Трезора.
К слову, и к гостю она отнеслась точно с такой же настороженностью, что и Трезор. Слова дурного не сказала, но смотрела с внимательным, совсем не стариковским прищуром. Даже не смотрела, а следила за каждым его движением, каждым жестом. А Настена, кажется, освоилась, на Врана кидала быстрые и скорее любопытные, чем испуганные взгляды. И Степаново сердце снова кололо иглами с такой силой, что приходилось выходить во двор. Во дворе он садился на завалинку, обнимал за шею Трезора, закуривал папиросу. Будущее больше не виделось ему безоблачным и радостным. И даже Вранов подарок не грел душу. Чуяла душа, что за этот подарок дорого придется заплатить…
Инструктаж Архип провел быстро и по-военному четко. Самое основное Анжелика запомнила: не разделяться, присматривать друг за дружкой и стрелять по ногам. Последний пункт ей особенно не нравился, но для себя она твердо уяснила – если придется стрелять, она стрельнет, рука не дрогнет. Потому что такое уж тут место – или ты их, или они тебя! О тех, кто может повстречаться им на пути, Анжелика думать не стала. Авось пронесет!
Шли гуськом парами. Впереди Архип с Марфой. Следом завхоз, которому пары не досталось, но он и не особо переживал по этому поводу. Потом Анжелика с Лешим. Патлатый прицепился к ней как репей и отставать не думал, хорошо хоть шел молча, не надоедал болтовней. Замыкали колонну Эльза с Никитой. Эти двое тоже молчали, за час не перекинулись ни словечком. Их молчание было таким тягостным, что Анжелика чувствовала его шкурой. Скрашивал ее путь только Крыс. Он сидел на плече, иногда вставал столбиком на задние лапы, всматривался в даль, как капитан корабля. Разве что лапку ко лбу не прикладывал. Наверное, там, вдали, все было спокойно, потому что ни Анжеликин Крыс, ни Марфина мышка, ни Эльзина кошка не подавали признаков беспокойства. Беспокоился пока, похоже, только Архип. Сейчас он оглядывался по сторонам все чаще, все внимательнее. Ожидал нападения или не находил границу?
Вот Анжелика, к примеру, ничего особенного вокруг не видела – лес да лес, в меру густой, в меру дикий, но не страшный. Пока не страшный. Еще бы комары не доставали! Репеллента, которым снабдил их Михалыч, хватало от силы на два часа, а потом вся эта крылатая и пищащая братия начинала атаковать с новой силой. Вон и Леший все время чешется. Аж противно смотреть!
– Приготовьтесь! – голос Архипа пробился к ней через рой раздраженных мыслей. Начинается, что ли?
Анжелика осмотрелась по сторонам, но по-прежнему не увидела ничего необычного. Она не увидела, а Крыс насторожился, впился когтями в плечо, тоненько заверещал в ухо. Марфина Ночка так и вовсе взмыла в небо, заметалась над их головами. Точно так же, только под ногами, заметалась Зена. Начинается…
– Ну, когда же? – одновременно ворчливо и нетерпеливо спросил Леший. От волнения он даже перестал чесаться и теперь без остановки вертел по сторонам патлатой башкой. – Где эта ваша граница?
– Уже, – отозвался Архип тихо и быстрым движением, всего на пару мгновений коснулся Марфиной руки. – Мы ее уже перешли. Теперь смотрите в оба. Не отставайте, не разбредайтесь.
Перешли? А так сразу и не скажешь. Ничего ведь не поменялось! Ну разве что стало тише и комары куда-то исчезли. Так это не минус, а скорее плюс. Без комаров как-то веселее. Вот только пить хочется и еще отдохнуть немного. Сколько они уже в пути? Анжелика глянула на часы. Получалось, что до границы они топали четыре с лишним часа. Самое время сделать перерыв.
Опередил ее Леший, озвучил невысказанное желание.
– Эй, Архип! – позвал нарочито громко. – Может, передохнем, что ли! Дамы вон устали! – Он кивнул башкой в сторону Анжелики.
– За себя говори! – буркнула она.
– А и правда, – вступилась за Лешего Марфа, – давайте сделаем привал, покушаем. У меня тут…
– Десять минут! – оборвал ее Архип. – Никаких костров! Оправились. Воды попили. Перекусили. И топаем дальше.
Ответом ему стал разочарованный коллективный вздох. Никто не записывался в спартанцы, и десять минут – это очень мало!
Анжелика так и сказала, а остальные ее поддержали. Даже Леший. Архип окинул их раздраженным взглядом, а потом с досадой махнул рукой.
– Полчаса, – сказал, закуривая сигарету. – Все остальные требования те же.
На землю они не уселись, а попадали, как перезревшие яблоки со старой яблони. Анжелика сбросила рюкзак, с наслаждением вытянула гудящие с непривычки ноги. И только неугомонная Марфа тут же принялась хлопотать, извлекать на свет божий съестные припасы. Оказалось, что припасы эти весьма даже кстати.
– Мне бутербродик с ветчинкой, будьте так любезны! – Михалыч обмахивался панамой цвета хаки и с вожделением следил за Марфиными приготовлениями. – И огурчик сверху, если есть.
– Пикник какой-то, а не экспедиция, – проворчал себе под нос Архип, но в нынешней какой-то особенной тишине все его прекрасно услышали. Услышали, но сделали вид, что нет.
– Ну, мальчики налево, девочки направо! – провозгласил Леший, вставая на ноги.
