Она мчалась как ветер, но ей все равно казалось, что она слышит тяжелое дыхание за своей спиной. Пару раз она даже оглянулась, но, разумеется, никого не увидела. Вполне возможно, что она бежала наперегонки не с гипотетическим маньяком, а с собственной обострившейся паранойей. Как-бы то ни было, а маршрут Мирослава сменила, сделав небольшой крюк по парку, устремилась обратно к главному корпусу. От греха подальше.
…Беда пришла откуда не ждали. Беда напала не сзади, а спереди, выступила черной тенью из тумана, мягко поймала Мирославу за руку. Жизнь научила ее сначала бить, а уж потом разбираться. И она ударила. Свободной рукой, изо всех сил. По всему видать, не промахнулась, потому что маньяк тихо взвыл и ослабил хватку. А вот теперь время разобраться.
– Ты, охренела?! – Голос маньяка был смутно знакомый.
Она не охренела, она просто испугалась, но рассказывать о своих слабостях противнику – это последнее дело. А противник уже выступал из тумана, обретал плоть и узнаваемые черты. Фрост собственной персоной! Все в тех же потертых джинсах, черной футболке, косухе и кожаных перчатках.
– Оригинальный способ сказать «здрасьте»! – Сам он говорил с прононсом и держался за нос. Похоже, Мирослава не просто не промазала, а попала куда надо!
– Здрасьте! – Она отступила на шаг. Просто так, на всякий случай. То, что они были знакомы с Фростом целые сутки, еще не исключало его из списка гипотетических маньяков.
– Черт, хоть бы не перелом… – На нее Фрост больше не смотрел, упивался собственным страданием.
– Зачем ты за мной гнался? – спросила Мирослава тем самым тоном, которым разговаривала с проштрафившимися подопечными.
– Я за тобой?! – Он посмотрел на нее поверх прижатой к лицу перчатки. – Окстись! Не в том я уже возрасте, чтобы бегать за первой встречной юбкой!
А ведь и правда! Не про возраст и не про юбку, а про то, что Фрост точно за ней не гнался. Он конечно сопел и пыхтел, но это было пыхтение особого рода, не от сбившегося из-за бега дыхания, а из-за разбитого носа. Сама она все еще дышала часто и сбивчиво, и пережитое потрясение было тут ни при чем.
– Тогда зачем ты меня хватал? – Мирослава почувствовала легкий укол вины. Совсем не то чувство, с которого следовало начинать день. – И вообще, что ты тут делаешь?
– Да не хватал я тебя! Больно надо. Ты летела, я хотел поздороваться, ну и решил тебя как-то… притормозить.
– Ну, ты притормозил. Ты тормоз!
– Дай-ка, посмотрю! – Он сделал шаг навстречу Мирославе, и она тут же предусмотрительно отступила. Маньяки бывают всякие. Некоторые могут казаться вполне безобидными, даже физией могут пожертвовать, чтобы втереться в доверие.
– На что ты собрался смотреть? – Говорить она старалась строго и решительно.
– Может ты снова того.
– Чего – того?! – Все-таки для маньяка он был слишком настырным.
– Зазомбовела!
– Может, тебе все-таки доломать нос? – спросила Мирослава ласково. Ее вдруг отпустило. Дышать стало легко, страхи ушли. А про нос это она так… для поддержания беседы. И он тоже как-то сразу понял, что она не со зла, поэтому даже огрызаться не стал, вместо этого сказал:
– Я приехал на работу.
– В такую рань?
– Я ранняя пташка. Смотрю, ты тоже.
– А на чем приехал? – Ей нужно быть последовательной и выяснить все до конца.
– На байке.
– Не вижу никаких байков. – Мирослава даже головой покрутила. Хотя, что ты рассмотришь в таком тумане?
– Не видишь, потому что я оставил его у ворот под присмотром охраны. Я же, в отличие от тебя, нормальный, понимаю, что люди еще спят и нечего их будить.
– Байкер, блюдущий покой окружающих! – Колкость в свой адрес Мирослава решила пропустить мимо ушей. – Вымирающий вид!
Фрост пробубнил что-то неразборчивое. Руку он по-прежнему прижимал к лицу. К чувству вины прибавилась тревога. Вдруг она и в самом деле сломала ему нос?
– Больно?
– Приятно!
– Покажи!
Он не хотел показывать, но Мирослава умела быть настойчивой.
Его нос почти не распух, но, если не приложить что-нибудь холодное, распухнет непременно. Мирослава вздохнула.
– Пойдем, – сказала она и, не дожидаясь Фроста, направилась к главному корпусу.
– К тебе? – В его голосе послышалось легкое изумление.
– Медпункт еще закрыт. Но если хочешь ходить с распухшим носом…
– Не хочу. – Он не дал ей договорить. – Меня полностью устраивает моя внешность. А кофе напоишь? – спросил, поравнявшись с Мирославой. – В знак примирения и вообще…
Она не хотела поить его кофе. Она уже успела пожалеть, что вообще пригласила его к себе. Но слово не воробей, а время еще раннее. Даст бог, никто и не заметит, что в семь утра она привечает у себя гостей. Лучше бы не заметил, потому что Славику это не понравится. Наверняка, не понравится.
