новые сущности, порождения самого вируса – фантомы. Он ассимилировал их, превратил в покорных рабов, в пустые оболочки бывших людей. Так он размножался и распространялся всё дальше и глубже внутрь Системы.
– Так всё-таки Унис был не прав? Вируса не существует? Система не живая?
– А что есть Система в твоём понимании, Стил? Куски программного кода?
– Ядро…
– Ядро лишь свод законов и правил этого мира, инструкция для наших действий, ничего более. Человеческий мозг тоже лишь инструмент, основа, дарующая нам возможность к разумной деятельности. Так и ядро вовсе не является Системой и никогда ею не было. Система – это люди, Стил, их разумы, мысли, образы и отношения, которые они передают друг другу и из поколения в поколение, это паутина всеобщего сознания, сливающаяся в один большой и мыслящий ком, в Систему, и в этом смысле она всегда была живой. В этом была ошибка Униса, ему не хватало знаний, чтобы смотреть шире и глубже. Ты спросишь, тогда что такое вирус, про который упоминал Унис? Его секрет кроется в самой сущности Системы.
Система – это совокупность человеческих отношений, а в данном случае – крепкая и всесторонняя связь наших разумов. Человек, прежде всего, существо мыслящее, социальное, порождённое обществом и всеми людьми вокруг него. Поэтому нужно задаться вопросом, что мы собой представляем на самом деле, кто нас созидает и кто несёт наши образы в течение всей жизни? Ответ прост – все, кто нас знает и окружает, кто нас любит и думает о нас. Когда мы общаемся с кем-либо, вступаем в различные социальные отношения, то каждое наше слово и действие влияет на другого человека, а его слова в ответ воздействуют на нас. Человек учится, меняется, перенимает опыт, и под таким прессом жизни куётся его личность, его образ, который потом влияет на остальных и отпечатывается в них навсегда. Человек как разумная единица не может существовать в одиночестве, в изоляции и отрыве от остальных людей, он их продолжение, а они его. Наши личности не принадлежат нам самим, они лишь движение всеобщей мысли, той паутины, что окутывает нас постоянно, каждую секунду нашего бытия. Мы существуем только в отражении, в разумах других людей и проявляемся как личности при общении с ними. Но в то же время мы замыкаем этот клубок внутри себя, закручиваем спираль мыслей в одну-единственную точку в глубине разума, которая затем взрывается, образуя звезду нашего сознания, где мы будет вести диалог уже с самими собой. Это похоже на петельки, плывущие в общем потоке общества, где каждая из них самостоятельна настолько, насколько она образует единую картину чего-то большего, сшитое полотно общественного сознания. И вот в какой-то момент ядро Системы стало таким связующим звеном между всеми людьми, мирно спящими внутри капсул, электронным мозгом, объединившим все нейроны каждого человека в одну глобальную сверхнейронную сеть, которая со временем начала всё больше действовать как единое целое. Она формировала ту единую неуловимую структуру, что называют общественным сознанием, только в миниатюре Купола и с некоторыми специфическими способностями, что впоследствии привели нас всех на край гибели. В ней проявился странный дефект, ставший нашим роком и одновременно единственным шансом на спасение.
– Я немного запутался, получается, Система живая, как и сказал Унис?
– Живая не более, чем каждый из нас, Стил. Ты чем слушал? Нет некой абстрактной Системы, сущности, оторванной от людей и существующей вне их. Мы и есть Система, мы заставляем её жить и одновременно являемся частичками её разума.
– Тогда что за дефект?
– Дефект – те, кого мы называем фантомами. А ещё это я… и ты.
Мы не принадлежим самим себе, как и наши жизни, они сотканы из множества других личностей, с кем мы вынуждены вступать в отношения. Разум человека как лоскутное одеяло сшит из образов множества людей: близких, знакомых и любимых. Каждый входящий в его жизнь занимает в ней своё определённое, отведённое только для него место, укромный уголок в памяти, где бережно хранится чужой образ, все мысли о нём, эмоции и чувства, что пережили вместе, а также все страхи и невзгоды. Всё это создаёт неповторимый чувственный образ о другом человеке, и закрепляется не только в нашем сознании, но и становится его неотъемлемой частью, а также частью наших личностей и нас самих. Мы сами порой не замечаем, как меняемся под влиянием чужого разума или авторитета, как перенимаем привычки, образ мыслей, интонации и частички характера, будто его личность как мягкий ласкающий поток проходит сквозь наши разумы и заставляют их раскачиваться в такт. Когда мы думаем о ком-то и улыбаемся, вспоминаем счастливые минуты, проведённые вместе, когда всей душой стремимся к этому человеку, значит, он уже вытеснил часть вашей старой личности и заменил её своей, стал с нами единым целым, соединённый через эту перемычку в нашей памяти. В такие моменты нас начинает тянуть к другому человеку, мы чувствуем, что, только нежась в чужом потоке мыслей, мы становимся единым целым и чем-то настоящим, образуются эмоциональные и разумные связи, такие как дружба и любовь, платоническая или общечеловеческая. Про такие явления в народе говорят, что эти люди – половинки единого целого.
