– Давно? – спросила Лера.
– Около года назад. У тебя тогда, кажется, как раз все начало налаживаться с родителями. С твоими приемными родителями. Но Стелла, к тому времени она уже стала Астрой, решила переехать из Штатов поближе к тебе и остальным… – Григорий усмехнулся, – детишкам. Боялась еще раз тебя потерять.
– А я все равно потерялась, – сказала Лера задумчиво.
– Потерялась. – Григорий кивнул. – Ты пропала с радаров внезапно. О том, куда ты пропала, не знали даже твои родители. Астра, давай я буду называть ее Астрой, чтобы ты не путалась. Астра пообщалась с каждым из них.
– Особый дар убеждения. – Лера усмехнулась.
– Никто из них на самом деле не знал, где ты. Твой отец был уверен, что ты просто сбежала, а твоя мать втайне от мужа наняла частного детектива.
– Стелла… то есть, Астра, поговорила и с ним тоже?
– Нет, их встреча была несколько… спонтанной. – Григорий мотнул головой. – Астра до сих пор очень сожалеет, что не смогла с ним поговорить. Но, как бы то ни было, а нам стало понятно, где тебя следует искать.
– В Гремучей лощине?
– Да. Астра поселилась в Гремучем ручье. Сказала, что совместит спа-процедуры с твоими поисками. Но на самом деле каждый из нас знал, что рано или поздно все пути сойдутся именно в том месте.
– Почему? – спросила Лера.
– Отчасти из-за цикличности исторических событий, а отчасти из-за трагедии, случившейся с туристическим автобусом. Астра сразу поняла, что происходит что-то странное. Ей понадобилось несколько дней, чтобы подтвердить наши самые плохие подозрения.
– Какие подозрения? О том, что в лощине орудует упырь?
Григорий кивнул.
– Но вы сами сказали, что фон Клейст, его брат и его сестра мертвы. Они же мертвы?
– Мертвы. – Григорий снова кивнул.
– Тогда кто?
– Вот этим вопросом я и занимался в Европе в то время, пока Астра пыталась отыскать тебя. Кстати, знаешь, кто ей в этом помог?
– Кто?
– Твой огнеглазый друг. – Григорий подмигнул Церберу, тот подмигнул в ответ. – К нашему счастью, Горыныч чует, где свой, где чужой. И чует, когда его хозяйка в беде. Ты была в беде, Цербер проявился в этом мире и нашел Мирона.
– Мирон его тоже может видеть?
– Может. Чувствовать его присутствие могут почти все, а вот видеть – лишь избранные. Горыныч и Астра были старыми знакомыми, им не пришлось даже заново узнавать друг друга.
Цербер с заднего сидения снова одобрительно мигнул.
– Так что, к тому моменту, как тебя привезли в Гремучий ручей, Астра уже была готова принять эстафету по твоей защите.
– Защите от той твари?
– От любой напасти. И напасть не заставила себя долго ждать. Знаешь, кто пришел по твою душу?
– Кто?
– Частный детектив. Астра застала его у твоей кровати. В руках он держал подушку. Прямо над твоим лицом держал.
– Частный детектив? Тот самый, которого наняла мама? Но где здесь логика? Частные детективы не убивают своих клиентов.
– Мы тоже так думали. К сожалению, Астра очень импульсивна и очень решительна в вопросах, которые касаются ее близких. Она не сдержалась.
– В смысле?
– В том смысле, что, когда тот человек попытался напасть и на нее, она свернула ему шею.
– Вместо того чтобы выяснить, почему он пытался меня убить?
– Не вини ее, девочка. Она очень расстроилась, когда осознала свою оплошность.
– А у вас есть его фото? Того человека.
– Есть. – Григорий включил свой мобильный, протянул Лере. – Вот посмотри. Вдруг ты его узнаешь.
Лера посмотрела. И узнала… И вспомнила то, что хотела забыть… Вспомнила, как видела это грубое, лишенное эмоций лицо сквозь залитое кровью забрало своего мотоциклетного шлема. И та татуированная рука, которая предложила ей бокал мохито, почти наверняка принадлежала этому человеку. Надо только лишь сосредоточиться, надо лишь вернуться в тот вечер…
– …Эй, девочка, полегче!!! – Окрик Григория вырвал ее из воспоминаний, вернул обратно в пахнущий кожей, табаком и вишней салон. Салон гудел и подозрительно дергался. – Мотор сейчас заглохнет, – сказал Григорий уже спокойнее и мягче. – Успокойся. Все хорошо. Ты его узнала?
– Он врезался в мой байк на той дороге, – сказала Лера, мысленно по пояс погружаясь в студеную воду ручья. – А потом столкнул меня в овраг. Он хотел меня убить!
– Дважды. – Григорий кивнул. – Сначала на старой дороге, потом в Гремучем ручье.
– Почему? – Она вышла из воображаемого ручья на воображаемый берег, стряхнула воду с босых стоп. – Почему он хотел меня убить вместо того чтобы рассказать моей маме, где я?
– Мы это выясним. Обещаю тебе.
– Он тоже из этих, из упырей?
– Нет. Он был обычным человеком. Очень плохим, но точно человеком.
– Но он мог работать на то… существо?
– Не знаю. Не уверен. Вампирам ты нужна живой, а не мертвой.
– Почему?
