Он едва не ляпнул – очень большая, но вовремя прикусил язык.
– Что со списком? – спросил он, не без опаски наблюдая за тем, как Милочка спускается в овраг. – Удалось вам его заполучить, Людмила Васильевна?
– Пока нет, – ответила та, не оборачиваясь и сосредоточенно сопя. – Да и что нам сейчас даст этот список? Вы вообще верите, что мы можем найти тут что-нибудь интересное? А что мы, кстати, ищем? Тут до обеда работала полиция и МЧС. Автобус уже подняли и увезли на экспертизу. Думаете, после них есть вообще смысл искать?
– Людмила Васильевна, зачем вы со мной поехали, если сомневаетесь? – буркнул Мирон. Думал он сейчас больше о том, куда пристроить свою девчонку, чем о потерянном экскурсанте.
– Главное, чтобы вы не сомневались, Мирон Сергеевич! – Милочка игриво качнула бедрами, и он на мгновение испугался, что ей не удастся сохранить равновесие.
Удалось. До дна оврага они добрались без приключений и переломов. И уже там, на дне, растерялись. Никто из них не мог считать себя поисковиком и следопытом. Так, два любителя-дилетанта…
Наверное, осознание это пришло к ним одновременно, потому что, переглянувшись, они одновременно усмехнулись. Милочка вытащила из кармана сигареты, закурила.
– Дурная идея. Да, мистер Холмс? – спросила она, зажав сигарету зубами.
– Похоже на то, доктор Ватсон. – Мирон кивнул и осмотрелся.
Идея перестала казаться ему дурной в тот самый момент, когда он увидел Цербера. Призрачный пес сидел в нескольких метрах от них, прямо на ворохе листьев, примятых и побуревших. Мирон не сразу понял, что это бурое – свернувшаяся кровь. Наверное, кто-то из пострадавших в аварии истекал тут кровью. Или умирал…
Цербер принюхивался. Мирон, почему-то был уверен, что он именно принюхивается. А еще ему показалось, что тут, в овраге, призрачный пес выглядит чуть ярче, чуть материальнее, чем раньше.
– Пустая затея, – сказала Милочка с досадой. – Потеряли время, Шерлок!
Она, как и Мирон, смотрела на ворох окровавленных листьев. Цербера она не видела, но поежилась, как от холода. А Цербер вдруг ощерился, и шерсть на его холке встала дыбом, ощетинилась тысячей черных игл. Это была странная, невиданная раньше реакция. Не то чтобы Мирон так уж много знал о повадках призрачных тварей, но было похоже, что Цербер взял след не жертвы, а кого-то гораздо более опасного.
– Вперед, – сказал Мирон шепотом.
– Что? – Милочка обернулась, посмотрела на него с недоумением.
– Вы выбирайтесь, Людмила Васильевна, а я пройдусь. – Мирон улыбнулся чуть виновато. – Глупо уходить, не попытавшись найти хоть что-нибудь.
– Хоть что-нибудь, – хмыкнула Милочка. – Я с вами, любезный друг! До победного конца!
А ведь нравилась ему эта боевая и нагловатая тетка! И боевитостью своей нравилась, и нагловатостью, и чем-то правильным, человечным.
Мирон шел вслед за Цербером, который то проявлялся в физическом мире, то исчезал. Милочка шла следом. Шла молча, не бухтела и не страдала по бесцельности их затеи. Еще одна монетка в копилку его симпатий.
Шли по дну оврага параллельно руслу обмелевшего ручья. Мирону подумалось, что это как раз и есть Гремучий ручей. А почему бы и нет? До Гремучей лощины отсюда рукой подать. Наверное, еще минут пятнадцать ходу – и они окажутся перед воротами усадьбы.
Цербер материализовался так внезапно и так близко, что от неожиданности Мирон шарахнулся в сторону, едва не упал сам и едва не сшиб с ног Милочку.
– Что такое? – спросила Милочка, хватая его за руку по-мужски крепкой хваткой и не позволяя рухнуть на землю.
Хотелось бы Мирону знать, что такое… Что-то определенно было не так. Таким Цербера он еще никогда не видел. Теперь черная шерсть его была похожа уже не на иглы, а на острейшие пики, в провалах глазниц вспыхивали и тут же гасли красные огни. Цербер нашел то, что искал…
– Приехали… – сказал Мирон шепотом и подошел к вороху прошлогодних листьев, из-под которых выглядывала человеческая кисть.
– Вот и нашли двадцать пятого. – Голос Милочки сделался чуть более сиплым, но не утратил решимости. – Надо посмотреть. Правильно?
Ему не хотелось смотреть. Ему хотелось бежать из этого гиблого места как можно дальше и как можно быстрее, но Милочка именно на него возложила эту почти непосильную ношу, и Мирон с неохотой встал на колени, принялся разгребать листья…
…Это был мужчина. Крепкий и жилистый, спортивного телосложения. Он сошел бы за спящего, если бы не рваная рана на шее, чуть повыше правой ключицы, если бы не открытые слепые глаза и не синюшная кожа.
За спиной Мирона тихо всхлипнула Милочка. Только бы не упала в обморок.
– Все в порядке, просто неожиданное зрелище. – Голос ее звучал вполне себе бодро, падать без чувств она не собиралась. Наоборот, она подошла поближе, присела на корточки перед телом.
– Помер он точно не в результате аварии.
– Никаких сомнений. – Мирон сосредоточенно размышлял над тем, как им следует поступить.
