– Тебя объявили в розыск, Валерия. На данном этапе ты – главная подозреваемая в убийстве.
– Я убила своих собственных родителей? Что вы несете?!
– Успокойся, – сказал Григорий мягко. – Успокойся и просто выслушай то, что я тебе скажу. Прояви терпение и благоразумие. Хорошо?
Она была не готова ни к терпению, ни к благоразумию, но все равно молча кивнула.
– Насколько я знаю, у тебя весьма специфический бэкграунд. – Григорий закурил одну из своих вишневых сигарет. – Реабилитационные центры для наркоманов, клиники для психически нестабильных людей. Ты была проблемным ребенком, Валерия. – Он взмахнул рукой, предупреждая все ее возражения. – Хорошо, скажем так, ты считалась проблемным ребенком. Наркомания, склонность к депрессиям и побегам из дома. Кто знал о твоих сложных отношениях с родителями?
– Они стали налаживаться… – Лера без сил опустилась обратно на диван, мельком, самым краешком сознания отмечая, что Цербер куда-то исчез. – Наши отношения стали налаживаться. Я была чиста несколько лет. Никаких приступов, никаких срывов. Родители даже приезжали ко мне в гости, в мой дом. Я купила себе дом, понимаете?! У нас все было хорошо!
– Когда ты в очередной раз пропала… – начал было Григорий.
– В какой очередной раз?! – закричала она. – В тот раз, когда я попала в аварию, в которой мне почти отшибло мозги?! Тогда, по-вашему, испортились наши отношения?!
– Твой отец был уверен, что ты снова куда-то сбежала, – сказал Григорий.
– Откуда вам это знать?! Что вы вообще про нас знаете?!
– Я умею задавать вопросы так, чтобы получать на них максимально точные ответы. Я разговаривал с сотрудниками фирмы твоего отца. Ты пропала почти месяц назад, и твое внезапное исчезновение очень расстроило и разозлило твоего отца. Он планировал дать тебе какой-то заказ…
– Он дал мне этот заказ! И я его почти закончила, когда выяснилось, что…
Лера замолчала, зажмурилась, чтобы удержать вспыхнувшее яркой молнией воспоминание. Для таких воспоминаний нужна полная сосредоточенность и железная выдержка…
…Отец даже не удосужился сказать ей это в глаза – просто прислал сообщение. Там было много обидного в этом сообщении, много обидного и несправедливого, но суть сводилась к одному. Она бездарность и никчемность! Ее жалкие потуги быть полезной нужны только ее бедной матери, а больше не нужны никому. Ее работа не стоит ровным счетом ничего. Она в очередной раз не оправдала оказанное ей доверие.
И все это буквально на пороге утверждения ее проекта. Ее во всех смыслах хорошего, продуманного и перспективного проекта. И все это ударом под дых в тот самый момент, когда не ждешь, когда доверился и поверил, что еще можно все наладить. Хоть как-нибудь.
Сообщение отца застало Леру небольшом придорожном кафе. Передохнуть, залить полный бак бензина, выпить чашку кофе, обдумать планы на жизнь. Сообщение отца погнало ее из придорожного кафе в придорожный бар – шумный, дымный, пьяный. Она не хотела напиться, она хотела доказать отцу и самой себе, что может выстоять, не сломаться даже тогда, когда больно, а кругом соблазны. И ведь выстояла… Кажется… Всего один бокал безалкогольного мохито. Лера точно помнила, что безалкогольного. Помнила забитую татуировками мужскую руку, протягивающую ей запотевший бокал. Помнила терпкий, немного странный вкус мохито. А потом не помнила ничего… совсем-совсем ничего…
– Твой отец сказал своему бизнес-партнеру, что устал, – долетел до нее голос Григория. – Устал от твоей нестабильности и твоей ненадежности.
– Да, я очень утомительная личность. – Лера потерла виски руками. Новорожденное воспоминание цеплялось за мозг острыми коготками, не желало исчезать. Теперь оно с нею на веки. Это убийственное воспоминание о том, как она разочаровала своего отца.
– Но твоя мама продолжала надеяться, что ты вернешься. Тайком от твоего отца она даже наняла частного детектива, чтобы он тебя нашел.
– Но он меня не нашел.
– Он тебя нашел, Валерия. Но, позволь, я продолжу.
Лера молча кивнула. Ей не хотелось продолжений и разоблачений, ей вполне хватало того, что она уже знала. Ей хватит этого до конца ее дней.
– Нестабильная, эксцентричная, с суицидальными и паранойяльными наклонностями, зависимая от наркотических препаратов, склонная к бродяжничеству и асоциальному поведению.
– Вы хотите сказать, что все это я? – Лера усмехнулась.
– Я хочу сказать, что именно такой тебя видело общество. Твоя ли была в том заслуга или не только твоя – с этим еще предстоит разобраться.
– Я не такая… – сказала Лера шепотом, а потом расхохоталась и продолжила: – Я не такая, я жду трамвая…
Еще немного – и смех ее перешел бы в рыдания, но душевных сил неожиданно хватило на то, чтобы взять себя в руки и замолчать.
– Ты не такая, – сказал Григорий с абсолютной уверенностью в голосе, и за эту уверенность Лера была готова его расцеловать, но вместо этого лишь крепче сжала кулаки. – Но посмотри на ситуацию глазами стороннего наблюдателя.
