Он что-то тронул, и замурованная стена перед нами бесшумно отъехала в сторону, только шепнула пневмоприводом.
— У гномов всегда так, всё чистенько работает, — усмехнулся Кент, — Это у гоблинов скрипит всё, того и гляди, развалится. А они только и кричат в ответ: «Работает же, на!»
За проходом оказался ещё коридор, такой же низенький. Ладно хоть, гномы были в плечах пошире людей, и можно было идти, расставив руки.
На стенах горели светодиодные лампы, гулял свежий ветерок из отверстий под потолком. Никакого намёка на душное подземелье.
***
Город гномов впечатлял.
Как такая пещера помещалась под Батоном, я не знаю. Но по её сводам гуляли красные отблески лавы, тут и там дымилось, коптилось, сверкало искрами раскалённого металла из жерла природных вулканов.
При этом везде были настелены железные мостки, тут и там удобные лесенки, балконы, помосты. Огромные корявые колонны уходили к потолку, поддерживая его, и на высоте тоже были установлены какие-то агрегаты. За сеткой помахивали лопасти — какая-то вентиляция, судя по всему.
Кент вёл меня по мостику, показывая направо и налево. Тут и там у кратеров небольших вулканов в защитных сварочных масках стояли склонившиеся гномы. Поворачивая рычаги механизмов, сидя в удобном кресле, они поднимали на цепях из вулканов большие литейные чаши, и направляли их к огромным формам, чтобы заливать раскалённый металл.
Среди них ходили ещё гномы, держа в руках длинные щипцы. Что-то погружали, доставали, помешивали.
Вся пещера была заполнена шипением, звоном, стуком, голосами и руганью.
— Куда ж ты её, щебень-гребень?!
— Вира!
— Да чтоб тебя, Торинова борода!
— О, какой молот будет! Надо бы себе обновить…
— Куда рот разинул? Кольцо не треснет?!
Наковальни стояли тут же рядом, на помостах. Кузнецы, от души размахиваясь, молотили по заготовкам — искры летели во все стороны, подпаливая бороды мастерам.
Большие заготовки били кузнечными машинами, напоминающими пресса, а мелкие любовно выглаживали миниатюрными молоточками.
Я так засмотрелся на одного бородатого гнома, который, высунув язык, тюкал молоточком какой-то мелкий ключик, придерживая его щипцами и покручивая по наковальне.
Гном был одет в круглые очки-гоглы, как у лётчиков, и в линзах лупились увеличенные глазки. Серая борода дымилась от забытой искры, нахмуренный лоб выдавал усиленную работу мысли.
Именно к нему-то и пошёл Кент.
— Здравствуй, мастер Молчарь, — махнул Кент.
— Ау! — и ключик слетел с наковаленки.
Поскакал по помосту, и я едва успел подхватить. И, скромно улыбнувшись, подошёл, положил обратно на наковальню.
И Кент, и Молчарь удивлённо уставились на меня. Я перевёл взгляд с одного на другого…
— Взлом? — только и спросил Молчарь.
Я кивнул, а гном подхватил мою ладонь и перевернул её. На коже красовался выжженный след от ключа.
Но боли-то я не почуял!
— Кровь Чекана, — вылупленные глаза ещё больше округлились, и гном спрятался обратно за наковальню.
— Так не Чекан же, — весело бросил Кент.
— Его отец тоже сюда пришёл в первый же день учёбы, — крикнули с верхних мостков.
Я стал ловить на себе множество взглядов. Гномы, кто заметил меня, старались по возможности сделать перерыв, бросали свои дела и просто таращились.
Молчарь недовольно поморщился, разглядывая меня и похлопывая себя по бороде, потом всё же обратился к Кенту:
— Чего пришёл, повар?
— Алхим, — упрямо сказал Кент.
Гном хмыкнул, ожидая ответа на вопрос.
— Ну ладно. Там у меня ещё кой-чего подходит, — улыбнулся Кент, — Синий мох раздобыл, в этот раз самогончик вообще забористый…
— От прошлого твоего забористого ещё живот не прошёл, — крикнул недовольный гном с верхнего помоста, — Кончал бы ты уже свои опыты, повар!
— Ну, не хотите, как хотите.
Молчарь цыкнул:
— Сколько?
— Три золотых.
— Два.
— Три!
— Вообще один, — хмуро отрезал гном.
— Опа-опа! Тогда вообще четыре, — не сдавался Кент.
Молчарь снова хмыкнул, потом выложил на наковальню два золотоых кругляшка.
— Грабёж, — весело бросил Кент, но сграбастал монетки, потом вытянул из кошеля большую литровую бутыль с голубоватым напитком.
Молчарь откупорил пробку, понюхал, его брови подлетели:
— Ты-ка смотри, как в Белом Гноме!
— Торинова борода, да ладно?! — послышалось сверху.
К Молчарю подскочил ещё один гном, взял бутыль, понюхал, потом показал верхним большой палец, кивнул.
Я круглыми глазами смотрел на всё это, пытаясь сообразить. Он сказал «Белый Гном»?! Точно не ослышался?
— А этого что привёл? — Молчарь, чуть сморщившись, покосился на меня.
Кент поднял руки, потом повернулся ко мне:
— Давай, Гера, я свою часть выполнил. Дальше разговаривай сам.
Глава 9, в которой золота нет
Вот так вот, вдруг оказавшись у долгожданной цели, я на миг оторопел. Блин, с чего начать-то разговор?
