По прибытии в Екатеринодар Василию я и наших гостей перекинул, а сам с утра пораньше помчался с проверками. Аптека, магазин, радиорубка, Варенька… У всех вопросы, которые требуют моего участия. Только к обеду смог вернуться в школу, а тут Зарян с проблемой.
— Николай Иванович, Зверь приболел. Не встает, задние ноги отнялись. Мы его с парнями носим по нужде, поим, кормим с рук.
— Чем таким заболел? — обеспокоился я о своей собаке.
— Старый стал, — пожал плечами Зарян. — Крупные собаки долго не живут.
— Да где он старый?! — возмутился я. — Одиннадцать лет всего.
— Для крупной это собаки предельный возраст, — вздохнул казак. — У городского головы сука, из тех кавказцев, что мы ему дарили, еще в прошлом году умерла.
Со Зверем я просидел до ночи. Помочь ничем не мог. Сейчас для людей мало грамотных врачей, а ветеринары встречаются еще реже и специализируются, в основном, на лошадях. Так что я мог только быть рядом и гладить пса по голове. Мой преданный четвероногий друг будто ждал меня из поездки и умер на моих руках. Не знаю, была ли возможность вылечить Зверя в других условиях… Мы даже диагностировать болезнь не смогли. Какая-то проблема с позвоночником. Возможно, для такой крупной собаки одиннадцать лет действительно предельный возраст. Похоронил Зверя за забором школы рядом со Стрелкой и вернулся к насущным делам.
Со всеми своими хлопотами о гостях я вспомнил только через два дня. Санёк устроил немецкому семейству экскурсию. К фармакологом и в киностудию охрана гостей не пропустила. Но школу, примыкающие к ней мастерские и консервный заводик барон осмотрел тщательно и заявил:
— Герр Ситников, вы хорошо понимаете, что есть немецкий порядок. Я решил иметь с вами дело.
Опа! И за что мне такая «радость»? А еще я не понял, какое именно дело мы будем организовывать. Барон пояснил. Оказалось, что он пообщался с управляющим консервного завода. Оценил мое новшество — спагетти. Их как раз подавали в школьной столовой с кетчупом и сыром. Небольшие партии спагетти мы реализовывали в бакалейном магазине госпожи Губкиной. Упаковывали в продолговатые картонные коробки и сбывали населению. Барону понравились и сами макаронные изделия, и продукция мясного цеха.
— Ваши охотничьи сосиски имеют превосходный вкус и качество, — заверял немец.
Это я и так знал. И пока не понял, зачем мне какой-то партнер по бизнесу.
— Я решил купить здесь землю, которую вы обрабатываете трактором, — огорошил немец.
Пока я вспоминал, имеются ли ограничения для иностранцев, барон просветил, что владения у нас будут совместные. Оно мне надо? Своей земли хватает, только успевай обрабатывать да собирать урожай. Василий, передав мне дела по школе, помчался с проверкой на три новых хутора. Зачем мне ещё ярмо в виде участка барона? Потому сообщил немцу, что согласно царскому указу на этих землях нужно поселить крестьян из средней полосы России.
— Ваши крестьяне грязные и ленивые. Я привезу хороших немецких работников.
— Ничего не получится. Распоряжение государя, — развел я руками. — Возможно, с вашим опытом руководителя и пониманием дисциплины можно сделать хороших работников из русских крестьян.
Немец презрительно скривился, но спорить не стал и потребовал для себя копию указа. Ну-ну. Я тему переселения крестьян с государем оговаривал дотошно. Рекомендовал назначить проверяющую комиссию. Ожидаемо получил должность главы этой комиссии. Так что как идет переселение людей и не ущемляют ли их права, я знал лучше всех. Потому меня отношение барона к нам крестьянам возмутило, и я предложил ему посетить хутор Сыто.
Выехали с утра пораньше. Я решил шикануть и поехал на автомобиле. Дороги были сухими и вполне пригодными для легковой машины. Если где застряну, то Санёк на тракторе вытащит. Конечно, придется повозиться, отсоединить прицеп. Но проблемы вполне решаемые.
Три часа в пути, и вот мы уже въезжаем на хутор. Мда… Не сравнить с поездкой на бричке, когда приходилось останавливаться на ночевку в Пашковской, потому что за световой день не успевали преодолеть весь путь. Сейчас я только бибикнул, помахал станичникам и поехал дальше. И это я еще не сильно спешил, старался держать скорость не более пятидесяти километров в час.
На барона мой хутор произвел именно то впечатление, на которое я и рассчитывал. А чего удивляться? Мы хутор царю показывали. Хозяйство образцово-показательное. Оба немца (дядя и племянник) долго не могли подобрать слов, чтобы охарактеризовать все увиденное.
— Герр Ситников, у нас с вами будет такой же деревня, — наконец сообщил барон. — Мой племянник остаётся жить в России, и все дела я буду вести через него.
Возражать я не стал, напротив, повёл иностранных гостей в сторону свинарника, затем на огороды. Санёк попутно заливался соловьем, расхваливая черноземные земли юга Кубани. А я прикидывал, что и как получить с барона. Хочет он вкладывать деньги в развитие российского сельского хозяйства, так я всеми руками «за»! А если еще поставить гараж с тракторами между нашими участками, вообще все неплохо получится. Нет у меня сил, да и лишних людей нет заниматься всем этим. И помощь барона будет неоценимой.
