Я завалился, пытаясь упасть на пятую точку. Меня стало втягивать в лопухи, укусили в плечо, в ногу. Меня развернуло, и я успел заметить, как табличка со скиллом развалилась, превращаясь в пыль.
И тут мою голову накрыл очень крупный бутон, послышался смачный втягивающий звук. Да ну твою же, вот так поцелуй…
Я снова очнулся в больничной палате, почувствовав на лице бинты. Вот только тишины не было: вокруг царил дикий гомон. Всё помещение было залито солнечным светом.
— А ну брыфь оф него!
От меня отскочил какой-то студент, тоже с забинтованным лицом, и, недовольно поморщившись, поковылял, пряча в карман фломастер.
Все кровати были заполнены. Забинтованные плееры: кто-то сидел, кто-то лежал, между кроватями бегали некоторые с костылями. Кто-то постанывал, кто-то смеялся, но в общем настроение царило торжественное.
— Ха, брафан! — рядом послышался радостный возглас.
На соседней кровати светился Бобр, улыбаясь щербатым ртом. Вокруг глаза у него красовался офигенный синяк. Кто-то явно постарался над его фэйсом.
— Оглуфэние, — тот лыбился, счастливый, — Я феперь круфой! А фы?
Я промычал в бинты:
— Нормально, я тоже. А что зельями нас не лечат?
Бобр пожал плечами и скривился. Судя по всему, били его крепко.
— Не жнаю.
— Кто тебя так?
— Ха. Фы ефё Фоляна не вижел! — и Бобр засмеялся, а потом скривился от боли, — О-о-о…
Глава 22, в которой немного истории
Оказалось, что десятки раненых студентов для первого дня — это норма. Кровь, опасность, и действие: вот что нужно для того, чтобы магическая основа таблички получила ответ от мага. Насколько я понял, «действие» должно было быть очень похожим на эффект от самого скилла.
Медсестра-эльфийка, отсвечивая откровенным вырезом, сняла с меня повязки. Я успел заметить на бинтах нарисованные фломастером усы. Ага, смешно, успели намалевать, значит.
— Жуть, — успел сказать Боря, когда за меня принялся игрок-целитель, одетый в белый халат.
— Господин плеер, зовите меня Дрокус Хауз, — улыбнулся молодой маг, — Преподаю целительство. Кто знает, быть может, ещё встретимся на занятиях?
Я пожал плечами.
Блондин с лихо закрученными усиками провёл рукой над моим лицом, и сказал:
— Ну, тут достаточно малого исцеления.
Затем, замысловато покрутив перед собой ладонями, вызвал между ними свечение и бросил в меня. Было больно, но терпимо. Та самая мука, после которой приходит облегчение.
— Можете отправляться в личный холл, — сказал Дрокус, потом пересел к Боре, — О, ну тут явно среднее заклинание.
— Господин Хауз, — я обратился к нему.
— Да, плеер?
— А почему нельзя было всех просто напоить зельями здоровья?
Тот усмехнулся:
— Ну, во-первых, у зелья здоровья малое действие. Во-вторых…
Врач охотно пояснил, что частое употребление зелий здоровья вызывает привыкание. А ещё получается, что игроку, который их часто пьёт, нужно зелье всё мощнее и мощнее.
— Частить нельзя! — твёрдо повторил он.
Ну, и в-третьих, зелье здоровья золота стоит. По-моему, этот аргумент был самым весомым.
Закончив с нами, Дрокус Хауз пошёл к следующей кровати. Целитель на ходу вытащил из кармана флакончик с ярко-синей жидкостью, пригубил, и сунул обратно.
— Пошли, на Толяна глянем, — Боря хлопнул мне по плечу.
Как лидер, я считал, что по любому должен обойти своих тиммейтов, поинтересоваться самочувствием. Ну, пока их не исцелили.
Боря сразу же повёл меня к Лекарю.
Толя действительно представлял из себя что-то поломанное, забинтованное так, что только лупил на меня глаза из прорезей. Шутка ли — пробовать подружиться с разъярённым огром из болота. Спеть ему песню, обнять, предложить прийти в гости.
Так сказала медсестра-эльфийка, одетая так, что у нас не получалось сфокусировать взгляд на Толе. Всё время на краю зрения маячил короткий белый халат с расстёгнутыми до опасной откровенности пуговицами.
— Ну и как? — мы с Бобром стояли напротив, пытаясь прочесть по глазам Лекаря ответ, — Пожамкался с огром?
Тот что-то промычал, а потом двинул загипсованной рукой, подвешенной на растяжке. В пальцах торчал алый цветок.
Насколько я понял, Толя всё-таки тронул чёрствую душу огра, раз тот оставил его в живых, да ещё и подарок вручил.
Дальше мы с Бобром пошли глянуть на Блонди. Правда, нам пришлось ждать, когда медсестра разрешит пройти в женскую палату.
— О, сеструха!
— Хэллоу, гайз, — проворчала Блонди.
Судя по всему, ей очень не нравилось, что мы увидели её до выписки. Она привыкла производить впечатление красотой, а сейчас миловидную картинку немного перечеркали.
— Куда залезла, в кактусы? — хохотнул Бобр.
Я толкнул его локтем, а Блонди рыкнула:
— Рот свой клоуз!
Лана отделалась царапинами на лице, сломанной ногой, и лёгким испугом. Всё же преподаватели отдавали отчёт в последствиях, и ей довелось общаться с не самыми большими кошками. Для инициации требовалось ощутить себя кошкой до мозга костей… Ну, и плюс опасность.