И тут же я зашипел. Ладонь, схватившая пару минут назад раскалённый ключик, взорвалась такой болью, что у меня глаза чуть на лоб не полезли:
— А-а-а-ушшш! — я стиснул зубы.
Гном, деловито хмыкнув, схватил мою ладошку и, вытянув из кошелька мелкий флакончик, что-то капнул на ожог. Болеть стало меньше, приятное покалывание морозом разлилось по ладони.
— Видишь, эффект-то временный от твоего взлома. У тебя оказался взламывающий артефакт в руках, и магия заглушила боль. Но она никуда не делась…
— Взламывающий… что? — я посмотрел на ключ, лежащий на наковальне.
Он всё ещё исходил дымком, на нём тлели мелкие частички. Возможно даже, что это моя кожа.
— Я мастер небольшой, — Молчарь почесал бороду, — Не все маги взломом владеют, и не все замки взламываются. Для такого и создаются вот такие ключики. Но если им работает разбойник с хорошим скиллом, то эффект увеличивается в разы.
— А что они могут? Двери взламывать?
Я спросил, вспомнив, что совсем недавно у меня было целых два таких артефакта. Один, которым я открыл дверь в тётиной квартире, потом взломал «статую определения», а другой… А другой я точно не знаю, что взломал, но он тоже рассыпался. То есть, своё дело он сделал.
— Дверь он может открыть просто физически, если язычки подходят, — гном кивнул, словно сам с собой разговаривал, — А магию можно настроить на любую желаемую вещь. Но только одну! — он важно поднял палец.
И Молчарь пояснил, что такие ключики — это «последние кусочки паззла», и обычно они настраиваются на «то самое время и то самое место».
— Чего? — даже Кент удивился, слушая нас.
Гном хмыкнул, раздражённо махнул рукой.
Получалось, в любом другом месте ключик не сработает. А в нужном месте, и в нужный момент активируется. Естественно, рядом с целью.
— Вот недавно, например, из Прорыва мобы полезли, — вдруг шепнул Молчарь, — Это была магия просто запредельная.
Я затаил дыхание…
— Не знаю, кто мог создать такой ключ, но наверняка его сделали в «том мире», какой-нибудь «адский кузнец» десятого уровня. А неизвестный игрок просто подошёл к Прорыву и открыл двери нижнего уровня. Даже я тут почуял…
Я чуть не охнул от удивления. А ведь, кажется, мы это уже обсуждали с Гномозекой.
Всё же, получается, это я выпустил мобов? Во время экскурсии, когда стояли перед Прорывом, и сработал ключик. Я оказался в «том месте и в то время».
— А так обычно их настраивают на всякое… Вот этот, например… — гном покрутил щипцами заготовку, — преподаватель заказал для нубобола.
Опять этот нубобол… А там-то что можно так закрывать?
— Зубастика выпускают из ящика, который не сможет открыть ничто, кроме этого ключика, — в ответ на мой взгляд кивнул гном, — Потому что тупые ученики всегда хотят открыть ящик с зубастиком.
Ожог на ладони перестал палить, как ошалелый, и я с удивлением обнаружил, что он почти затянулся.
— Мы, гномы, знаем толк в ожогах, — важно кивнул Молчарь, — Говори уже, сын Чекана, зачем пожаловал.
Я обернулся. Не только Кент заинтересованно слушал, но и многие гномы с верхних мостков смотрели, оттопырив при этом уши.
Молчарь понял мой взгляд по-своему. Он свистнул гному сверху, и через несколько секунд Кента хлопнули по плечу:
— Ну что, повар, наверняка ещё чего прихватил?
Возле персика стоял гном с верхнего помоста. Коренастый, с чёрной бородой, и жадными глазками, которые не сводили взгляда с кошелька Кента.
— Не, дядька Щебняк, я же… — Кент развёл руками.
— Даже… за три золотых? — и Щебняк мастерски достал из ниоткуда веер монеток.
Золото и глаза Кента блеснули одновременно.
— Если посмотреть внимательнее, — как зачарованный, произнёс персик, — Можно поискать.
— Вот и посмотрим, — хлопая Кента по спине, гном отвёл его в сторону.
А Молчарь потянул меня в другую.
— Мы знали, что ты рано или поздно придёшь, — вдруг сказал он, — У нас должок перед твоим отцом, — гном цыкнул, потом пригладил бороду.
Услышанное меня воодушевило, но Молчарь сразу же остепенил меня:
— Это не значит, что тебе бесплатно тут пахать будут, плеер.
— Да я и не собирался…
— Говори уже, чего хотел.
Я вкратце поведал о своих целях.
Сдать лут, и снабдить группу крутыми цацками, не забыв о боевой тяпке.
— Тесло, — важно произнёс я.
— Кельт-тесло? — удивился Молчарь, но потом посмотрел на меня с уважением, — Оружие северных гномов.
И он хитро прищурился:
— А это же плотницкий инструмент! Ты ж земледелец…
Он думал, что застал меня врасплох. Извини, дядя гном, не сегодня. Сейчас я сделал важный шаг на пути к своей цели, поэтому:
— Так и гномы вроде как не плотники? — спросил я.
Молчарь засмеялся, и хлопнул меня по спине:
— Ух, Чеканова кровь! — он тряхнул бородой, — Как батька твой, не подловишь.
И он повёл меня по мосткам, подгоняя в спину…
***
Этот самый кельт-тесло больше был похож на топор, только топорище повёрнуто, как у мотыги. Обтесать бревно самое то.