В плаще и маске… Все-таки Никита отхлебнул водки. Прямо из бутылки и отхлебнул. А потом вышел из гостиной.
Эльза, кошка и второй охранник сидели на кухне. Вернее, Эльза и кошка сидели, а охранник стоял у окна. Поза его была напряженной и настороженной. А на подоконнике перед ним лежали рисунки.
– Это что? – спросил он и ткнул пальцем в один из рисунков. – Я нашел это в мастерской.
Никита заглянул через его плечо, к горлу снова подкатила тошнота.
– Думаю, это то, что могло бы остаться от вашего товарища.
Получилось не слишком вежливо, так ведь он не с гимназисткой разговаривает, а с сотрудником охранного агентства. Надо думать, не самым последним сотрудником не самого последнего агентства.
– Я это понимаю, – охранник кивнул, – я не понимаю, почему она, – он бросил быстрый взгляд на прижавшуюся спиной к холодильнику Эльзу, – почему она это нарисовала. Как вообще додумалась?
Эльза вздохнула, подалась вперед, наверное, решила, что нужно объясниться, но Никита ее опередил:
– На нас уже нападали птицы. Прошлой ночью и сегодня днем, а Эльза – художник. Теперь понятно?
Ох, не все было понятно бравому бойцу Степану! Но, видимо, вовремя вспомнил, что он должен их охранять, а не допрашивать.
– Кофе хотите? – спросил Никита, подходя к плите.
– Нет. – Степан снова мотнул головой. – Как там Ильич?
– Жить будет.
– Если вы тут побудете, я выйду.
– Побуду, – пообещал Никита.
– Окна только не открывайте и из дому не высовывайтесь.
– Не будем. – Никита прижал ладонь к сердцу. На тыльной стороне ладони красовался новый шрам. И макушка снова болела. Видать, тюкнула одна из птичек в маковку…
Эльза заговорила, как только Степан прикрыл за собой дверь.
– Я его снова видела.
– Кого? – спросил Никита, переходя на шепот.
– Черного человека. Я его видела! – Эльза раскачивалась из стороны в сторону, обхватив себя за плечи. – Не во сне, а по-настоящему видела. Там, у ворот… И раньше, кажется, тоже.
– Когда раньше? – Никита присел на корточки напротив Эльзы, положил ладони на ее острые коленки. – Вчера?
– Нет. – Она покачала головой. – Намного раньше. В вечер нашей с тобой встречи в парке. Помнишь?
– Помню. Ты тогда от кого-то бежала.
– От него. И от его птиц.
– От Погони? – Верить еще и в это совсем не хотелось. Хватит с него на сегодня.
– Наверное. Тогда я ничего толком не поняла, а сейчас вот вспомнила.
Вспомнила. Может, и не вспомнила, а выдумала из-за пережитого стресса. Но говорить ей об этом не стоит. Ей и без того досталось. Вместо этого Никита сказал другое:
– Охранник его тоже видел. Он потому и вышел из дома, что увидел постороннего на территории.
Эльза вздрогнула, накрыла его руки своими ледяными ладонями, а потом сказала:
– Мне кажется, он ненастоящий.
– Он настоящий. – Никита попытался улыбнуться ободряюще, но, похоже, получилось не очень. – Если его видели сразу три человека, он просто не может быть ненастоящим. Ты понимаешь?
– Нет…
Оттеснив Никиту, на колени к Эльзе запрыгнула кошка, заурчала, затарахтела как трактор. Никита отошел обратно к плите.
– Я вообще ничего не понимаю. – Эльза погладила кошку. – Может быть, я все-таки схожу с ума?
– Если бы ты сходила с ума, то птичек и этого черного человека видела бы только ты одна. Кстати, как ты себя чувствуешь?
– Ты спрашиваешь, не мечтаю ли я о дозе? – Она усмехнулась. – Нет, не мечтаю. Я напугана. Очень напугана! Но про таблетки все это время я даже не вспоминала. Это странно, да?
– Не страннее того, что здесь творится. Кстати, о птичках! – сказал и сам порадовался получившемуся каламбуру. – От чего они попадали на сей раз, ты не знаешь?
Эльза не отвечала очень долго, вертела на пальце свое колечко, а потом сказала:
– Кажется, это из-за меня. Просто я очень сильно испугалась.
– Все испугались, даже эти джеймсы бонды.
– Я сильнее. – Эльза попыталась улыбнуться. – А потом я разозлилась.
– Как в своих видениях?
– Да, как в своих видениях. Я разозлилась и велела им убираться.
– На каком языке? – спросил Никита.
– Не помню. Кажется, на русском. – Теперь она выглядела не напуганной, а скорее растерянной. – Какое это имеет значение?
– Никакого. Наверное. И что было дальше?
– Сначала исчез тот человек, а следом за ним птицы.
– Исчез – это как? Ушел? Перелез через забор?
– Просто исчез.
– Понятно, – Никита кивнул. – Было темно, ты могла и не заметить, как именно он ушел.
Она не стала спорить, сидела, вертела свое колечко. А Никита вдруг подумал, что именно сейчас, несмотря на все странности, Эльза выглядит как никогда нормальной. Вот что должно его особо радовать. Потому что так уж вышло, что в первую очередь он для Эльзы – лечащий врач. А все остальное так… лирика. Вот сейчас он окончательно закончит с лирикой и займется тем, за что ему платит загадочный наниматель.