– Следователя?
– Пусть даже следователя. У тебя случился конфликт с родителями, после которого ты исчезла.
– А потом объявилась в их загородном доме? – До Леры начало доходить. Ситуация была дикая и абсурдная, но покажется ли она такой стороннему наблюдателю?
Обиженная, психически нестабильная дочь явилась к родителям. Например, за деньгами для очередной дозы или просто по зову больной души. Родители ей отказали, и она взялась за нож… В доме ее отпечатки, она писала маме в мессенджеры, она звонила с маминого телефона своему дяде…
– Я позвонила сама! Я сама позвонила Игорю, чтобы рассказать, что случилось, чтобы попросить помощи!
– И он приехал.
– И не нашел меня. Зато нашел тела…
Лера замолчала, часто-часто задышала открытым ртом, прогоняя паническую атаку. Зеркало, висящее на стене напротив, пошло сетью мелких трещин…
– Спокойно. – На ее плечо легла тяжелая ладонь, и Лера сжала кулаки, до крови вгоняя ногти в кожу, успокаивая поднимающуюся откуда-то из темных глубин души волну. – Представь холодный ручей… Шагни в него…
…И представила, и шагнула, и стояла, в растерянности наблюдая, как вскипает вокруг нее ледяная вода. Стало легче. Отпустило.
– Молодец, – сказал Григорий и убрал руку с ее плеча.
– Ну допустим, – прохрипела Лера, одновременно пытаясь и дышать, и говорить. – Допустим, что я… убила свою маму. А отец?.. Посмотрите на меня! Способна я одним ударом отрубить человеку голову?!
Ей снова потребовалось мысленно шагнуть в ручей, чтобы взять себя в руки. Ничего, она научится.
– Одним ударом сделать такое сложно даже физически крепкому, но неподготовленному мужчине.
– А вы подготовлены? – Лера уставилась на него. У нее уже почти получалось одновременно стоять по колено в студеной воде и смотреть. – Для вас это обычное дело – отрубать головы людям?
– Твой отец больше не был человеком, Валерия.
Она верила. Она помнила, каким стал перед смертью ее отец. Не было в том существе ничего человеческого.
– Тогда кто он? – Лера помолчала и добавила: – И кто вы? – Еще немного помолчала и добавила: – И кто я?
– Твой отец стал упырем, нежитью. – Голос Григория звучал тихо и буднично, так буднично, что Лера как-то сразу ему поверила. Или она верила не ему, а своим собственным воспоминаниям?
– А вы?
– И я. В некотором смысле.
– Упырь? – И снова она почти не удивилась. Наверное, закончился лимит удивлений. – Как Дракула?
– В летучую мышь не превращаюсь, а в остальном аналогия вполне уместна.
– Вы не похожи на… – Лера осеклась. – На то существо.
– Потому что я другое существо. У меня есть душа и воля.
– Ум, честь и совесть… – усмехнулась Лера.
– Можно и так сказать. – Он тоже едва заметно улыбнулся.
– А я в таком случае ведьма, да?
– В таком случае, да. Но откуда ты знаешь? – Кажется, ей тоже удалось его удивить.
– Мне рассказал Мирон, парень из моих коматозных грез. Кстати, кто в нашем раскладе он? Добрый волшебник? Прекрасный вампир Эдвард? Или принц на белом коне?
– Врач анестезиолог.
– Просто врач? Только и всего?
Григорий молча кивнул.
– Но по чужим снам он шастает ловко.
– Это его маленькая способность. Но меня радует твое здравомыслие и твой самоконтроль. Признаюсь, я ожидал худшего.
– Просто я все еще в шоке. – Григорию хотелось говорить правду. И вообще он был бы душкой, если бы не был вампиром. – Но давайте продолжим, да?
Григорий кивнул.
– Если предположить, что я слетела с катушек и… убила свою маму, то я все равно никак не могла бы убить своего отца. Физически не могла бы. И я плохо помню то, что случилось, но эти клыки и эти когти… – Леру передернуло. – Как думаете, полиция примет это за норму?
– На видео не было тела, – пробормотал Григорий, а потом, зажав сигару крепкими, белоснежными зубами, сказал: – Валерия, побудь здесь. Мне нужно кое-кому позвонить.
Глава 24
Астра снова появилась в жизни Милы в самый ответственный момент, именно тогда, когда жизнь эта вот-вот грозила оборваться. Астра, невыносимо стильная и невыносимо элегантная, встала между Милой и надвигающимся на нее упырем, изящным движением выхватила из волос то ли шпильку, то ли заколку и воткнула эту то ли шпильку, то ли заколку прямо упырю в грудь. Тот осел на пол с тихим шипением, Астра подцепила его за ворот то ли ногтем, то ли когтем, потянула к себе, глянула на Милу чуть виновато и сказала:
– Свари нам кофе, а я пока приберусь.
Прибралась она, скорее всего, и со вторым упырем. Саму битву Мила не видела, просто услышала разъяренное шипение, а потом тихий чавкающий звук. Что-то зашуршало и стихло. Словно ничего и не было…
Как бы то ни было, а кофе Мила все-таки сварила. На всякий случай сразу две чашки. Успела как раз к возвращению Астры.
– Ну привет! – сказала Астра, присаживаясь к столу и придвигая к себе одну из чашек. – Не представляешь, как я рада тебя видеть, Мила!