[261] Людей в разведку в то время подбирали по способностям, а не по анкетам и родственным связям. Как только изменили подход – все посыпалось…
Сергей много говорил, а мы слушали. Потом я это забыл. Однако память наша, как огромный чулан, куда складывают ненужные вещи. Приходит момент, и ты вспоминаешь: а вот это у тебя было! Начинаешь рыться в завалах и обретаешь искомое. К разговору с Джеймсом я готовился серьезно. Озаботился бумагами, мысленно выстроил разговор, переоделся в штатский костюм. Не в мундире же с орденами идти! Это все равно, что объявить громко: «Я князь Мещерский! Смотрите, к кому пришел!» В «Лондон» явился заблаговременно, сел в дальнем уголке, заказал бифштекс и кружку эля. Увидел, как пришел Джеймс и скрылся в кабинете. Подождал, когда он поест – сытый человек добрее. После того как официант вынес из кабинета грязную посуду, зашел.
Чего я не ожидал, так это быстрого согласия Джеймса. Думал, лайм станет упираться. Однако тот принялся набивать цену, и я подыграл. Предложите человеку рассказать о себе любимом, и он с радостью согласится. Любой из нас ощущает себя недооцененным, каждому хочется внимания и похвалы. А если за это, вдобавок, платят… Прихлебывая халявный джин, Джеймс болтал, а я слушал, изображая восхищение и поддакивая. Биография лайма не удивила – типичная для британского офицера. Сын лорда, но на титул и семейное состояние рассчитывать не мог – младший сын. В Британии все достается старшему. Младшие делают карьеру: поступают в военные училища, университеты, становятся офицерами, политиками, священниками. По негласной традиции им в этом помогают родственники и знакомые[262]. У Джейса в детском возрасте обнаружилась способность к языкам. Родители это заметили и определили сына в Кембридж. По окончанию университета помогли стать офицером разведки – это в Британии престижно. Начинал Джеймс в МИ-5, то есть в контрразведке. Был причастен к задержанию французского шпиона, за что получил повышение в чине и орден. Со временем родственники помогли перейти в МИ-6, то есть во внешнюю разведку. Служба за границей виделась более привлекательной в плане карьеры и денег. В Кембридже Джеймс изучал славянские языки. Присоветовал отец, сказав, что это перспективнее, чем хинди или арабский. В Индии и на Ближнем Востоке Британия давно, специалистов хватает, а вот Россия и прилегающие к ней страны освоены слабо. А это перспективный регион! Плодородные земли, полезные ископаемые – все это пригодится Британии в нужное время. Так Джеймс оказался в Москве…
Меня не удивила его откровенность: лайм продавал товар. А то, что при этом сдавал Родину, так это бизнес и ничего личного. В рассказе меня зацепила одна деталь.
– Извините, Говард, – сказал, перебив разошедшегося и порядком поддатого лайма. – Вы сказали, что в МИ-5 занимались проверкой персонала, обслуживавшего членов правительства?
– Да, – важно кивнул Джеймс.
– В том числе премьер-министра?
– Именно!
Лайм приосанился.
– Помните людей, которых проверяли?
– У меня отличная память, князь!
– Можете составить меморандум, указав людей в окружении премьера поименно? Должность, возраст, пол, семейное положение, пристрастия и слабости – как можно подробнее.
– Зачем это вам? – удивился Джеймс.
– У вас был осведомитель в окружении русской императрицы, мы хотим иметь своего у британского премьера.
– Хотите, чтобы я его завербовал?
– Для этого нужно вернуться в Лондон. Это не так просто, как я понимаю – зависит от решения вашего руководства. К тому же опасно: вербовка может провалиться, и на вас донесут в МИ-5. Вы слишком ценный агент.
– Хм! – ухмыльнулся Джеймс. – А вы неплохо разбираетесь в наших делах, князь. Не ждал этого от доктора.
– Я военный врач, Говард, к тому же имел дело с разведкой. (Ага, германской. Застрелил немецкого резидента.) Можете обращаться ко мне по имени. Вы сын лорда, я князь, мы с вами аристократы, поэтому можем общаться накоротке.
Джеймс напыщенно кивнул. Аристократ, ёпть! Я хоть телом настоящий, а эти… «Нет ничего более фальшивого чем английская аристократия. Их лорды, как правило, вовсе не потомки крестоносцев и паладинов Карла Великого, а наследники тюдоровских торговцев шерстью, елизаветинских пиратов, а также колониальных торговцев и арматоров времен Реставрации», – писала мадам де Сталь[263].
– Предлагаю двадцать фунтов за каждое лицо в вашем меморандуме.
«Так ты даже уборщицу не пропустишь, – подумал я. – А она для нашего дела важнее секретаря. Но зачем, тебе знать не следует».
– Двадцать пять фунтов за человека, – сказал Джеймс. – Обещаю, что вспомню всех.
– Договорились! – кивнул я. – Теперь пара формальностей. Не смогу заплатить вам, не имея обязательства о сотрудничестве.
– Обосновано, – кивнул Джеймс. – У вас есть перо и бумага?
У меня были.
– На каком языке писать? – спросил Джеймс.
