Автомобиль пробуксовал на месте и рванул вперёд, засасывая в салон всё новые порции песка. Мы стрелой вынырнули из облака пыли и понеслись прочь от глайдера, который уже намеревался нанести новый удар по беззащитной цели.
– Как в старые добрые времена, да, Стил? – с задором спросила Кира, продемонстрировав милую улыбку на израненном и грязном от пыли лице. – Эта машина прямо как ты – пока не вдаришь как следует, работать не начнёт.
Я разглядывал её лицо, жуткое отражение наших экспериментов, и до сих пор не мог поверить, что это она, та самая девушка, что выручала меня чуть ли не каждый день, спасала, оберегала, будила по утрам и была верным другом. Я вспомнил то самое утро, когда всё изменилось и когда я обрёл себя. Я ведь столько раз бежал от кошмаров, упивался успокоительным, пытался забыться во тьме, уйти от неопределённости жизни и заглушить все мысли, раздирающие меня изнутри, но всё было тщетно. До того утра. Я часто думал о нём и не мог понять, что повлияло на меня так сильно, что изменилось внутри и в моём сознании? Может, эта чехарда с Призраками так увлекла меня и придала моей жизни хоть капельку разнообразия или Кукловоды, затеявшие глупую игру, а может, тот суровый образ спас меня, то заботливое лицо, которое я увидел, когда открыл глаза, отринув объятия мерзкой Тьмы? Ведь это первое, что я встретил после долгого кошмара, – свет и её лицо. Смутные очертания, которые я безошибочно узнал ещё тогда, когда последние щупальца Тьмы с такой неохотой выпускали меня из своего мучительного плена. В тот момент я нашёл для себя предназначение, увидел в своей миссии нечто большее, чем бесконечную рутину, обрёл второе дыхание и верного друга… Я столько раз видел её лицо и до сих пор не мог поверить, что это она. Настолько непохожая, настолько другая и неузнаваемая под изувеченными формами после долгого сна внутри Системы. Что же они сотворили с нами, что же мы сделали сами с собой? Но сейчас за всеми её словами, невольными жестами, эмоциями, оборотами речи я на миг снова увидел её лицо, истинный образ Киры, который не скроешь под любым обличием и любой маской. Когда мы только встречаем новых людей, то воспринимаем их как набор внешних качеств и форм, мы видим и оцениваем их только по внешности, по одежде и манерам, но за всей этой театральщиной мы ещё не способны разглядеть настоящего живого человека со всеми его достоинствами и недостатками. Первоначальный образ всего лишь куцое, поверхностное отражение того бесконечно глубокого мира, который нам ещё предстоит познать; и когда мы нырнём поглубже, то поймём, насколько же мы сильно заблуждались, насколько тот первоначальный опыт знакомства был невозможно далёк от самого человека, от его истинной сущности. Но чем больше мы его узнаём, чем больше черт открываем для себя, а также привычек, предпочтений, образ жизни, тем более явственно для нас вырисовывается его внутренний образ, духовное лицо, которое нельзя уничтожить и скрыть даже под слоем из тысячи масок. Проходит время – и мы начинаем замечать, что уже перестали воспринимать другого человека по его внешности, перестали обращать внимание на то, как он выглядит, как одевается, на множество мелочей, меняющихся в течение жизни. Для нас он навсегда застыл в том самом образе духовного лица, что мы запомнили на всю жизнь. Это как прочитанная книга. Воспоминания о том, какая у неё была обложка, цвет, какой шрифт применялся и чем она пахла, могут бесследно исчезнуть из нашей памяти, но вот сам рассказ, сюжет, те эмоции, что он вызвал, пройдут с нами через всю жизнь и безошибочно узнаются по любому отрывку. Вот и сейчас передо мной была открытая книга интересной и сильной личности под названием «Кира», и пусть обложка оказалась другой, более потрёпанной и истёртой, но, без сомнения, это была она, та милая девушка, что прошла через всю мою сознательную жизнь и приняла меня таким, какой я есть.
– Ну, чего уставился? Бери винтовку – и на передовую. Сбей этого выродка, – скомандовала Кира, с трудом удерживая руль в руках и отплёвываясь от песка.
– Давай обратно на дорогу, иначе при такой тряске я это оружие даже в руках не удержу.