Историю про миланскую выставку и свои картины Эльза выслушала с неожиданным равнодушием. Даже тот факт, что кто-то присвоил себе ее труды, ее не слишком взволновал. Никите вообще показалось, что слушала она его вполуха, думала о чем-то своем. Дуреха…
– Эльза, ты не понимаешь. – Он сел напротив, посмотрел в упор. – Я тебе сейчас не сказку рассказываю. Я тебе сейчас обрисовываю возможные перспективы. Твои перспективы!
– Те картины я отдала Янусе добровольно. В обмен на таблетки. – Его взгляд она не выдержала, отвела глаза.
– А собственное имя ты тоже отдала? – Никита снова начал злиться. – Сейчас речь не о том, что было, а о том, что будет. О перспективах твоих сейчас речь! – Он и не заметил, как сорвался на крик. И она не заметила, лишь раздраженно дернула плечом. – Ты можешь начать новую жизнь, если удастся доказать твое авторство. Я еще не уточнял, но, думаю, понадобятся какие-то экспертизы.
– И деньги, – сказала Эльза очень тихо.
– Я заплачу.
– Нет.
– Хорошо! Я дам тебе в долг, в счет будущих твоих гонораров, или как это у вас там называется!
– Нет.
– Нет?! Я предлагаю тебе реальное решение всех твоих проблем! Я помощь тебе предлагаю, а ты отказываешься?! Тогда ты дура, Эльза! Гордая, наивная дура! Да кому ты нужна вот такая?! – Никита не хотел делать ей больно, но иногда бывает необходима шоковая терапия. – Ты же сдохнешь когда-нибудь. Или от передоза, или еще от чего-нибудь… – Откусить бы себе язык за такие слова, но что сказано, то сказано. Слово – не воробей…
А она не обиделась. Или если обиделась, то не подала виду. Вот такая у нее теперь была железная выдержка.
– Если я отчего-то и сдохну, – сказала Эльза с ледяной улыбкой, – то точно не от передоза. Ты не волнуйся, Никита, я тебя услышала и приняла к сведению все, что ты сказал. А теперь прости, – она встала из-за стола. – День был тяжелый, нам всем нужно отдохнуть.
Сказала – и вышла из кухни этакой королевой. Тенью от королевы. А и плевать! Все, что от него зависело, Никита сделал. Он был готов сделать для нее куда больше, но насильно мил не будешь.
Он уснул почти сразу же, стоило только лечь на диван. Уснул и проспал мертвецким сном до самого утра. До девяти часов утра! Полежал немного с закинутыми за голову руками, прислушался к дыханию дома. Дом дышал подозрительно тихо. Никита рывком сел, потер глаза, взъерошил волосы, снова прислушался. В душу закралась тревога. Из комнаты он уже не вышел, а выбежал. Весь первый этаж был пуст, гостиная чиста и опрятна, словно и не служила вчера операционной. Комната Эльзы тоже была пуста. В ванной и на кухне – никого! Оставалась последняя надежда на мастерскую, но и там его ждало разочарование. Все художественные «фишечки» на месте, а Эльзы и след простыл.
Не было не только Эльзы. Никита вышел на крыльцо, осмотрел двор. Похоже, охранники свалили. Забрали с собой дохлых птиц, Эльзу и кошку, а потом свалили. Вот тут он запаниковал. А что, если не забрали? А что, если похитили? Кто их знает, этих джеймсов бондов? Кто знает, какие сдвиги могли случиться в их головах после минувшей ночи! Никита уже направлялся к своей машине, когда завибрировал мобильный. Звонил Никопольский. Тон его был до отвращения вежливый и скучный.
– Господин Быстров, я звоню, чтобы выразить вам свою признательность. Сегодня утром со мной связались мои люди. Я в курсе случившегося.
– Где Эльза?! – перебил его Никита. – Куда вы ее дели?
– Никуда. – Голос Никопольского оставался невозмутимым. – Вашими стараниями и молитвами моего клиента она почувствовала себя значительно лучше. Анализы этот факт полностью подтвердили. Разумеется, ей потребуется реабилитация, но самое страшное позади. Вы отлично справились со своей работой. Я уже перевел на ваш счет оговоренную контрактом сумму.
– Я спрашиваю, где Эльза?! – Никита уже не говорил, а орал в трубку.
– К сожалению, я не могу ответить на этот вопрос, господин Быстров. Эльза четко дала мне понять, что не желает больше с вами общаться. Я не посмел настаивать, но готов поклясться, что решение это она приняла, будучи в трезвом уме и ясной памяти. Это должно вас утешить как специалиста. Всего доброго! И чуть не забыл поблагодарить вас за помощь, оказанную одному из моих людей.
– На него напали птицы!
– Да, крайне прискорбное обстоятельство. Экология нынче такова, что ничему не приходится удивляться. Всего наилучшего! – И все… в трубке послышалась гробовая тишина…
Отложенные на черный день деньги уходили как-то подозрительно быстро. Так быстро, что Анжелике даже пришлось продать колье с изумрудами. Выручить за него получилось далеко не ту сумму, на которую она рассчитывала, но уж лучше так, чем вообще никак. За съемную квартиру в центре Питера нужно было платить, за еду человеческую, за бензин для машины. Хорошо хоть абонемент в фитнес-клуб она купила на год вперед, а то бы еще и тут…
Конечно, квартиру можно было снять попроще, с минимумом мебели, где-нибудь на окраине. И питаться не здоровой пищей, а так… всякой ерундой. И машину можно было продать, а самой пересесть на общественный транспорт, но еще много лет назад, когда в Анжеликиной жизни не было вообще никакого просвета и никаких перспектив, она пообещала себе нормальную, человеческую жизнь! Пообещала и напролом перла к этой своей мечте, а когда добралась наконец, вцепилась и руками, и зубами, чтобы уже не выпускать.