– Господи, ты и правда безумен, Кира была права…
– Кира? Твоя храбрая, но глупая напарница? Она такая же, как те чудовища, – фантом, изъян Системы, паразит, не утонувшая до сих пор в «Белом шуме» только потому, что была рядом с тобой, питалась твоими мыслями. Она помеха нашему делу, ты должен понять, она не позволит нам…
– Помеха? Поэтому ты её убил, – грубо прервал я Сола.
– Ты прекрасно знаешь, что это не так. К чему эта драма? Всего лишь оглушил на время, но скоро она придёт в себя, поэтому нам нужно спешить, – ответил мой собеседник с явной усталостью в голосе. – Вижу, ты не веришь мне.
– А ты бы поверил? Ты сам-то себя слышишь? Фантомы, паразиты, это ещё хуже, чем откровения Униса.
– Ты прав, должно быть, мои слова звучат несколько обескураживающе, но позволь задать тебе один вопрос? Ты помнишь своё детство? Юность? Может быть, своих друзей, первую любовь?
– Я помню свою учёбу в школе Стражей.
– Нет, до того, как ты впервые вошёл в её двери?
– Ты же прекрасно знаешь о процедуре Отречения, не так ли? Тогда к чему эти вопросы? Ты знаешь, что мы отрекаемся от прошлого, от пут, что нас сдерживают.
– Почему ты раз за разом врёшь самому себе, бежишь от собственных мыслей? Да, я знаю, что такое Отречение, но также знаю, что это не более чем психология, пустая и бесполезная мантра для успокоения совести. Вы забываете только то, что хотите забыть, делаете осознанный выбор в пользу служения обществу. Не более чем красивый жест, воспитывающий в вас силу воли. Он не избавляет от воспоминаний на физическом уровне, лишь заглушает желание к ним возвращаться. Поэтому всё же ответь мне, что ты помнишь из своего прошлого, что произошло хотя бы за минуту до того, как двери школы распахнулись перед тобой? На чём ты добрался туда, что делал до этого, когда решил стать Стражем? Ну же, хоть что-нибудь?
– Я… я помню, как…
Резкий и острый пучок боли ударил в мою голову, разрывая её изнутри. Я тихо застонал и выпустил из рук своё первобытное оружие, а затем с силой надавил запястьями на глаза, пытаясь остановить нахлынувший кошмар. Я хотел вспомнить хоть что-то, но не мог. Я отчаянно метался в своих мыслях, выстраивал воспоминания, больше похожие на фантазию, и тут же ударялся в стену из пустоты. Я пытался вспомнить тот момент, когда гордый и счастливый входил в школу Стражей, как наполнялся решимостью, чтобы повернуть ручку на двери. Наполнялся ли? Не помню… Как же больно, просто невыносимо!
– Что происходит, что ты со мной делаешь? – взмолился я.
– Я? Ничего. Твой разум пытается обнять пустоту, построить мост через бездну, но не может найти опору и поэтому рвётся на части.
– Останови это!
– Не могу, ты сам должен это сделать – принять себя, быть тем, кто ты есть, и отбросить все иллюзии, жизнь, которой не было, и воспоминания, которых не может быть. Ты просто должен принять это. Их нет и никогда не существовало, перестань искать их в глубинах памяти, ты сам выворачиваешь себя наизнанку.
Вот он я с наивным пламенем в глазах и желанием великих свершений, вот он, коридор в школе Стражей, который будет исхожен вдоль и поперёк. Стоп, нет, раньше. Я вхожу в хорошо освещённый коридор. Проклятье, моя голова, она раскалывается! Я вхожу в… Я пытаюсь ухватить и удержать в голове этот момент, когда взялся за ручку входной двери, но не могу. Воспоминания расплываются, они как рваные лоскутки пролетают перед глазами, мечутся в агонии моих собственных мыслей и не могут собраться воедино. Как же болит голова…
– Отпусти свой разум, Стил. Того, что ты ищешь, нет. Ты только убиваешь себя.
– Нет… я докажу. Ты сам просил вспомнить! – процедил я сквозь ментальный ураган, разрывающий меня на части.
– А теперь я прошу отпустить. Ты там, где должен быть.
Двери распахнулись и… чёртовы двери, чёртов коридор, будьте вы прокляты, слышите! Хватит! Я же помню, должен помнить. Я шёл по улице… или нет? Да, должен был, я шёл и… вхожу в освещённый коридор, тут много народа, всё такое странное, яркое и великолепное. Раз за разом одна и та же картина, каждый раз, когда я пытаюсь ухватиться за что-то неуловимое в своих мыслях, новая вспышка боли настигает меня – и снова тот же момент, те же двери и события. Прошлого не существует, меня не существует. Боже, кто же я?
– Кто я такой? Кто я? – вторил я своим метущимся мыслям.
Сол вышел осторожной походкой из-за укрытия, где я сидел, и с заботливой, немного нелепой ухмылкой на измученном лице посмотрел прямо на меня.
– Ты Стил, Страж Системы, но прежде всего страж простых людей. Ты рождён из хаоса мыслей с единственной надеждой на спасение. Ты и есть Система!