– Потому что у тебя уникальная кровь. Кровь мертворожденных для таких существ – это одновременно и смертельный яд, и священный грааль. Все зависит от дозы. Твоя прапрабабушка Ольга своей кровью спасла меня от страшной участи. После встречи с Клаусом фон Клейстом я должен был стать безмозглым монстром, а стал тем, кем стал. Я сохранил все человеческие качества и, как показало время, приобрел еще кое-что…
– Бессмертие?
– Не думаю, что это бессмертие в классическом его понимании, но стареем мы с Астрой значительно медленнее, чем обычные люди.
– Астра тоже?
– Да, в ее жилах тоже течет малая толика крови мертворожденных.
– А фон Клейсты? Они старели?
– Насколько мне известно, да. Молодыми и прекрасными они точно не выглядели, хотя Ирма утверждала, что в Гремучей лощине она стала чувствовать себя значительно лучше. Но Отто фон Клейсту кровь твоей прабабушки была нужна для другого. Он мечтал создать с ее помощью армию универсальных солдат, разумных и подчиняющихся только ему одному. Думаю, от вечной жизни он бы тоже не отказался.
– Вы говорили про яд, – напомнила Лера.
– Когда вампир встречается с такой, как ты, ему очень тяжело, практически невозможно устоять перед искушением выпить тебя до самого дна. Нужна очень большая сила воли, потому что в противном случае, он умрет в страшных муках.
– И вам? – спросила Лера шепотом. – Вам тоже нужна сила воли, чтобы…
– Нет! – Григорий посмотрел на нее одновременно понимающе и осуждающе. – Во мне уже есть кровь мертворожденной.
– Типа, вы привиты от соблазна? – Лера облегченно улыбнулась.
– Интересная аналогия, но в целом все верно. Можно сказать, что в нашем с Астрой случае эксперимент прошел хоть и спонтанно, но весьма успешно.
– Значит, я нужна этому… вампиру для экспериментов? Как моя прабабушка? Он тоже хочет создать армию универсальных солдат?
– Я не знаю, Валерия, – Григорий пожал плечами.
– Но вы знаете, кто это может быть?
– Я догадываюсь. И эта догадка мне очень не нравится.
Глава 26
Первым делом, вернувшись из того чертова дома, Карпуша налил себе бокал виски! Этот виски хранился у него уже больше десяти лет. Карпуша купил его за большие деньги и засунул в самый дальний угол бара. Не потому, что боялся соблазна. Что бы ни говорила маман, выдержку он имел железную! Он хранил эту бутылку как символ своего будущего неминуемого успеха. В свою счастливую звезду Карпуша верил едва ли не с пеленок! Никто не верил, даже, маман! А он верил! Знал, что наступит час, когда о нем, Карпе Черном, будут говорить конкуренты с завистливым почтением, поклонники с восторгом, а юные прелестницы с трепетом и придыханием. До недавних пор в его жизни были лишь конкуренты. Фан-клуб его ограничивался только маман и ее престарелыми подружками, а юные прелестницы даже не смотрели в его сторону. Впрочем, не так уж ему были нужны эти прелестницы! Завоевать, покорить и доказать собственную состоятельность он хотел одной единственной женщине – Милке, Людмиле Васильевне, как ее нынче величали.
Они были одноклассниками, даже сидели полгода за одной партой. И это были самые прекрасные полгода в Карпушиной жизни! Кажется, именно тогда он решил, что непременно станет знаменитым и покажет им всем, Милке покажет, что она потеряла, как сильно в нем ошибалась. А она ведь ошибалась, потому что всякий раз, когда смотрела в его сторону, во взгляде ее не было ни капли обожания и восторга. Она не говорила ему гадостей и, помнится, ничего плохого не делала, но во взгляде ее Карпуше чудились жалость и еще какое-то тщательно скрываемое, непонятное чувство. Брезгливость? Недоумение? Карпуша запомнил этот взгляд и еще тогда, много лет назад, поклялся себе, что Милка горько пожалеет о том своем презрительном равнодушии. Сколько раз он представлял, как все случится, как они поменяются местами, как он будет стоять на пьедестале, а она, покоренная и покорная, будет лежать у его ног. Да, именно покоренная и покорная! Уже тогда Карпуша учился жонглировать словами, подбирал аллегории, эпитеты и прочие стилистические изыски. Уже тогда Карпуша знал, что станет журналистом.
И он стал. Вот только карьера его была чахлой и скучной, как и вся его жизнь. Его работа на местном радио не приносила ни денег, ни славы, ни морального удовлетворения. Его по-прежнему не узнавали на улицах. Его не узнавали даже по голосу. Хотя голос его слышали все, кто хоть раз включал радио после десяти вечера. Как они могли его не узнавать?! Как смели?!
Все изменилось несколько дней назад! То сообщение пришло на рабочий почтовый ящик, и Карпуша, месяцами на разгребавший рабочую корреспонденцию, прочел его лишь чудом. Собственно, с того самого момента в его жизни и появились настоящие чудеса. Странные, страшные, невероятные чудеса!
Наверное, впервые в жизни в руки Карпуши попало по-настоящему интересное дело, связанное с загадочным исчезновением туристов. А до этого были первые ласточки. Карпуша просто тогда не понял, что это «оно». Сначала авария на старой дороге, в которой чуть не погибла какая-то никому неизвестная и, судя по всему, никому ненужная девица. Потом еще одна авария почти на том же самом месте, но уже с участием целого туристического автобуса. Карпуша прибыл на место почти одновременно со «Скорыми» и полицией. В его крохотной каморе, оборудованной под студию, имелся приемн