– Ружье с собой! – велел Архип, даже не глядя в его сторону. Сам он уже который раз проверял свой карабин.
– Ну разумеется! Кто ж ходит в сортир без оружия! – Леший поправил на плече ружье, скрылся в редком подлеске.
А Марфа уже выкладывала на аккуратно постеленную поверх травы салфетку приготовленные бутерброды, нарезала хлеб и ловко вскрывала консервы. Красота! Без комаров так вообще шикардос! Анжелика подсела поближе к салфетке, цапнула бутерброд с ветчиной, отщипнула кусок булки для Крыса. Остальные не отставали, ела даже малахольная Эльза. Наверное, понимала, что силы могут понадобиться. А может, причиной тому свежий воздух! И ведь какое все вкусное! Красота!
– Эй, парень? – позвал Архип. – Ты где?
– Я здесь, – донеслось из-за кустов. – Цветочки нюхаю!
Как же это на него похоже – понтоваться даже в таких вот, почти критических условиях! Цветочки он нюхает! Анжелика откусила от бутерброда большой кусок, принялась жевать. Вот только вкуса ни ветчины, ни хлеба, ни сыра она не почувствовала. Это место, похоже, приглушало не только звуки, оно еще и рецепторы пришибало. Анжелика поднесла бутерброд к носу, понюхала – не пахнет! Вообще ничем не пахнет. Она сорвала первую попавшуюся под руку былинку, тоже понюхала, даже пожевала. Ничего. Мир вокруг казался ненастоящим. Три-дэ проекция, а не мир. А Леший, паразит, нюхает цветочки…
Это была не тревога и даже не эхо тревоги. Это было тихое, приглушенное, как мир пограничья, раздражение. И чтобы стряхнуть его с себя, Анжелика поднялась на ноги.
– Куда? – спросил Архип, глубоко затягиваясь сигаретой.
– Туда же! – Она еще поход в сортир с ним не согласовала!
– Не задерживайся и этому… – Архип сделал неопределенный жест рукой, – скажи, чтобы возвращался.
– Мальчики налево, девочки направо! – огрызнулась Анжелика и нырнула в кусты.
Вот только, оказавшись в кустах, она направилась не направо, а налево. Дернул же черт!
Леший стоял, притулившись плечом к старой сосне, вид имел лихой и слега дурацкий. Хорошо хоть не со спущенными штанами стоял. Никаких цветочков вокруг не наблюдалось, наверное, занюхал все до смерти.
– Привет, рыжая! – сказал он и помахал Анжелике рукой.
– Давно не виделись. – Развернуться бы и уйти направо, как и положено примерной девочке. Да вот только что-то все не отпускало.
– А ты красивая. – Леший снова взмахнул рукой. – Хоть и стерва.
– Сам дурак, – отозвалась она не со злостью, а скорее уж по привычке. – Там Марфа поляну накрыла, ты бы поторопился, а то без тебя все съедят.
– Все съедят. – Он улыбнулся, но как-то кривовато, без привычного нахальства. – Тут место такое – все время кто-то кого-то ест… И холодно… А ты красивая…
– …Хоть и стерва. – Уходить Анжелика передумала. Что-то было не так. Архип сказал, если что-то покажется подозрительным, нужно звать его. Но она сначала попробует разобраться сама, чтобы не прослыть, не дай бог, глупой паникершей.
– Как цветочки? – спросила она и сделала осторожный шажок в сторону Лешего.
Он моргнул, не переставая улыбаться, поскреб свою отвратительную метросексуальную бородку.
– Какие цветочки?
– Которые ты нюхал. Эй, ты как себя вообще чувствуешь?
– Я? – Кажется, он удивился. – Я великолепно! Лучше всех!
Еще один шажок, только теперь не вперед, а чуть в сторону. Эх, лучше бы она сразу позвала Архипа…
Тварь пряталась за деревом, а теперь, когда Анжелика ее увидела, прятаться передумала. Она ухмыльнулась синюшными, как у покойника губами, оскалила острые зубы, между которыми проскользнул длинный, ну точно змеиный язык. На кончике его Анжелика успела разглядеть жало.
Анжелика разглядела, а вот Леший, похоже, не видел ничего. Не видел и не чувствовал. Потому что как же можно продолжать улыбаться, когда тебе в шею с мерзким чмоканьем впивается вот это самое жало?..
Анжелика сделала глубокий вдох, собирая в кулак и смелость, и волю. Надо было что-то делать. Вот только что?
– Что ты такое? – Приближаться к твари не хотелось, но Лика себя заставила. И ружье с плеча сдернула, даже прицелилась, как умела. Кучность боя хорошая… Стреляй по ногам… Вот только Анжелика точно знала, что стрелять нужно не по ногам. Целиться лучше вот в этот длинный, мерзкий язык. А как целиться, когда тварь буквально прилипла к этому идиоту?
– Совсем с ума спрыгнула? – Леший обиженно дернул кадыком. – Своих не узнаешь? – Лицо его тем временем стремительно теряло краски, кожа синела, цветом своим уже мало отличаясь от губ твари.
А тварь продолжала скалиться. Мало того, она положила когтистые не то руки, не то лапы на плечи Лешему, заурчала почти по-кошачьи.
Нет, ружьем тут никак нельзя. Дробь непременно попадет в Лешего. Даже если не убьет, то искалечит. Рука сама потянулась к охотничьему ножу. Ножи еще в самом начале пути им выдал Архип, каждому, без исключения. Вот только, чтобы использовать нож, нужно подойти к твари вплотную…