Только покупкой земли барон не ограничился. Он вознамерился вложить ещё деньги в расширение консервного завода. На этот счет у меня возражений также не имелось. Правда, пришлось повозиться с юристами. Документов составили много. Немцу я долго разъяснял, что прибыль от земельного надела будет не такой огромной, как он себе это представляет. Крестьяне у меня арендаторы. Платят определенную сумму продуктами. Излишки продают или я выкупаю. Если барон думает, что получит рабов, то сильно ошибается. Крестьяне — люди вольные и всегда могут сменить лендлорда. Привел пример, как от купцов часть крестьян перебежала ко мне на хутор. На всякий случай припугнул комиссией, не просвещая, что я ее глава.
Немца же заинтересовали конкретные цифры чего и сколько я беру, сколько получаю и так далее. Мне понравилось то, что барон делал главный упор на использование техники, то есть тракторов. Он все правильно сообразил. Если крестьянам помогает в распашке земли тракторист, то и доля урожая в пользу арендодателя меняется. Использование косилок и прочих инструментов не только облегчает уборку урожая, но опять же влияет на доход.
Перед Яблочным спасом с хутора привезли свежий мед и яблоки. Немец пошел на второй круг обсуждения со мной всего того, что он хочет видеть на наших совместных землях. Обязательно пчелиные семьи и мёда ему побольше, и воска для свечей в придачу тоже. Я еле сдерживал себя, чтобы не заявить: «Любой каприз за ваши деньги». Особенно если немец заинтересован в расширении консервного заводика. У меня имеются кое-какие идеи из будущего.
Мимо Заряна и его питомника барон тоже не прошел. Первый его вопрос был о немецких овчарках. Мол, почему они «немецкие», если он таких не видел и не знает? Зарян почесал затылок и ничего внятного не ответил. Санёк, выступавший переводчиком, предположил, что это такое название породы собак. Зарян, не будь дураком, сразу начал сватать немцу собак. А тот в ответ рассказал, что его родственник живет в городе Ротвейль. Тамошние «собаки мясников» очень хороши. Если их запрячь в небольшую тележку, то вполне успешно тащат груз с мясом. Когда же товар продан, хозяин вешает на шею собаки кошель и уверен в том, что никто не украдет деньги. Эти собаки ротвейлеры отличные охранники. Зарян сразу сомлел и начал клянчить щенков ротвейлеров в обмен на щенков овчарок. В общем, неплохой бизнес замутил.
Наконец все юридические дела с немцем завершились. Барон отправился в Германию, чтобы перевести часть средств на мой счет. Племянника он оставил в России. Ему дядя наказал учить русский язык и заниматься подготовительной работой. В смысле, землю пахать. Мы же выкупили совместный участок в степи.
Только-только я вздохнул свободно после той деятельности, что устроил барон, а тут телеграмма от Искандера. Опальный Великий князь решил навестить меня.
— Николя, голубчик, а я за автомобилем приехал, — вместо «здрасте» сообщил мне Николай Константинович, едва ступил на перрон.
Глава 22
— Николя, голубчик, а я за автомобилем приехал, — вместо «здрасте» сообщил мне Николай Константинович, едва ступил на перрон.
Я затупил и не понял, какой именно автомобиль имеет в виду князь. Оказалось, что мой «Георгий». Похоже, я сам, дурак, оплошал, когда с поверенным князя в Ташкент пленку с новым фильмом о гонках отправил. У нас была договоренность по одному экземпляру новинок кино посылать. Мало того, доверенное лицо князя расписал в цветах и красках, как я рассекаю по городу на этой чудо-машине.
Продавать свой автомобиль я, естественно, не собирался. О чем и сообщил Николаю Константиновичу во время нашей беседы на следующий день.
— Очень сожалею, но это никак невозможно. Я же Воронцовым отказал, и генералы меня не смогли убедить.
— Понимаю, понимаю, — согласился князь. — Действительно некрасиво получится. Потому я напишу письмо племяннику, где поясню, как я был настойчив.
Полтора часа мы провели в споре.
— Какие восемь тысяч?! — не соглашался я продавать машину. — Меня просто не поймут в Петербурге.
— Не поймут, но вряд ли кто-то стал бы покупать у тебя этот аппарат за десять тысяч, — парировал князь.
— При всем моем уважении, Ваше Высочество, еще раз повторяю отказ.
— Сам подумай, кому нужна эта железка на колесах да еще за десять с половиной тысяч, — добавил князь пятьсот рублей.
— И все же нет.
— Одиннадцать тысяч окончательная цена, — повысил голос Николай Константинович и кинул на стол брошюрку о гонках.
А я задумался. Понты в городе уже показал, весной и осенью по нашим дорогам особо не поездишь. Тут еще и Красную перекопали. Рельсы для трамвая кладут. Действительно, зачем мне легковая машина, когда есть трактора? Видя мои колебания, князь продолжил:
— И еще мне чего-нибудь продай.