дно желание – убить и растерзать объект вашей мести. Тогда я почти не осознавал, что случилось со мной. В беспамятстве и с криком на устах я вытащил спрятанный пистолет, направил его куда-то вперёд и с наслаждением нажал на спусковой крючок. К тому времени Сол уже упал на колени, зажимая руками кровоточащую рану, а Кира снова занесла окровавленное оружие для решающего удара, но в этот раз она не успела. Пуля, закалённая моей целеустремлённостью, пробила её грудь. Кира молча отшатнулась назад, выронила из рук железный прут, который со звоном упал на автостоянку, а затем сама рухнула на землю. Когда волна хаоса, захватившего мой разум, отхлынула, выпуская меня из глубоких вод слепой ярости, я начал постепенно понимать, что натворил. Я разжал грозный оскал своих зубов и трясущимися руками убрал оружие за спину.
– О нет… – прошептал я, а затем повторил намного громче: – Господи, только не это!
Я сорвался с места и подбежал к телу своей бывшей напарницы. Я тяжело дышал, а сердце готово было выпрыгнуть наружу, я ощущал, как надрывно кричу в себе, срывая внутренний голос, но не мог ничего поделать. Я растерялся и, вцепившись руками в волосы, упал на колени рядом с её телом. Она была ещё жива. Кира лежала на спине в луже собственной крови и, захлёбываясь багряными сгустками, смотрела в небо своими молочно-белыми глазами.
– Кира, – взмолился я, хватая её за плечи. – Боже, Кира, что ты наделала… я не хотел, не хотел!
Я чувствовал, как на глазах проступают слёзы, но ничего не мог с собой поделать. Где-то глубоко внутри я всегда знал, что всё так закончится, предвидел, в каком месте жизнь столкнёт нас лбами и где проведёт судьбоносную грань, но до последнего надеялся избежать подобного итога. Кира сильно отдалилась от меня в последнее время, перестала быть той милой и по-своему доброй подругой, верным напарником, какой была ещё совсем недавно. Наши пути разошлись и, скорее всего, никогда бы не встретились вновь, разве что для того, чтобы из этого пересечения вышел только один из нас. В минуты осознания проделанного пути и того, кем стала Кира, я понимал и даже принимал это, но одно дело – строить иллюзии возможного будущего и другое – самолично вершить его, выпуская пулю в человека, которого любил и ценил больше, чем кого-либо ещё. Я оказался не готов к таким жертвам.
– Кира, ты слышишь меня? – настойчиво спросил я у напарницы, поглаживая её по голове.
Но она всё так же смотрела в небо.
Я схватил её за плечи и приподнял к себе, чтобы оторвать её взгляд от созерцания бездны. Удерживая голову рукой, я ещё раз посмотрел в её глаза.
– Прости меня, Кира, я не хотел, чтобы всё так закончилось, – всеми силами сдерживая слёзы, сказал я.
Кира шевельнула правой рукой, с последними вздохами подняла её к моему лицу и погладила по щеке, вытирая большим пальцем слезу, скатившуюся ей навстречу. В тот момент мне показалось, что молочная пелена на мгновение исчезла и на лице Киры появилась чуть заметная улыбка, но в следующую секунду она кашлянула кровью в последний раз, её глаза закрылись, а тело обмякло в моих руках.
– Прости, – чуть слышно прошептал я, опуская её тело обратно на землю. – До встречи в потоке…
Холодный воздух неприятно щипал глаза, намокшие от слёз. Я вытер их рукавом куртки, чтобы никто не увидел мою секундную слабость, и, когда вновь открыл глаза, тело напарницы уже развеяло потоком Системы. Я сделал глубокий выдох и повернулся к Солу, который всё это время лежал рядом со мной и тихо посапывал от боли, зажимая рану рукой. В минуты мимолётной паники я забыл обо всём мире, что стоит за моей спиной и молит о пощаде, забыл о раненом и умирающем Соле всего в метре от меня и обо всём, что происходит вокруг. В такие мгновения для человека существует только он и его горе, сжигающее часть души так же быстро, как бьётся его разбитое сердце, и вспыхивающее подобно спичке, оно поглощает весь воздух вокруг, заставляя задыхаться на глубине страданий. Но я Страж, долгое время уничтожавший в себе всё человеческое, и даже больше, если верить Солу, я фантомное порождение страданий всего народа. Что мои муки по сравнению с тем океаном боли, который выплюнул меня на этот свет? Кому есть дело до трагедии одного человека? Всего лишь капля, потерянная среди бездонного и бескрайнего водоёма. Не время и не место, чтобы горевать об ушедших и запутавшихся людях. Мы все отдали свои жизни во имя того, во что верили, каждый из нас – жертва собственного выбора, но их смерти не должны стать напрасными. Я многое потерял на своём пути, но явственно ощущаю, что моя жертвенная чаша ещё не наполнена до краёв, а значит, не время сдаваться и оглядываться назад.
Солу сильно досталось от подлого удара в спину, что нанёс ему «Белый шум» руками Киры. Железный прут пробил в нём дыру в области живота, и Сол ёрзал по асфальту, зажимая рану поверх одежды, но кровь продолжала сочиться сквозь его пальцы. Я подскочил к нему и стал суетливо водить вокруг него руками, не зная, как помочь и что делать, чтобы бурый поток жизни перестал заливать всё вокруг. Вергилий в это время держался поодаль и растерянно наблюдал за всем происходящим, так и не решив, на чьей он стороне.