Но что будет, если эти половинки разорвать? Если те, кого мы любим или кем бесконечно дорожим, внезапно уйдут из нашей жизни, покинут её навсегда по трагической или нелепой случайности? Что почувствует человек, потерявший самое дорогое в его жизни? Пустоту. Бездну отчаяния, разинувшую пасть в его груди. Разум в одночасье теряет то, к чему был привязан. Человек ощущает, что из него буквально вырвали тот кусок личности, связанный с потерянным человеком. В этот момент часть его самого умирает вместе с ушедшими, и его сознание кричит в агонии от нестерпимой боли, источая потоки слёз. Доведённые до отчаяния, сдавшиеся и потерянные, люди готовы на всё, чтобы вернуть погибших или утерянных друзей, матерей и сыновей, всех, кого они безгранично любили. Тогда их больной, истощённый разум начинает порождать чудовищ, фантомов ушедших людей. Они не готовы смириться с утратой и мечтают о том, чтобы обернуть время вспять, сделать то, что не успели, сказать последние слова, поцеловать возлюбленных или попросить прощения. Некоторые обращаются в религию, идут к всевозможным экстрасенсам и прочим шарлатанам, обещающим покой их душам и возможность когда-нибудь снова увидеть близких людей. А чей-то разум и вовсе ломается под тяжестью реальности, и человек сходит с ума, создаёт себе фантомы ушедших людей и продолжает видеть, разговаривать с теми, кого уже нет.
– Ты хочешь сказать…
– Да, Стил, именно это я и хочу сказать. Система – это не просто мир со своими законами и не реальность, к которой мы все привыкли. Система – это мир, созданный, прежде всего, в наших головах, наш общий сон. Мы здесь творцы и боги, мы созидатели и разрушители. Система дарует нам куда больше возможностей, чем ты можешь себе представить. А больной разум способен нанести гораздо больше урона, чем там, за границами Купола. Здесь боль одного отражается на всём обществе, меняет его, уродует.
Точно уже неизвестно, когда в Системе произошёл первый сбой. Возможно, когда люди начали массово беднеть и умирать от нищеты и голода, а может, в тот момент, когда страдания людей превысили некую критическую массу, тогда и родился первый фантом. Человеческое горе очень сильно в своей энергетической эмоциональности. Кто-то очень хотел вернуть себе близкого человека, и его боль оказалась настолько сильна, что Система содрогнулась от ужаса и дала ему такую возможность. Своим горем он породил фантом, образ утерянного человека, собранный из всех кусочков мозаики, из всех слепков его личности, оставшихся в окружавших его людях. Своеобразный монстр Франкенштейна, пусть не совсем точный, но очень похожий на умершего человека. Но тот, кто убивался горем, настолько жаждал этого события, что даже не удивился невероятному воскрешению. Его память сама перекроила себя, встроила фантом как продолжение его жизни. Он сам закрыл зияющую брешь в своём разуме, излечился подобно живому организму.
– У меня уже голова идёт кругом, Сол. Я не понимаю, как может существовать этот фантом? Ведь каждый виртуальный образ привязан к реальному телу внутри капсулы, к настоящему разуму, который является его единственным источником, разве нет?
– Всё несколько сложнее. Фантом не привязан к реальному мозгу, это правда, точнее к какому-то единому. Он не существует вне Системы, как вирус не существует вне заражённой клетки.
Фантом – порождение больного разума, он словно паразит, питающийся и живущий за счёт других. Он существует в разумах тех людей, из частей которых был создан, он цепляется к их мозгам и пускает корни в каждом из них. Фантом значительно повышает нагрузку на мозг носителя и медленно его разрушает. Чем больше таких вирусных порождений живёт в одном человеке, тем тяжелее приходится ему самому. Он быстро теряет силы, нарушается сон, его мучают частые головные боли. Тот первый фантом, что появился на свет, что-то изменил в Системе, в самом принципе её существования, будто общественное сознание внезапно прозрело, что способно на многое, и это развязало всем руки или, если быть точнее, освободило их разумы. Фантомы стали появляться один за другим, их число быстро росло, и чем дальше, тем больше их появлялось на свет, что само явление приобрело лавинообразный характер. В один момент этих порождений стало так много, что казалось, будто люди вовсе перестали умирать, а нагрузка на Систему, на мозг каждого реального человека стала так велика, что некоторые слабые и больные разумом начинали сходить с ума, а иногда мозг просто сгорал от избыточной работы. Правление «НейроТек» всего этого не замечало, да и не хотело замечать. Его заботили только доходы корпорации и результаты исследований, а другие работники Купола оказались слишком твердолобы, чтобы обнаружить среди «Белого шума» Системы незначительные изменения.