– Какая причина смерти? Как думаешь? – Наверное, от волнения Милочка перешла на «ты».
– Кровопотеря. Сонная артерия повреждена.
– Перегрызена, – мрачно уточнила Милочка. – Но для смерти от кровопотери подозрительно мало крови вокруг. Сонная артерия – тут фонтан должен был быть.
– Впиталась в землю? – предположил Мирон.
– Тут впиталась, а на месте аварии нет? – Милочка покачала головой. – На одежду его посмотри, она ж почти без следов крови. Ох, Мирон Сергеевич, во что же мы с тобой вляпались, милый друг? – Дрожащей рукой она сунула в зубы сигарету, отступила от тела на пару шагов, продолжила: – Надо разбираться!
– Вызовем полицию, пусть разбираются. – Мирон тоже отошел от трупа.
– Ага, эти разберутся. – Милочка мотнула головой. – А как будем объяснять, что мы делали в этой глуши?
– Прогуливались, – буркнул Мирон.
– Скажи еще, грибы собирали! Слушай, тебе самому не интересно, отчего помер этот бедолага?
– Честно? – Мирон посмотрел на нее в упор. – Уже нет!
– А мне вот любопытно. – Милочка прикурила, вытащила из кармана мобильный и побрела прочь.
– Куда? – Мирон дернулся было следом.
– Звонить, – бросила Милочка, не оборачиваясь.
– Кому?
– Кому следует!
С «кем следует» Милочка разговаривала минут пять. Вернулась с переговоров возбужденная и решительная одновременно.
– Ждем! – сказала, усаживаясь на пенек.
– Кого? – спросил Мирон.
– Кого следует. – Милочка закурила очередную сигарету, всем видом давая понять, что не расположена к беседам и разъяснениям.
Ждали не так уж и долго – минут тридцать. Милочка думала о чем-то своем, то и дело поглядывая на наручные часы. Цербер кружил вокруг мертвого тела, то проявляясь в физическом мире, то исчезая. Мирон просчитывал варианты дальнейшего развития событий. Надо сказать, ни один из вариантов ему не нравился. Милочка была права: они впутались в очень нехорошую и очень странную историю.
– Идет, – вывел его из раздумий голос Милочки. – Хоть тут сдержал слово.
Мирон обернулся. Сквозь густой подлесок, словно лось, пробирался Харон. Интересное кино…
– Ого! – Мирон многозначительно посмотрел на Милочку.
В ответ та пожала плечами.
– Он ведь патологоанатом, а нам интересно знать, что случилось с этим человеком.
– Мне не интересно, – буркнул Мирон, вставая навстречу Харону.
– Добрый вечер! – вежливо поздоровался Харон.
Выглядел он так, словно готовился к деловой встрече, а не к спуску в овраг. На нем был черный костюм, белоснежная рубашка и стильные туфли. Одной рукой он опирался на трость, во второй держал винтажного вида кожаный чемоданчик.
– Ну, не такой уж он и добрый, господин Харон. – Милочка вставать навстречу вновь прибывшему не спешила, всем своим видом демонстрировала обиду и равнодушие. – Но, спасибо, что заглянули к нам на огонек.
– Рад служить. Где тело?
Милочка еще не знала, что Харон не различает сарказм. Милочка еще не понимала, что явился он в этот чертов овраг не ради нее, а ради трупа.
– Там. – Мирон кивнул в сторону вороха прошлогодних листьев.
Он уже хотел было спросить у Милочки, откуда у нее телефон Харона, но не успел. Цербер, который рыскал в округе, вдруг материализовался прямо перед Хароном. Материализовался и оскалился. Мирон уже знал, что существенно навредить живому призрачный пес не в силах, но даже кратковременного несварения желудка он не желал своему старому другу. Тем более что старый друг пёр прямо на Цербера. Пёр-пёр, а потом в самый последний момент вдруг остановился и словно бы принюхался. Мирон был уверен, что Харон не видит призрачного пса, но очевидно, он что-то чувствовал, потому что обошел то место, где сидел Цербер, по большой дуге. Милочка, кстати, тоже обошла, встала за спиной Харона, подбоченилась.
– Нас интересует причина смерти, – сказала она таким тоном, словно бы разговаривала с холопом.
– Как вы его нашли? – Натягивая перчатки, Харон обернулся, но не к Милочке, а к Мирону.
– Чудом. – Мирон пожал плечами.
– Слишком много чудес в последнее время, – пробормотал Харон, приступая к исследованию тела. Милочка попыталась было сунуться поближе, но он не позволил.
– Обождите в сторонке, Людмила, – сказал таким тоном, что даже своевольная Милочка не посмела ослушаться, отступила.
Рядом с Хароном и телом остался только Цербер. Он сидел на ворохе листьев и, как показалось Мирону, очень внимательно наблюдал за всем происходящим. Мирон не стал ни наблюдать, ни вмешиваться, с него хватило того, что уже случилось. Что-то слишком часто в последнее время они с Хароном впутываются в сомнительные истории. Сами впутываются, Милочку впутывают…
Харон закончил осмотр довольно быстро.
– Ну, что? – спросила Милочка, не решаясь подойти поближе.
– Что именно вас интересует? – Харон подошел сам. Он был возбужден и заинтригован. В противном случае, никогда бы не сунул грязные перчатки в карман своего дорогого пиджака.
– Причина смерти, – сказала Милочка с вызовом. Как будто это Харон напросился на осмотр, а она ему просто позволила.