Кира совершила резкий поворот, и через некоторое время мы уже снова летели вперёд по дороге, навстречу умирающему солнцу. Я поднял с пола оружие, которое выронил при недавней аварии, отряхнул его небрежно от песка и снова вылез через квадратный люк в крыше автомобиля. Винтовка совершенно не почувствовала тех кульбитов, какие ей пришлось выписывать в воздухе и на полу, она всё так же приветливо подмигивала мне голубым светом с левой стороны и приглашала к увлекательному приключению, спустившись в ад. Глайдер неуклонно преследовал нас и на большой скорости приближался с востока, что сыграло мне на руку. Теперь встречный поток воздуха бил мне в спину, как и яркое солнце, что позволяло нормально прицелиться. Я обхватил оружие поудобнее, упёрся прикладом в плечо, поймал врага на мушку и плавно нажал на спусковой крючок. Винтовка за долю секунды загудела высоким пронзительным свистом, мелко задрожала в моих руках – и из ствола на огромной скорости вырвалась целая очередь из пуль, а может, сгустков энергии, я так и не смог понять. Я успел разглядеть только яркую вспышку у основания ствола и неведомый поток частиц, мгновенно устремившихся прочь. На фоне яркого вечернего солнца они оставляли за собой чуть заметный след, голубую линию, рисовавшую смертельную плеть из выпущенных снарядов. Испугавшись неожиданного эффекта, я убрал палец со спускового крючка. Невероятно, но оружие почти не имело отдачи или очень умело её гасило, из-за чего стрелять становилось очень непривычно или скорее даже неуютно. В родной Системе, размахивая пистолетом Палача, я привык ощущать отпор, сдерживаемый моими мышцами, я будто лично наносил эти удары Отступникам, ощущал каждую выпущенную пулю и поверженного врага как победу, завоёванную в личном поединке. Но этот автомат ощущался как пустая пластиковая игрушка, такой же бутафорский и неестественный, как и весь внешний мир. Не знаю, чем плевалось непутёвое оружие, возможно, неизвестным мне типом энергии или пулями при помощи неё, но я успел заметить, что голубая линия на корпусе уменьшилась на четверть после первого же залпа. К сожалению, глайдер заметил опасность, спешащую к нему навстречу, и при помощи ловкого манёвра ему удалось уклониться от коварной стрелы цвета бездонного неба. Тогда я предпринял ещё несколько попыток испытать летающую машину на прочность, но каждый раз она совершала просто невообразимые манёвры в воздухе, а часть снарядов попросту растворилась в бездонной черноте её корпуса. Я так и не смог разглядеть ни единого попадания. Показатель заряда на автомате стремительно иссяк, а само оружие перестало отвечать на мои воинственные призывы, издавая лишь печальный, чуть слышимый стон. Тогда глайдер решил, что пришло время мести. Пулемёт, подвешенный под его носовой частью, снова заговорил на языке войны, и очередь крупнокалиберных пуль устремилась вслед за нами. В страхе я залез обратно в салон автомобиля и вцепился в переднее кресло.
– Кира!
Прямо по центру нашего автомобиля один за другим ударили снаряды, пробивая его слабую обшивку насквозь. Я отпрыгнул в сторону, под металлический скрежет лопающейся крыши, и накрыл голову руками, как будто это могло кого-то спасти. От неожиданной атаки Кира стала кидать машину по дороге из стороны в сторону, чтобы уйти из-под линии огня, но мне это не показалось хорошей идеей, поскольку траектория пуль становилась совсем непредсказуемой.
Когда стрёкот пулемёта стих, я открыл глаза и увидел солнечный свет, приветливо пробивающийся через огромные отверстия в крыше и разрывах металла.
– Стил, чёрт тебя побери, почему это корыто ещё в небе? – кричала разозлённая напарница, которую явно не радовали дыры от снарядов, образовавшиеся рядом с ней.
К счастью, стрелок из пилота глайдера оказался совсем никудышным, не чета его основным навыкам, а вот автомобиль, наоборот, крепче, чем мог показаться изначально. Слишком много удачных совпадений для такого отвратительного денька. Единственное, что могло натолкнуть на плохие мысли, – белый дым или пар, резво поваливший из отсека двигателя, как раз в том месте, где в капоте зияли аккуратные дыры от пуль.
– Патроны закончились, – отдышавшись, ответил я, при этом рассматривая оружие, которое уже успел невольно отбросить в панике.
– Так возьми и перезаряди, в чём проблема?!
– Если бы я только знал как, – пробурчал я себе под нос.
Вместо того, чтобы тратить время на изучение устройства странного оружия, я взял из ящика другую винтовку, чудом не пострадавшую при обстреле, затем уже мастерски переключил предохранитель и с решительным взглядом вернулся на свой боевой пост.
– Хватит бездумно тратить патроны, Стил, – почти беззвучно прошептал я сам себе. – У каждого врага должно быть слабое место… один выстрел… быть быстрее… умнее… уважать своего врага…
Я медленно выдохнул, прицелился и зажал спусковой крючок до упора ровно в тот же самый момент, когда глайдер начал новую атаку. Стальная и энергетическая плети наших орудий встретились где-то на половине пути. Они не знали людских традиций и не поздоровались, когда пролетали мимо, не пожелали друг другу удачи, они лишь молчаливые исполнители обычной людской ярости, бессмысленной и беспощадной. Пулям всё равно, кого убивать: гражданских или военных, убийц или пастырей – они инструмент, всего лишь продолжение нашей воли и сущности. Я выпустил свою волю, своё самое сокровенное желание навстречу с судьбой, все патроны, что были спрятаны внутри этого таинственного оружия, одновременно наблюдая, как смерть в очередной раз мчится ко мне навстречу. Ещё мгновение – и слепая ярость неизвестных мне людей, их воля, преисполненная в безразличном металле, разорвёт меня на части. Меня, Киру, наши устремления и грёзы, миллион человек, смиренно ожидающих своей участи и неосознанно надеющихся на нас, на Стражей, что поклялись защищать их жизни и покой. Неужели всё закончится вот так? Простое невезение, случай один на миллион, на тысячу, на десяток? И он способен решить судьбу всех людей? Неужели судьба всего человечества, его развития зависит от отдельных людей, от отдельного случая? Что окажется сильнее на этот раз – моя воля или воля других людей, воплощённая в лице холодных объятий смерти, в чьи глаза я вынужден смотреть каждый день своей жизни? Случайность…