоном.
– Хм… Ваше высочество, а вы уверены, что Василий Семёнович в курсе, от кого послание?
– Мой слуга должен пояснить самым непонятливым, – заверил князь. – Вот вы же сразу поняли.
– Я в Петербурге бывал, о вас наслышан, присутствовал на аудиенции у герцогини Мекленбург-Стрелицкой.
– Так вы у нас птица высокого полёта? – удивился Николай Константинович и потребовал историю об аудиенции.
Слил я ему облегчённую версию событий. Но рассказ князю понравился.
К теме совместного производства киноплёнки мы пока не возвращались, но кинотеатры в Ташкенте обсудили. Я обещал продать несколько аппаратов и предложил прислать в Екатеринодар человека, чтобы обучить его работать на проекторе. Совершенно честными глазами смотрел на князя и заверял, что нет у меня никого уже обученного. Своих мальчишек я этому старому развратнику точно не отдам. Он же не только девочек помоложе ищет, но и мальчиками не брезгует. И в школу его не пущу. Нужно специально дать указание сторожам в воротах.
Климов Василий Семёнович, городской голова, по своим каналам быстро разузнал, кто прибыл в Екатеринодар под именем Искандера. Князь имел статус ссыльного и потому по приезде сразу встал на учёт в полиции. А те уже доложили Климову о нём. Моё присутствие рядом с великим князем вызвало некоторое недоумение у дворян, тоже бывших в гостях у головы.
– Мы с любезнейшим Николаем Ивановичем планируем организовать совместное предприятие по созданию фильмов, – решил сразу просветить всех князь. – Моя тётушка, герцогиня Екатерина Михайловна, высоко оценила господина Ситникова. Да вы, наверное, в курсе, что его воспитанникам дарованы награда и дворянство.
Эту историю народ помнил. Наконец все сложили два плюс два и то, что я являюсь опекуном близнецов, тех самых, которые производят стрептоцид!
Тут же пошли разговоры о новых лекарствах. Меня забросали вопросами. Причём на французском языке, которым я не владел. Коленька хоть и изучал в гимназии этот предмет, но занимался плохо, да и давно это было. В последнее время я больше налегал на немецкий. А тут вдруг все разом стали ко мне обращаться по-французски. Самое паршивое, что зазывали в гости. И зачем мне это? Я и без «высшего общества» неплохо жил. Одно дело – в Петербурге, другое – здесь, в Екатеринодаре. Развлекать скучающих провинциалок у меня желания совсем не было. Я вежливо отнекивался, ссылаясь на свою занятость. Причём отнекивался исключительно на русском языке.
– И чем же вы таким заняты? – пристала ко мне одна престарелая матрона.
Если бы не присутствие великого князя, я рассказал бы немного о школе. Но сейчас был вынужден обходить эту тему стороной. С ходу придумать ничего не мог. Магазин и без меня функционирует, о том, что езжу на хутор да ещё лично таскаю мешки с картофелем, точно не стоит говорить. Выбора не было. Сообщил, что сейчас крайне занят тем, что совместно с воспитанниками провожу клинические испытания нового препарата против чахотки в больницах Новороссийска.
Моё заявление повергло людей в шок.
– Любезнейший Николай Иванович, неужели это правда? – расспрашивали меня.
– Я две недели как вернулся из Петербурга. Сам профессор Романовский читал наш журнал проводимых опытов, – абсолютно честно отвечал я.
И кто скажет, что дело было иначе?
– Простите, сударь, а профессора Склифосовского вы не знаете? – поинтересовался у меня кто-то ещё из гостей.
– Да, мы знакомы. Его сын гостил у меня всё лето. Когда я повёз Романовскому документы, то и завёз Владимира Николаевича домой.
Местное общество моей персоной озадачилось окончательно. Только великий князь расположился вольготно на диване и потягивал вино. Весь его вид выражал полное довольство. Похоже, он неплохо развлекался, наблюдая за тем, как меня терзают провинциальные дворяне. В какой-то момент князь поднялся, чтобы взять с подноса другой бокал, и мельком глянул в окно.
– Это что за звери такие?! – воскликнул он.
Я моментально сообразил, что он увидел собак городского головы.
– Извольте наблюдать, ваше высочество, кавказская овчарка, – вежливо сообщил Климов.
– Это собаки? – продолжал недоумевать князь. – Мне определённо нужна такая.
– Позвольте заметить, ваше высочество, что у кавказцев густая шерсть. Им и в Екатеринодаре жарко летом. А в Ташкенте точно помрут, – встрял я быстрее, чем городской голова сообразил, как ответить.
– Пожалуй что так, – огорчился князь, разглядывая собак. – Но хороши. Николя, пойдём посмотрим ближе.
Вообще-то «смотреть ближе» собаку-охранника весом под сто килограммов я не хотел. Василий Семёнович едва заметно кивнул мне, показывая, что такое вполне возможно. Сам он тоже поспешил перед гостем во двор дома.
Кавказцы на незнакомцев сразу отреагировали. Выдали басовито громкое «бгаф», но тут же послушно сели по коман