– Для начала, – вздохнул я, – Нам надо снова найти способ, как туда вообще попасть.
Глава 5, в которой зеркало
Несколько дней прошло в попытках выяснить, как мы можем выбраться из Баттонскилла.
Это стоило нам три сотни опыта штрафа. Но зато мы поняли, что ректор будто этого и ждал – усилий он затратил немало и, кажется, предусмотрел всё.
Даже пешком из академии, надеясь воспользоваться порталом где-нибудь возле Прорыва или в магическом лесу, нам выбраться не удалось.
Сул’Мелди вырастала словно ниоткуда, преграждая нам путь. Все четыре портала вокруг Батона тщательно ей охранялись.
Бобр, недовольно морщась каждый раз, когда слышался требовательный голос Суль, потом даже высказался:
«Вот так, братва, начинаешь ценить то, что раньше казалось отстойным».
Это он имел в виду Тегрия.
И всё же Лекарь сохранил свой феноменальный слух, и нам удалось на третий раз уловить звуки охотницы. А ведь время шло, и Толе тоже следовало соблюдать пакт перемирия, играя роль барда.
Иначе фиг ему, а не информация…
Если первая неудача с порталом – тот облом с гоблином, то во второй раз мы попались на Южном склоне. На третий попробовали Западный Портал, но, едва мы вышли за ворота, как Лекарь показал на стену, окружающую академию.
Там, на угловой башне, появилась Сул’Мелди. Эльфийка была немного обескуражена тем, что мы обнаружили её. Но вот зуб даю, мне показалось, что во взгляде промелькнуло немного одобрения.
В её руках не было боевого лука. Она махнула головой, давая ясный намёк, и нам всё равно пришлось вернуться внутрь.
– Так, – рассуждал я, когда мы шли по двору Батона, – Значит, внешние порталы нам не светят.
– А что, Герыч, есть и внутренние? – Бобр только что оторвал взгляд от проплывшей мимо эльфийки в полупрозрачном пеньюаре.
Я пожал плечами:
– Ну, который в подземелье гномов, где преподают тёмную ботанику? Он считается?
– О, братан, ботаника… – Боря довольно осклабился, – Тё-ё-ёмная.
Он всё мечтал о том самом уроке.
Я пока не спешил приземлять здоровяка. Вообще-то, чтобы воплотить его сальные мечты о взломе лифчика Таши, нам нужны семечки дриады. А так мы лишь просидим весь урок, как овощи, со слюнками изо рта, под гипнозом тёмной эльфийки.
Зато хоть выучим немного ботаники.
Подал голос Лекарь:
– Спешу заметить, что на ботанику нас госпожа Таша сама перемещает. Ведь так?
– Да, – я кивнул, – Перед занятиями появляются свитки перемещения.
– Но ведь должны быть и практические занятия? – задумчиво добавил Лекарь.
– Дворфич нам всё обрубил, – буркнул Бобр, – У нас типа и так всё в ажуре.
– Ой, ребята, а тот портал, который строили гоблины? – скромно спросила Биби, – А ещё портал в таверну Белый Гном?
Мы уставились на неё.
– Путь всё оттуда же, из подземелья… – сказал я, – Через кабинет тёмной ботаники.
И снова пришлось крепко задуматься. Ну, не на прорыв же идти? Смешно: на прорыв в Прорыв… И лишь бы не во время прорыва.
«Опа-опа!» – раздалось у меня в голове, – «О чём думаем?»
Я обернулся.
Кент, стоя у соседнего корпуса, едва заметно махал рукой.
«Привет, Кент».
«Чуваки, Фонза тут накатала вам несколько свитков. Она впервые такое пробует, и за результат не отвечает».
У меня впервые появилась надежда.
«Что за свитки?»
«Ну, она надеется, что они переместят вас в кабинет тёмной ботаники», – замялся Кент, – «Она скопировала учебные свитки».
Мы все переглянулись, едва сдерживая радость. Возможность снова попасть в кабинет Таши, когда её там нет – это высшая удача.
Один только Лекарь смотрел на нас с недоверием. Он-то не слышал наши голоса в голове.
«Так, Кент, как бы нам их получить?»
«Оставлю здесь, под скамейкой».
Алхим, посвистывая, прошёлся вдоль корпуса, остановился у небольшой скамейки. Подождал, когда вокруг не будет никого и незаметно скинул связку небольших свитков, подтолкнул ногой. Ну, прямо спецагент какой-то…
Мы, в нетерпении ожидая возле угла, проводили его взглядом. Кент не спеша, совершенно неестественно при этом посвистывая, отправился в свой корпус.
– Лекарь, ты слышишь здесь охотницу?
Толя поморщился, словно моя просьба его тяготила, но огляделся, прислушиваясь.
– Нет, – он покачал головой, – Хотя кто я такой, чтобы соревноваться с величайшей охотницей современности?
– Ой, Толян, ты в одной группе с величайшим танком, но всё равно ж борзеешь? – хмыкнул Бобр.
– Что? – Толя удивился, его лицо вытянулось.
Я, оставив их препираться, дал знак остальным подождать и быстрым шагом пошёл к скамейке.
Вроде бы никого. Ни Чернецова, ни преподавателей. И уж точно ни одной эльфийки-охотницы.
Только летают вездесущие ухолёты, трясут своими… пеньюарами.
Я присел на скамейку, подставив лицо солнышку и раскинув руки по спинке. Хорошо-то как у нас в Батоне…
Наклонившись, чтобы завязать шнурки, я схватил свитки. И тут скамейка скрипнула от чьего-то веса:
– Гончар, я думал, мы всё же поняли друг друга, – Гармаш Дворфич похлопал меня по плечу, – Мы знаем о вашей связи с Иннокентием и Евгенией.
