Фантастика 2025-27 — страница 156 из 1301

и. Возможно, начинали действовать специальные препараты, которыми меня напичкала капсулами перед тем, как выпустить в недружелюбный, но такой дивный мир, а может, способности Стражей распространяются не только на нашу нарисованную реальность, но и на ту, откуда мы предпочли сбежать.

Чем дальше мы продвигались по комплексу, тем тяжелее становилось на душе. Как и рассказывала Кира, каждая следующая комната была копией предыдущей с огромным количеством устройств для извлечения и внедрения капсул в Систему. Некоторые капсулы оказались открыты и приветливо приглашали погрузиться в мир ярких сновидений и новых надежд, но при этом нам не удалось обнаружить никаких следов других людей, что сильно сказывалось на нашей ещё неокрепшей психике. Кира тоже с очередной комнатой делалась всё более мрачной и задумчивой, она молча следовала за мной, лишь изредка о чём-то тяжело вздыхая.

Но в один прекрасный и долгожданный момент однообразные помещения внезапно закончились и мы вошли в небольшую комнату с двумя выходами. Один из них вёл на новый виток по внешнему кольцу Купола, а другой скрывал за собой ответвление, ведущее в иные отсеки огромной подземной станции. Кира заглянула в приоткрытые двери, в самое сердце тьмы, что притаилась в глубине прохода, уходящего куда-то вдаль, а потом сокрушённо выдохнула. Она неуверенно отошла в сторону и прильнула спиной к холодной стене, затем запрокинула голову и уставилась в пыльную мглу перед глазами. Она хотела что-то сказать, но с её губ сорвался беззвучный крик в сдержанной злобе, отозвавшийся тихим хрипом из самых глубин отчаяния. Кира сжала кулаки и с силой ударила в стену позади себя, которая с металлической обидой в голосе отозвалась эхом по всему помещению и осыпалась ругательствами из слоя грязи прямо на наши головы. Я немного отшатнулся в сторону, стряхивая с гладко выбритой головы покров чужой обиды.

– Я бы не советовал здесь… – начал я, но не успел закончить нравоучительную, но такую ненужную мысль.

– Мы здесь одни, Стил, – подавленно прошептала напарница, – совсем одни…

– Мы этого не знаем, всегда нужно быть начеку, – ответил я, покачивая головой.

– Прекрати, Стил, умоляю, не нужно больше этого показного оптимизма. Не строй из себя простодушного дурачка. Ты прекрасно знаешь, что я права. Мы остались одни во всём комплексе, не считая разве кучи бездушных тел, подключённых к этой чёртовой машине.

Кира ещё раз ударила кулаками в стену и отвернулась к двери, откуда мы пришли.

– И всё же откуда такой фатализм и такая уверенность?

– А ты разве не видишь? Не слышишь? – Кира отлипла от стены, развела руки в стороны и сделала оборот на месте. – Это проклятое место давно заброшено! Посмотри, здесь от завесы пыли и грязи не видно даже стен. Нас бросили, Стил, признай уже. Оставили умирать и гнить в одиночестве, как диких животных или скорее как ненужных кукол… – Напарница осеклась, и в тусклом свете аварийных ламп её глаза утонули в темноте опустошённого омута. Потом она медленно повернула голову и посмотрела на меня, приглашая присоединиться к её падению в бездну. – Они специально обрекли нас на медленную и мучительную смерть, проклятые Кукольники или Кукловоды, чёрт их разберёт, скорее мерзавцы и садисты. Одним движением руки подписали приговор миллиону человек, вот так просто, один взмах – и нас будто не существовало. Наша Система, целая цивилизация просто канет в Лету, как мимолётный сон.

Я подошёл к Напарнице и нежно взял её за плечо.

– Только если мы не найдём их и не вернём Техников назад, ведь мы за этим здесь, да, Кир? Чтобы всё исправить?

– Исправить? – Кира нервно усмехнулась в ответ. – Что тут можно исправить и кого вернуть? Как ты это себе представляешь? Может, всех работников Купола заперли в клетках и они сидят там по сей день, как принцессы в высокой башне, ждут, когда два рыцаря Системы придут и вызволят из лап кровожадных Кукловодов? В жизни так не бывает, Стил. Что бы ни случилось, но Техников уже нет в живых и причём давно. Может, их убили, увели в плен, поработили или даже съели, уже неважно, это ничего не изменит… – Кира закрыла глаза, глубоко вдохнула и выдохнула. – Ты прав, извини, что-то на меня нашло, наверное, психологические последствия выброса. Я не должна позволять этим мыслям взять надо мной верх, просто… минутная слабость, будто внутри меня что-то сломалось… неважно, забудь. Задание прежде всего, прочь сомнения и эмоции, ведь этому нас учили, так ведь? Идём, времени нет!

Кира тараторила так быстро и прерывисто, что вся гамма её чувств и эмоций светила ярче солнца во тьме комплекса. Ей было грустно, одиноко и обидно, но больше всего ей было стыдно за то, что кусочек её настоящей души, частичка той юной студентки из школы Стражей внезапно проступила на чёрством сердце, прорезалась сквозь толстую ширму Отречения, которую она добровольно накинула на глаза. Потерять самообладание – самый главный страх в жизни Стража, уж мне ли этого не знать. Поэтому я понимал Киру, как никто другой, и хотел помочь, ведь для меня эта стена рухнула уже очень давно.

– Кира? – позвал я напарницу и потянулся к ней рукой.