Блонди надулась и отмалчивалась, ничего толком не желая рассказывать.
— Вэри хай… высоко, — наконец буркнула она, — Упала. На лапы… оу, щит… на ноги и руки.
Последняя наша согруппница была недалеко, в той же палате.
Айбиби улыбалась, бужто из всех нас всех ей попалось не самое опасное задание. Но руки у неё были замотаны чуть ли не по локти.
— Ёжика поймать надо было, — она скромно потупила глазки.
— А как же опасность? — удивлённо переспросил я.
— Ну, в горах же… — Биби испуганно хлопала глазками, — И ёжик… магический.
Всё же мы с Борей дождались, пока отпустят остальных. На Толю понадобилось чуть побольше времени, да ещё Лана всё не отпускала Дрокуса:
— Нет, ай синк, мой ноуз не был таким вэри биг.
— Госпожа Медведева, исцеление возвращает организму первоначальный вид.
— То есть, вы хотите сэй ми, я была такой?!
Ну, куда же без истерики.
Ладно, кое-как мы оттащили Блонди от растерянного целителя и направились в жилые корпуса.
До нашего крыла нам пришлось в этот раз топать пешком, и для этого требовалось пересечь двор замка. Вот тут-то и появились первые последствия того, что теперь я — знаменитость.
Неожиданно мне под нос сунули смартфон:
— Здравствуйте. Газета Мэджик Гэйм Ньюз. Вы — Георгий Гончаров?
— А? — я только хлопал глазами, глядя на холёного мужичка в джинсовом костюме.
За спиной рюкзак, на лице огромные солнцезащитные очки, улыбается голливудской улыбкой. Чёрные волосы зализаны набок. Журналист часто оглядывался, и вид у него был, как у вынюхивающей крысы. Блестящие от геля волосы только усиливали эффект: мокрая вынюхивающая крыса. Ладно, хоть глаза спрятал.
— Гончар, сын Тёмного Чекана, это вы?
— Ну… я.
— Эй, мужик, тебе чего надо?
— Вы сейчас прошли инициацию, — затараторил журналист, — Вы ощущаете связь с преисподней?
— Что? — я слегка опешил.
— Дьявол является к вам в видениях?
— Вот зе фак? — даже Блонди удивилась.
Тут же мы услышали гомон и крики. К нам бежала целая толпа таких же мужчин и женщин с горящими глазами. Все тянули диктофоны, микрофоны, кто-то даже светил камерой.
— Георгий!
— Гончар!
— Разрешите пару вопросов!
— Вы хотите уничтожить весь мир?
— Вы ощущаете желание отомстить за неудачу отца?
Я попятился, растерянно глядя на незнакомые лица. Меня дёргали, кричали в ухо вопросы:
— Кто первым принял сторону зла — ваша мать или ваш отец?
— А правда, что вы слышали «ноту смерти»?
— Вы прибыли сюда, чтобы уничтожить Баттонскилл?
Я только и бормотал, не успевая ничего сообразить:
— Нет… Не знаю… Я не…
— Кто будет вашей первой жертвой?
— Когда вы начнёте убивать?
— Правда, что вы взорвали статую определения?
— А ну! — Боря стал отталкивать журналистов, и те возмущённо пытались протиснуться мимо него.
— Вы, как мать, станете ассасином?
— Я…
— Хи ис земледелец! — рявкнула Блонди, протискиваясь в толпе вслед за Бобром, — Хи ис фармэр!
— Что? — некоторые из спрашивающих остановились в растерянности, отстав от нас, — Правда ремесленник?
Толпа на миг поредела, и это дало нам шанс. Мы вырвались из окружения и бегом понеслись к нашему крылу.
Сбоку я заметил, что к нашей группе журналистов бежала Селена Лор, и за ней семенил Дворфич. Гном был в ярости.
Заскочив по крыльцу за широкие двойные двери общего холла, мы захлопнули их, и я с облегчением сполз по створке на пол.
— Фу-у-ух… — я схватился за голову, сидя на холодном камне, — Это что было?
— Вот ду ю вонт, Гончар? — усмехнулась Блонди, глядя на меня с завистью, — Ты — суперстар!
Она вздохнула, с тоской глянув на свой маникюр. Кажется, ей тоже хотелось стать звездой.
— А что за вопросы такие? — я всплеснул руками, — Какая, нафиг, связь с преисподней?
— Я думаю, они имеют в виду кровь, — Толя прижался к створке, будто пытаясь услышать, что там, — Ого, Гармаш Дворфич грозится жалобами в министерство.
Бобр тоже прижался ухом.
— Ничего же не слышно! Ты не гонишь?
Толя поджал губы.
— Я — будущий бард, деревня.
— Что за кровь? — только и спросил я.
— Ну, если ё фазер был злодеем, то и ты, значит, станешь им… ин зе фьючер.
— В будущем? — я посмотрел на свои руки, — Что за чушь? Я же вообще не помню ни отца, ни маму…
— Георгий, так считает только малая часть игроков, — со вздохом сказал Толя, — Большая же часть верит, что каждый станет тем, кем захочет. Демократия.
— Как я, — Бобр засветился улыбкой, а потом надул бицепсы, как культурист, — Танк!
— Деревня, неудачный пример. У тебя отец тоже танк.
— Так я ж всё равно хочу…
Я только вздохнул, слушая их споры. Ну, мне так и так не светило стать адским гусляром. Если только адским фермером.