– На двух. Вы ведь владеете русским?
Англичанин кивнул и быстро набросал обязательство. Несмотря на выпитое, рука его выводила буквы твердо. Я взял листок, прочитал и спрятал в папку. Затем достал второй.
– А теперь напишите, по чьему приказу вы организовали покушение на русскую императрицу. По-английски.
– Зачем это, Валериан? – насторожился лайм.
– Чтобы не передумали. Обещаю, что эта бумага никогда не попадет в руки британских властей. Если вы, конечно, будете вести дела с нами честно. Слово джентльмена.
Джентльмен, как известно, хозяин своему слову. Как дал, так и забрал.
– Хорошо, – неохотно согласился Джеймс. – Все равно знаете о моей роли. Когда будут деньги?
– А когда – меморандум?
– Через день.
– Успеете?
– В окружении премьера не так много людей. Вам ведь интересны слуги, а не политическое окружение Ллойда-Джорджа[264]?
– Окружение тоже пригодится, но начнем со слуг. Встречаемся через день здесь в то же время. Сколько фунтов приготовить?
– Тысячи хватит.
– Будет.
Джеймс написал признание, я пробежал его глазами и спрятал бумагу в папку.
– Скажите, Валериан, – спросил лайм, – что будет с Азефом и Савинковым?
– Их ждет суд и суровый приговор.
– На суде они могут сказать, кто их нанял.
– Исключено. Во-первых, суд будет закрытым, репортеров в зал заседания не допустят. Мы объявим, что это из соображений безопасности – затронуты государственные секреты. Россия ведет войну… Репортерам вручат меморандум, – едва не сказал «пресс-релиз», – в котором сообщат: покушение на императрицу совершено террористами по указанию Германского генерального штаба. Азеф ведь приехал из Берлина. Вы, к слову, можете поставить это себе в заслугу. Дескать, так поработали с агентами, что они даже на суде не выдали нанимателя.
– Спасибо, Валериан! – Джеймс горячо пожал мне руку. – Я этого не забуду.
– До встречи, Говард! – ответил я и откланялся, перед этим заплатив официанту за ужин и выпивку. Англичанин принял это благосклонно – кто из нас не любит халяву?
Ехать к государыне было поздно, к тому же от меня разило спиртным – пришлось пить с этой сволочью, поэтому я отправился домой. Там составил подробный отчет о разговоре, изложил свои соображения и лег спать. Утром отправился во дворец. Императрица еще носила на ноге аппарат Илизарова, поэтому считалась больной. Канцелярия не перегружала ее делами, получить аудиенцию несложно. К тому же я врач. Этим мы маскировали причину частых визитов. Что может быть естественней посещением пациентки доктором?
Мария приняла меня незамедлительно.
– Докладывайте! – велела после взаимных приветствий.
Я протянул ей отчет и расписки англичанина. Она пробежала листки глазами и отложила их в сторону.
– Ловко! Сомневалась, что у вас получится – вы ведь не занимались вербовкой в своем мире. Или я чего-то не знаю?
– Не занимался, государыня. Но у меня были хорошие друзья, которые рассказали, как это делается.
А еще я читал мемуары разведчиков – советских и зарубежных. Интересно было.
– Ваше мнение о Джеймсе?
– Слизняк. Поплыл, как только понял, что может умереть. Жаден. Торговался за каждый фунт.
– Кстати, о деньгах. Вот тут, – она указала на отчет, – вы оперируете немалыми суммами. Фунт стерлингов – это почти десять рублей. Вы предлагаете платить англичанину тысячу рублей в неделю. У нас столько генерал-адъютанты не получают. Что генералы! У премьер-министра жалованье меньше. Не слишком ли расточительно?
– Оплата услуг Джеймса не будет стоить казне и копейки.
– Это как? – изумилась Мария.
– У Азефа при аресте изъята крупная сумма в рублях и чек на сто тысяч фунтов. С рублями ясно, а фунты можно получить в швейцарском банке. Ну, там доверенность от владельца чека или передаточная надпись – не знаю, как это делается здесь, но такая возможность, полагаю, существует. Специалисты подскажут. Таким образом, мы будем платить британцу британскими же деньгами. Хватит лет на двадцать.
– Ловко! – улыбнулась Мария. – Я вот не подумала. У меня есть личный вопрос: каково это – быть вербовщиком?
– Противно, государыня. Руки чесались – хотелось свернуть шею этой сволочи. Он повинен в смерти десятков людей, в том числе детей и женщин. Но пришлось загнать чувства далеко и улыбаться мерзавцу.
– Вы повзрослели, – сказала Мария. – Смешно это говорить немолодому человеку, каковым вы являетесь, но другого слова не подберу. Вы не просто врач, Валериан Витольдович, но еще и придворный, который входит в окружение российского монарха. Нам нередко приходится делать то, что обычному человеку мерзко. Таков крест, возложенный на нас Господом. Хорошо, что вы это осознали и выразили готовность взвалить, ношу на свои плечи. Такого человека я с охотой приму в семью. Надеюсь, вы будете добрым помощником дочери, когда придет время, и она встанет во главе Государства российского. Я могу на это рассчитывать?