Но она в это время уже готовилась шагнуть в темноту новых коридоров и ярких приключений и грозно отозвалась:

– Не смей! – Она бросила гневный взгляд. – Просто не смей, слышишь? Если хоть раз заговоришь о том, что я сказала, или, не дай бог, расскажешь кому-то, то я тебя… ударю, – неловко закончила Кира и быстрее юркнула за дверь, прижимая к своему иссохшему телу белоснежный халат Техника.

Несмотря на всю её уверенность в пессимистичном исходе, мы продолжили свой путь в полной тишине, внимательно вслушиваясь в звуки своих шагов. Возможно, в глубине души Кира всё же надеялась, что где-то здесь, в тёмных затерянных закоулках, остался кто-то живой, друг или враг. А может, она боялась проронить ещё хотя бы каплю своей разрывающейся души, открыть напоказ то, что она так усердно прятала все эти годы, но, скорее всего, простая неловкость проскочила между нами и крепко сковала наши губы. Мне же оставалось надеяться, что это обычная осторожность, столь важная в нашем деле. Напряжённое недомолвие разбавлял только тихий и немного неуклюжий топот босых ног, выбивающих нестройный ритм по холодному полу. Слабую неуверенность постепенно сменял страх всё новых предположений о судьбе обслуживающего персонала, а тёмные и сырые комнаты прибытия капсул превратились в более светлые, уютные и не такие угрюмые жилые помещения. Каждая комната как слепок застывшей реальности, отголосок чужой истории, навечно застывшей и покрывшей себя слоем из пыли и мрака. Вот здесь люди отдыхали после тяжёлой трудовой смены, восседали на некогда красивых диванах, слушали музыку, общались и шутили, а также с упоением мечтали снова вернуть свою старую размеренную жизнь в Системе. Где-то здесь наверняка должны быть камеры или закрытые жилые зоны, где содержали Отступников, отбывающих своё наказание временем вне всеобщих сновидений. Хотя скорее эта жизнь для них была сном, страшным, долгим и мучительным кошмаром, от чего они стремились избавиться, но который, несомненно, заслужили. Мне хотелось взглянуть на эти охраняемые помещения, увидеть своими глазами ту реальность, на которую мы обрекали Отступников, и узнать самому правдивость тех рассказов о том, что может быть страшнее насильственного отключения, чем нас любили пугать в школе Стражей. Но мы шли очень быстро, неумолимо проносились мимо закрытых дверей туда, куда вели нас интуиция и немного помощь указателей, предвещавших выход из комплекса.

Вскоре мы окончательно убедились в правдивости наших опасений – Купол обесточен, нелюдим и заброшен. Кукольник сделал своё грязное дело, увёл или убил весь персонал, охранявший и оберегавший Систему, остановил реактор, питавший наши жизни, и если мы не найдём способ запустить его снова, то остатки энергии скоро закончатся и тот мир, что мы знаем, исчезнет навсегда. Все люди, все их мысли, желания, эмоции и мечты моментально растворятся в небытии, в холодном и мёртвом теле этой адской машины, столь прекрасной и столь безразличной к тому, что она породила. Нам нужно найти ответы, отыскать Техников живыми или мёртвыми, обнаружить хоть что-то, кроме тьмы, вездесущей грязи и смрадного спёртого воздуха, кого-нибудь, кто поможет запустить реактор и остановить это безумие. Я не мог даже думать над тем, что будет, если мы ничего не найдём, если всё, что нам останется, – просто сидеть и наблюдать, как медленно умирают наш мир и все, кто мне дорог и кого я поклялся защищать. Нельзя давать ни единого шанса таким мыслям подчинить моё самообладание, нужно идти до конца, пока последняя секунда не приведёт в исполнение приговор суда времени, даже если эта дорога в бездну. Где-то там, вне этого Купола, находится Кукольник, и ему каким-то неведомым образом удалось подключиться к Системе. Теперь он мучает её, терзает ослабшее тело, словно коршун кружит над ещё тёплым животным и смеётся над всеми нами, играет моими мыслями. Для него это всего лишь шутка, какая-то затянувшаяся игра в обиженное и жестокое божество. В моей голове рождалось множество противоречивых мыслей после всех его слов, ему хотелось верить и в то же время ненавидеть всем сердцем. Призраки, Кукловоды – все они неистовым хороводом кружили в моей голове, заставляли сомневаться во всём и не доверять никому. Кукольнику доставляло большое удовольствие ломать мой разум и психику, играть моими чувствами и эмоциями, смотреть на то, как этот слепой и напуганный котёнок мечется по пустой комнате и не может найти выход. Но теперь я здесь и заставлю Сола заплатить за всё. Но прежде он даст мне все ответы, и только потом я приведу приговор в исполнение.

Мы долго плутали по тёмным закоулкам, блуждали среди нетронутых напоминаний о чужих жизнях. Я брёл за своей напарницей по этому пыльному лабиринту, надеясь, что она знает, куда идёт, поскольку я уже давно заплутал в своих мыслях, пока мы искали выход из комплекса. Я хотел всё обсудить с Кирой, поделиться своими мыслями и переживаниями, почувствовать хоть какую-то поддержку или услышать ответы. В конце концов, в этой пугающей и всеми покинутой тишине мне хотелось услышать чей-нибудь голос, кроме своего собственного, что кружит в голове и сводит с ума. Но Кира пресекала любые попытки начать разговор, шипела на меня в ответ, прикладывая палец к губам, и осторожно продвигалась дальше в темноту, будто и не было тех минут отчаяния, которые она вывалила на меня совсем недавно. Она продолжала играть в смелого и всемогущего Палача даже тогда, когда сбросила свой забрызганный кровью колпак и оголила нежное потерянное лицо обычного человека.