— А там винегрет такой в этой мази был, яды какие-то, — Молчарь вдруг заговорил шёпотом, — И как заорёт наш знахарь!
Он округлил глаза, размахивая руками.
— Не пейте, говорит! Нельзя! И давай все бутыли раскупоривать.
Я косился на Кента, едва сдерживаясь от смеха. Рядом сопел Бобр, и Блонди, улыбаясь, рассматривала маникюр: версию ректора о том, что Кент спас своей настойкой гномов, я им всем давно по секрету рассказал.
Вот тебе и противоядие…
— А ты молодец, кровь Чекана, — вдруг кивнул Молчарь, — Ключик-то не сработал?
— Какой?
— Одно скажу честно, — не в тему ответил гном, — Если б я знал, что это за артефакт будет, делать бы не стал…
Он рассказал, что сделал тот ключ, которым я чуть не открыл ворота сада. Сделал на заказ, как пустышку, заготовку под сильное заклинание.
Молчарь-то думал, что это для охранного заклинания, для ящика со спелыми мангольерами. Мол, в саду появился новый урожай, и такие заказы делают каждый год — замки долго не выдерживают.
— А потом Дворфич показал мне ключик… из меня чуть известь не выпала, так я заволновался.
Я непроизвольно потёр ладонь, которую обжёг об ключ. Кажется, заготовка была поменьше. Хотя, я не кузнец, мне ли разбираться в том, как делают ключи?
— А кто заказал?
— Да ну кто-кто, — Молчарь отмахнулся, — Гоблины с сада пришли, ключ-на, сделай-на. Их всех и съели, говорят, этих гоблинов.
— Вот те на, братан, — хмыкнул Бобр, — Это они за что? За пьяный мох, что ли?
— Пьяный? — вдруг с интересом спросил Кент, — Огровый который? А у вас есть?
— Не, чувак, — Боря сразу нахмурился, — Но я могу показать, где его завались.
— Спасибо, я как-нибудь потом, — Кент чуть отодвинулся от здоровяка.
Внутрь вдруг ввалился третий гном, с чёрной бородой.
— Железо чистое, Молчарь.
— Давай, Щебняк, забирай остальное, а я с ребятами тут рассчитаюсь.
Мы вытаращили глаза, когда чернобородый, крякнув от натуги, умудрился сгрести в охапку все четырнадцать ядер, и, покачиваясь, вышел со склада.
Нам было позволено выбрать предметы, и я, завыв от досады, указал на шипастую булаву.
Первым делом снабжаем танка.
— Не, братан, — Бобр отдал булаву обратно удивлённому Молчарю, а потом указал на тесло.
Гном улыбнулся, и сказал, что к этому предмету тогда можно выбрать ещё один. Всё же булава стоила дорого.
Тогда Бобру достался огромный треугольный щит, за которым можно надёжно спрятаться, чуть пригнувшись.
Боря протянул мне тот самый кельт-тесло, плотницкий топор, традиционное оружие северных гномов. У меня перехватило дыхание, но я попытался включить лидера, и Бобр, набычившись, ощутимо хлопнул меня по плечу:
— Давай, бро, не тупи. У нас ещё полно всего на обмен.
Толстая и длинная, фигурная, как у топора, рукоять с древними рунами по всей длине, легла мне в ладонь. О, да, это оно.
— Кровь Чекана, — улыбаясь, гном заглянул мне в глаза, — У тебя есть то, чего не было у отца.
Я вопросительно перевёл взгляд с оружия на советчика.
— Друзья, — со знанием дела кивнул Молчарь.
— У отца были друзья, — упрямо сказал я.
— Тут ты прав, — усмехнулся тот, — Именно, что «были». А кстати, что там про обмен? Что ещё у вас есть?
***
Мечи, которые мы принесли с собой, приятно удивили Молчаря. А также то, что у нас было золото, и ещё куча такого лута.
Основной проблемой была доставка всего этого барахла вниз, и мы с горем пополам провернули-таки эту операцию.
Долбанные нубские кошельки не хотели вмещать в себя нагрудники орков, и нам приходилось напяливать их на себя, прикрывая сверху куртками и футболками, трещащими по швам.
В этих нагрудниках мы, с туго набитыми кошельками, с завёрнутыми в простыни шлемы под мышками, были ужасно похожи на черепашек-ниндзя, маскирующихся ради похода в пиццерию. Сходство ещё добавляло то, что мы таскались по подвальным этажам Батона, потихоньку перетаскивая добычу.
И Тегрий Палыч попадался нам каждый раз, находясь в одинаково подвыпившем состоянии. Во второй раз он ушёл с таким же топором, а в третий с задрипанными ножнами от меча.
— Ты-ка смотри, какие орки в саду попались тупые, — икнув, он только покачал головой, — В руках топоры, на поясе ножны для меча?! Неудивительно, что вы их завалили…
И он ушёл, оставив наши раздутые тушки в довольном недоумении.
— Блин, братва, это и круто, и отстойно одновременно, — пробурчал Бобр, глядя вслед Тегрию.
— Ты про что? — спросил я.
— Про то, что у нас такой куратор, — усмехнулся Боря, — Другого попробуй так провести.
***
Кент сидел, плотно сжав от зависти губы, и смотрел, как мы рассчитываемся с Молчарём.
Гномы оценили нашу добычу примерно ещё в три предмета. Булава, шлем и доспех для нашего Бобра. Тот так и светился, одевшись уже как следует.
С булавой наперевес, за цельнометаллическим щитом, в шлеме и литом нагруднике он действительно выглядел, как настоящий рыцарь. Конечно, до тех ультра-современных доспехов, которые я видел на рыцаре в «Сито», этим было далеко, но ясно, что когти кикиморы их сразу в тряпки не порвут.