Сильный толчок мыслей пронёс меня сквозь двери школы Стражей, навсегда захлопывая их за моей спиной. Он нёс меня всё дальше и дальше, через счастливое время, что я пережил, сидя за партой, уроки Наставника и первые боевые задания. Кира, Макс, вихри из пуль и яростные погони, смерти и возрождения, Солнце и далёкие звёзды, а затем снова внутрь, в бесконечный кошмар внутри моей головы. Круг замкнулся снова и теперь навсегда. Я убрал покрасневшие и дрожащие руки от лица, и потом взглянул в ясные глаза Сола. Он всё так же ухмылялся и протягивал мне руку.
– Что значит «ты и есть Система»? Я всё ещё не понимаю, – тихо спросил я.
– Как и многого другого, но именно поэтому я здесь. Пойдём со мной, и я всё объясню по дороге.
– А куда нужно идти? – поинтересовался я, принимая помощь Сола и вставая на ноги.
– Как куда? – игриво спросил Сол. – К людям!
Мы вышли из здания на морозный воздух, и его первые слова, изменившие всё течение моей жизни, были про ложь. Нет, они совсем не про него, меня или кого-то ещё. Его слова описывали ту главную ложь, самую крупную и мощную, невероятно дерзкую и скрытную, самую большую ложь в истории человечества. Ту, что подчиняет и угнетает, уничтожает в людях всё человеческое и низводит их до состояния послушных и контролируемых животных. Его история про ложь как само явление, ставшее для человека главным инструментом подчинения себе подобных своей воли.
В первобытные времена, на заре эры человечества все люди жили в общинах, где вместе трудились, выживали и помогали друг другу. Их труд не был развит в достаточной мере, и отдельный индивид не мог обеспечить своё единоличное выживание. Только в таком обществе, где все занимались совместным трудом на общее благо, где вклад каждого необходим и бесценен, где каждый человек был неотъемлемой частью, а вся община единой семьёй, только тогда не было места лжи и обману. Любой из них прекрасно осознавал свою роль в общем деле и понимал, что от его действий зависит всеобщее выживание. Не было смысла врать или что-то утаивать, их жизни неотделима от жизни всей общины и наоборот.
Но чем дальше шло развитие человека, чем производительнее становился его труд, тем больше ресурсов он производил и тем больше их накапливалось у отдельных представителей рода, что привело к зависимому и подчинённому положению остальных людей, кто по воле колеса истории оказался перемолот и брошен в его жестокой колее. С наращиванием богатства в отдельных руках постепенно пришли сила и власть. По естественным причинам такие люди не хотели терять своё привилегированное положение в обществе, но в силу своей малочисленности не могли противостоять неимущим слоям населения. Вот тогда на помощь пришла она, ложь. Зародившись как стремление новоиспечённых господ сохранить и приумножить своё богатство, она вскоре приобрела поистине мировые масштабы, проникла во все сферы жизни, изуродовала души всех людей и превратила их в безмозглые пешки без единой частички собственной воли. В разные времена и в разных странах ложь приобретала всевозможные формы, иногда совсем специфические, извращённые и замысловатые, но суть всегда оставалась прежней – внушить угнетённым массам неприкосновенность чужой собственности, незыблемость устоявшихся норм и правил, справедливое и честное положение каждого. Всю свою жизнь человек жил в окружении этих догм, их внушали с самых пелёнок, воспитывали в нём смирение и послушание, его врождённую ущербность. Эта великая ложь как вирус проникала в хрупкое тело общества и разлагала его изнутри. Она цвела и зрела в питательной среде всеобщей безграмотности и отсталости, где люди не знали и не могли узнать причин своего положения и не видели никаких путей, чтобы вырваться из порочного круга. Воля господствующих слоёв населения стала навязанной волей всего народа. Он смирился, принял её, лишь изредка вставая на путь голодных бунтов, когда положение становилось совсем отчаянным и даже догмы не могли накормить голодное дитя. Но в самые тёмные времена, впитав эту ложь вместе с молоком матери, люди сами поднимали знамёна на защиту своих хозяев, шли в атаку во имя чужих интересов, которые они считали своими. Это ли не трагедия нашей истории? Людям обещают светлое будущее, конец всем войнам и страданиям, мир и процветание для каждого, им дают мечту, с которой они рождаются и умирают. Но так проходят годы и десятилетия, проносятся мимо века, уходят те, что мечтали и разочаровались, и на их смену приходят другие, но ничего не меняется в порочном цикле истории. Человечество развивается, растёт и умнеет, образование становится всё доступнее, но ложь меняется вместе с ним. Она приспосабливается, находит иные лазейки и плетёт новые паутины из обмана и пустых обещаний, а мечта о светлом будущем, как горизонт, всегда на одном и том же месте, в сердцах всех людей. Школы вместо того, чтобы учить и просвещать, стали рупором чужой воли, новым воплощением всеобщего обмана. Именно так воля одних становится мыслями всех людей, где каждый уверен в том, что делает собственный выбор, не навязанный никем и ничем. Люди с охотой участвуют в войнах, которые они не начинали, с яростью бросаются на противника и убивают друг друга во имя того, чего не понимают, ненавидят всех вокруг и умирают, защищая тех, кто создал и поддерживает эту иллюзию, богов лжи и обмана, кукловодов с миллионами бездумных марионеток.