Я выпрямился, поджал губы. Вся моя группа вдали, возле корпуса, только и таращили глаза.
«Братан, круто это он появился», – прилетело от Бобра.
Да уж, круто…
Гномозека протянул ладонь и требовательно кивнул. Пришлось мне вложить свитки ему в руку.
– Это всё для твоей же безопасности, Георгий.
– Что-то не похоже на безопасность, Гармаш Дворфич, – я нахмурился, – Больше на тюрьму.
– Оркос и Вайт один раз уже чуть не использовали тебя, – ректор покачал головой, – И мы уверены, что они попытаются снова.
– Использовали меня?
– Ну, а кто будет добывать им осколки? Разве что они научатся зачаровывать людей? – Гномозека усмехнулся, – Знаешь, на моей памяти такое было… ну, вот только один раз.
Он уставился на меня, на этот «один единственный раз».
– А ещё мы заметили Ведуна поблизости, – сокрушённо вздохнул Дворфич.
Я встрепенулся.
– А ему-то что тут надо?
– Мы не знаем, но он что-то не проявляет никакой активности. Как будто ждёт. Вот мы и думаем, что ждёт он именно своих сообщников.
Я кивнул, уже лихорадочно обдумывая свои версии.
– Так что, Гончар… Ну, представь, многие студенты мечтают о таком, когда им говорят: «Расслабься, даже на учёбу можешь не налегать».
Я встал, кивнул Гномозеке:
– Спасибо за чудесную встречу.
Мне и так было понятно, что дальше будет мозго-промывательная беседа. Ну, нет, спасибо.
– Гончар, я всё же советую тебе задуматься над моими словами. Даже твои родители желали бы, чтоб ты поберёг себя.
Обернувшись, я с лёгким удивлением посмотрел на Гномозеку. Как-то резко у меня вся симпатия пропала.
Ведь так говорят сиротам, у кого родителей нет в живых. Это был удар ниже пояса.
У меня они живы! И ждут моей помощи!
Я шёл к своим, сжимая от злости зубы. Ну, ладно, теперь вы увидите Тёмного Гончара…
***
Слова Дворфича о том, что Ведуна заметили возле Баттонскилла, запали мне в душу. Надзорщик-предатель следит за мной.
Да, пипец, твою за ногу, и дураку понятно, кого он тут ждёт. Он надеется, что Оркос и Вайт припрутся за мной в академию, чтобы опять использовать для своих опытов в следующем Прорыве. Или с моей помощью собрать осколки, что тоже вполне вероятно.
И если на тех, кто меня защищал, я злился по-настоящему, то тут мне стало просто смешно. Вот как так получается? Даже на врагов нельзя положиться – Ведун вёл себя, как идиот, совершенно не желая самостоятельно разыскивать тех, кому мстит.
Так, если подумать, то у него есть даже два варианта: Оркос и Вайт сами идут за мной, или я иду за ними. В обоих случаях Ведуну остаётся лишь находиться поближе ко мне.
Он использует меня как приманку.
***
Вскоре мне удалось подловить модератора Чернецова.
Седому надзорщику я был благодарен за то, что если уж он присматривал за нами, то делал это открыто. Вот и сегодня, через пару часов после неудачной попытки получить свитки, мы подошли к нему, едва увидели во дворе.
– Да, Ведун и вправду рыщет рядом, – Герман ухмыльнулся.
– Ядрён батон, – выдал Бобр, а потом ехидно спросил, – А чего не ловите? Или теперь у Министерства нет к нему кучи вопросов?
Чернецов покачал головой:
– Вы со своей колокольни-то всей картины не видите.
– Герман, – тихо сказал я, – Я надеялся, что хоть лучший друг моего отца не будет промывать мне мозги.
Чернецов аж крякнул:
– Твою ж дивизию, – а потом засмеялся, – Неплохая попытка надавить мне на совесть, плеер.
Впрочем, отсмеявшись, он не дождался от нас реакции, и поэтому сказал:
– Ладно, Георгий. Мне и самому это не нравится, но всё словно застыло… – Чернецов покачал головой, – Вот знаю же, нельзя тебе говорить.
Мы сразу же воровато оглянулись, и Герман хлопнул себя по лбу.
– С кем я имею дело, ну смешно ж просто. Вы зачем оглядываетесь? Мы же вас так и вычисляем.
– А? – Бобр опять оглянулся, видимо, выискивая этих самых «мы». А потом опомнился, и уставился на модератора.
– О чём именно нельзя мне говорить? – напомнил я.
Чернецов помялся, поскрёб свой седой ёжик.
– Да словно застыло всё. Понимаешь, сейчас бы по горячим следам всех отлавливать, и Ведуна повязать, расспросить. Но нет. Сверху никаких указаний, только «ждём, наблюдаем, охраняем».
– Эээ… – вырвалось у меня, – А как же осколки? А моя тётя, ей вечно бегать?
– Мне это тоже не нравится, – Герман вздохнул, – Ведун прямо копирует работу Министерства, аж стыдно становится.
Мы удивлённо уставились на него.
– В смысле?
– Да, Министерство тоже использует тебя, как приманку, ждёт действий от Оркоса и Вайта. Сейчас Ямантау прямо напичкано отделами Надзора и Забвения. И… ну…
– И все ждут, – хохотнул Бобр, – А мы тоже подождём, да, Герыч?