— Шлемы или нагрудники, — задумчиво спросил я у группы, ведь у нас ещё осталось наше золото.
Полтинник с небольшим золотых. И вот тут меня Молчарь удивил ещё раз.
— Ты не спеши, лидер, — со знанием дела покачал головой гном, — Бронька-то не главное. Вон пусть вас защищает, — Молчарь махнул на довольного Бобра.
— А то, ядрён батон!
— А ты бы лучше оружие какое взял своим, — гном оттянул одну тряпицу, и открыл мечи попроще, — Ему защищать, вам рубить.
— Ай эм друид, — Блонди фыркнула.
— Да и мне бы тоже что-нибудь… по классу, — вздохнул Лекарь.
— А я камешки кидаю, — Биби так и стояла за спиной Ланы.
Молчарь снова бросил особенный взгляд на нашу рыжую скромницу, закрыл мечи обратно тряпицей, и согласно кивнул:
— А тебе, Гимлева дочь, я за так помогу.
Мы удивлённо повернулись, рассматривая во все глаза нашу Манюрову.
— А это чего? — Бобр растерянно опустил и щит, и булаву, — Толян, а это который Гимли? Который у этой, ну, в совокупности факторов который?
— Скорее всего, деревня, — протянул не меньше удивлённый Лекарь.
Гимли Кольцетреский, древний король гномов, о котором нам столько рассказывала Селена Лор. Да у неё что ни дата, так его какой-нибудь поход или приказ.
— То есть как дочь? Э, сеструха, тебе сколько лет-то? — Боря так и не унимался.
— Дурень ты, щебень-гребень, — Молчарь не выдержал, — Ну дочь, это ж образно. Понятно, что она далёкий потомок.
И он прошёл в другую сторону склада, качая головой и бурча под нос что-то вроде: «с каждым годом только хуже и хуже, куда Батон катится»…
— Айбиби, а ты знала? — спросил я.
Конечно, меня этот Гимли особо-то не интересовал. Ну, был и был король, у меня и своя история более крутая есть.
Рыжая покачала головой:
— Да нет, мне мама с папой ничего не рассказывали.
— А зря! — Молчарь подошёл, что-то скрывая за пазухой, — Гимли, если б не треснул то кольцо, и не стал бы королём. А этого мира бы и не было…
— Какое кольцо? — спросили мы одновременно.
Как-то так вышло, что мы слышали десятки раз про этого короля, но о кольце на уроках не упоминалось.
— Да ну щебень-то застрявший! Чему вас только учат?! — Молчарь разворчался.
Оказалось, что в древности властелин «мира с той стороны» выбросил в этот мир кольцо. И сила в нём была такая, что должна была дать ему возможность ворваться вместе со своей армией нечисти единым прорывом.
Магические расы и люди собрались тогда вместе решать, что делать с кольцом. Оставлять нельзя, и сильнейшие маги на один лад твердили, что артефакт нельзя уничтожить никакой магией.
Гимли же, как истинный гном, поступил просто…
— Как долбанул топором по кольцу, и раскололось оно на семь осколков, — Молчарь стукнул кулаком по железному столу, не спеша вытаскивать вторую руку из-за пазухи.
— Семь? — вырвалось у меня.
— Ну да, неучи! Да что ж вы за маги-то такие? Одно слово — игроки! — буркнул гном, — Потом эти осколки растащили по всему миру. Говорят, их выкрали, пытаясь вернуть властелину «с той стороны».
— И вернули?
— Осколки спустили в семь Прорывов, — чуть тише сказал Молчарь, — И эти прорывы называют Семь Великих Прорывов. Самые устойчивые, самые сильные, самые древние…
Тут он всё же вытащил вторую руку, протягивая нашей Биби… рогатку. Массивную, усиленную железными штырями и кольцами, с глубокой кожаной ложей для камней.
— Это дар от батонских гномов для Гимлевой дочери, — в глазах Молчаря, кажется, блеснула слеза.
Глава 18, в которой ожидание
Как Биби радовалась подарку, словами не передать. Но она сразу же побледнела, когда Молчарь вытащил из кармана подшипник диаметром с рубль, и, сунув Биби в руку, показал на шлем, стоящий на стойке в углу.
— Покажи-ка, Гимлева дочь, гномью силу.
— Нет, нет, — Айбиби с круглыми глазами затрясла головой, и рогатку держала так, будто уже жалела, что взяла.
Нам пришлось всем уговаривать стеснительную Манюрову, и вскоре она всё же вложила снаряд в ложу, натянула резинку…
БАМ!
Шлем сорвало с крепления, он слетел на пол, крутанувшись, потом застыл, глядя забралом на нас. Во лбу красовалась здоровенная вмятина, в центре которой намертво застрял шарик.
— Вау, — только и вырвалось у Кента.
Бобр как-то сразу чуть поник и неуверенно постучал по своему головному убору — пробитый Биби шлем был таким же. А ведь эта вмятина легко войдёт в лоб и даже дальше.
— Не бойся, здоровяк, — Молчарь похлопал нашего Борю по щиту, — В ней гномья кровь, и оружие освящено предком. Но всё же, лучше тебе с Гимлевой дочерью не ссориться!
— Ой, да я даже и не думала, — Биби сразу испугалась.
Бобр захохотал, а я удивлённо переспросил:
— Освящено предком? Это как?
— Да топор Гимли в своё время растащили на щепки, — вздохнув, сказал Молчарь, — Даже лезвие расковали в пыль, и тысячи гномов утащили по кусочку.