Почти тут же Мирослава подумала, что Славик и сам не особо печется о ее душевном спокойствии, что только гордость не позволяет ей позвонить ему и спросить, где он, черт побери пропадает, когда конференция закончилась уже три дня назад. Гордость, а еще ум. Зачем ей ссориться со Славиком? Разумеется, ссора с ним не означает неминуемого охлаждения отношений с его папенькой. Что ни говори, а Всеволод Мстиславович разумный и расчетливый человек! Почти такой же разумный и расчетливый, как и она сама. Он умеет разделять личное и профессиональное. Но лучше бы не доводить дело до выяснений отношений, поэтому Мирослава сказала как можно тверже:
– Нет, кофе не напою!
Фрост сразу понял, что нос не сломан. В иную бытность били его по морде не единожды, нос однажды тоже сломали. Не в бою, а на тренировке. Как бы то ни было, а ощущения он помнил. Но обидно, черт возьми! Он к ней с чистыми помыслами, а она ему сразу хук левой. И рука ж какая тяжелая! А с виду не скажешь. С виду в этих своих беговых легинсах и кофтейке выглядела она не многим старше некоторых воспитанниц Горисветово. Потому что мелкая. Рост у нее какой? Метр шестьдесят, максимум. А как говорится, маленькая собачка – до смерти щенок. А Мирослава еще и злющая, как все маленькие собачки. А уродские строгие костюмы носит, чтобы казаться солиднее, не иначе. Фрост бы ни за то не поверил, что молодая девчонка, будучи в здравом уме, выберет эти бабушкины наряды вместо удобных джинсов.
Мирослава шла быстрым шагом, словно втайне все еще надеялась, что он отстанет. Но он не отстанет, он до конца будет играть на ее чувстве вины. В конце концов, это ведь не он чуть не сломал ей нос.
Она жила на первом этаже административного крыла. У Фроста и у самого имелась тут комната, если вдруг он заработается допоздна и захочет остаться в усадьбе. Горисветов был весьма любезен и практичен, думал о комфорте не только воспитанников, но и учителей. Сказать по правде, Фрост был не совсем учителем, тут он слукавил. Конечно, несколько одаренных пацанов в Горисветово имелось, и пацаны эти были не прочь припасть к тайнам двоичного кода. Но основную работу Фрост выполнял именно для администрации. Фактически, его приняли на работу сисадмином. Хорошо, что о его падении не знали интернет-дружки, а то б замучился отбрыкиваться от дурацких шуточек. Ибо грех программеру его уровня заниматься всякой ерундой в какой-то провинциальной дыре.
Комната Мирославы не шла ни в какое сравнение с его собственной. Потому что у него была именно комната, пусть и весьма комфортная, обустроенная на манер крошечной студии, а ей выделили полноценную квартиру со всем вытекающим. Стало даже немного обидно, что его, программера мирового уровня, ценят так низко.
– Разувайся тут! – велела Мирослава, сбрасывая кроссовки у порога.
Фрост послушно разулся, осмотрелся.
– А ничего хоромы! – Он старался, чтобы получилось без зависти, но, кажется, не вышло. Мирослава глянула на него снисходительно, как на какого-нибудь нищеброда, попавшего в королевские покои. И взглядом своим она еще раз подтвердила его худшие догадки. Язва обыкновенная – вот кто она такая!
– Можешь взять из морозильной камеры что-нибудь холодное, а я в душ, – сказала она.
– Сначала я. – Он не имел в виду ничего такого, он намекал на то, что с дороги было бы неплохо вымыть руки, а уже потом заниматься медицинскими манипуляциями, но она вдруг побледнела. Не покраснела, что могло бы быть вполне ожидаемо, а именно смертельно побледнела. Может быть, даже покрылась холодным потом.
– Нет, – сказала она после секундного замешательства.
– Мне только руки помыть. – Фрост вытянул перед собой руки.
– Ты в перчатках. Зачем тебе мыть руки?
А она была не только язва, она была логична и последовательна в своей язвительности. Сейчас она еще спросит, зачем ему перчатки…
Не спросила, вместо этого кивнула в сторону кухни.
– Там тоже есть раковина и мыло. Удачи!
Логичная и последовательная…
Дверью в ванную комнату она хлопнула чуть сильнее, чем следовало бы, еще и заперлась. Фрост услышал тихий щелчок замка. Вполне разумно, если разобраться. Он прошел на крошечную, но оснащенную по последнему слову техники кухню, вытащил из холодильника пакет с замороженными овощами, взвесил в руке и сунул обратно. Пачка мороженного подошла для его цели куда лучше. Прижав мороженое к переносице, Фрост осмотрелся. Гостиная, совмещенная с кухней, была довольно просторной и весьма уютной. В гостиной имелся даже книжный шкаф – великая редкость в век электронных книг. На цыпочках Фрост пересек гостиную и заглянул в спальню. Ничего особенного, но кровать слишком большая для одного, если, конечно, Мирослава не любит спать по диагонали. Мало ли какие у нее странности! Как бы то ни было, а ничего интересного и достойного внимания Фрост не заметил, поэтому вернулся на кухню еще до того, как Мирослава вышла из ванной.
Она вышла не в банном халате и не завернутая в коротенькое махровое полотенечко, что было бы даже предпочтительнее. Она вышла полностью одетая в джинсы и длиннорукавую майку. Оказывается, есть в ее гардеробе и нормальные вещи!