– Держись, Сол! – единственное, что я смог выдавить из себя, прижимая его руки сильнее к телу.
– Только не нужно банальных фраз про то, что всё будет хорошо, – прошипел он, пытаясь отдышаться от сильной боли, парализовавшей всё его тело.
– Хорошо уже не будет. Я только что застрелил свою напарницу в нелепой попытке защитить тебя. Тебя! Врага номер один для всей Системы. Сказали бы мне такое неделю назад… О нет, Сол, ничего хорошего уже не будет.
– Отвратительный из тебя защитник, Стил, – совершенно беззлобно ответил он. – Да и Страж так себе. Помоги…
Сол попытался приподняться, но его скрючило от боли, и он чуть слышно зашипел, застонал сквозь зубы.
– Тебе нельзя вставать, ты же истекаешь кровью, – возмутился я, удерживая его на земле.
– И что теперь? Мне просто лежать и ждать смерти? Техник из тебя тоже никудышный, так что лучше помоги. Дотащи меня до того столба, а там я попробую остановить кровь, – сказал Сол и указал пальцем на столб освещения на стоянке всего в паре метров от нас.
– Хорошо, держись, – согласился я и взял его под руки.
Сол сжал зубы и закрыл глаза, сопротивляясь жгучей и почти невыносимой боли, но продолжал стойко выносить любое издевательство с моей стороны. Как он и просил, я дотащил его тело до столба и усадил рядом, прислонив к нему спиной. Сол немного отдышался, собрался с мыслями и ещё сильнее надавил рукой на живот. Спустя некоторое время я заметил, что кровь почти перестала сочиться сквозь его пальцы, но его бледнеющее с каждой минутой лицо не предвещало ничего хорошего. В это время главные двери центрального универмага широко распахнулись, и оттуда выбежала стройная женская фигура. Я заметил, как несколько рук пытались её удержать, но она смогла вырваться из цепких пальцев и быстро побежала в нашу сторону. Вслед за ней на улицу высыпал ещё с десяток людей, которые пустились вдогонку, не оставляя попыток образумить беглянку. Подручные Сола не смогли спокойно наблюдать из широких панорамных окон универмага, как гибнет их предводитель и единственная надежда на спасение, они неслись вслед за смелой девушкой и со страхом оглядывались по сторонам.
Вергилий тоже заметил, как в нашу сторону выдвинулась целая группа Призраков и Кукловодов, что заставило его выскочить из тисков нерешительности, сковавших его после нашего разговора, напустить на себя вуаль сурового Хранителя и снова обнажить свой верный клинок. А я всё продолжал смотреть на бегущую в авангарде девушку, что с каждой секундой приближалась к нам. В глазах немного помутилось, а сердце на время прекратило свой бег, чтобы с новой силой яростно забиться в груди раненой птицей. Даже сквозь расплывавшиеся перед глазами силуэты я смог узнать её миловидные черты лица, её волевой орлиный нос, придававший ей своеобразное очарование, и те самые зелёные глаза, ставшие для меня символом надежды. Я встречал её всего пару раз, да и то в конце она обвиняла меня в предательстве и не желала больше видеть, но что-то поражало меня в этой девушке, в её решительности и бойком характере, в бархатном чарующем голосе и непонятном тепле, что исходил от неё и согревал при каждой встрече.
– Ани… – с придыханием произнёс я, выдыхая огромные клубы пара.
– Кто они? – рявкнул Вергилий, сверкая перед своим лицом острым как бритва мечом. – Это ловушка?
Сол дёрнулся на месте, открывая глаза, и со страхом повернулся в сторону универмага, продолжая корчиться от боли.
– Хранитель, это обычные люди, опусти свой меч, они не опасны для тебя! – громко сказал Сол, а затем добавил вполголоса: – Для тебя вообще никто не опасен.
– Прикажи им отступить, иначе…
– Стойте! – скомандовал Сол в сторону приближающейся группы людей, опережая угрозу Вергилия. – Не подходите слишком близко.
Люди послушно остановились неподалёку от нас и вцепились руками в Ани, которая всё ещё пыталась выбиться из их хватки, но уже с меньшим усердием.
– Сол, с тобой всё в порядке? Мы видели, как… – начала говорить Ани немного охрипшим голосом, мимолётом бросая на меня настороженные взгляды.
В её глазах больше не было презрения или ненависти ко мне, теперь она источала некую заинтересованность, тревогу и одновременно скрытое восхищение. Будто ей только что поведали о человеке самую великую тайну, и она с большим любопытством и толикой смущения пытается высмотреть в нём подтверждение своих догадок.
– Я велел вам сидеть в магазине и не высовываться наружу, – грубо перебил её Сол. – Отойдите подальше, не провоцируйте Хранителя.
– Но, Сол? – с возмущением пыталась возразить Ани.
– Я сказал, отойдите подальше, а лучше скройтесь обратно в здании. Я сам разберусь с этим, – отрезал Сол и сильно закашлялся.
Люди позади Ани стали тянуть её к себе и взывать к благоразумию. Она пару раз выказала сопротивление для показной демонстрации своего характера, но всё-таки подалась назад вместе со всеми, продолжая смотреть в мою сторону. Несмотря на суровый приказной тон Сола, его подчинённые так и не вернулись обратно в магазин к остальным выжившим, а столпились небольшой группой поодаль от нас, внимательно наблюдая за его состоянием.