А для меня это было довольно легко. Даже не заметили никакого сопротивления. Словно поймал в руку пух от тополя и сжал его.
Следующим к нам присоединился Аркадий, заявив, что не видит другого способа, как не потерять лица и хоть немного насолить старикам. А вот Семён до последнего пытался сражаться в одиночку. Мне даже пришлось его спасать. Закрывать собой от удара Григория Константиновича. Меня его страх не брал, а вот Семёна пробрало знатно. Он уже был на грани. Готов выплеснуть всю силу, что успел накопить. Но я показал ему, что можно действовать по-другому. Что только вместе мы имеем шансы на успех.
Максим стал нашим щитом и копьём в одном флаконе, Диана, Семён и Аркадий — руками, что удерживали щит и копьё. А я стал разумом, что отвечает за координацию защиты и атаки. И всё у нас шло очень хорошо, пока к старикам не присоединился отец Семёна.
Его помощь сразу перетянула одеяло на сторону стариков. Но сдаваться нам точно рано. Не зря же в это испытание была заложена возможность выигрыша для нас.
— Держитесь. Мы сможем их продавить. Нужно только ещё немного прибавить. Семён, давай сделаем это вместе. Отдай мне всё, что успел накопить. Подпитай мою силу. Разожги огонь страха, что тлеет у меня внутри.
Понятия не имею, откуда ко мне пришли эти слова. Словно кто-то нашёптывал их на ухо. Но Семён понял всё правильно и когда я вновь ударил по старикам страхом, сила парня подхватила его небольшую искру и раздула из неё бушующее пламя. Сейчас у нас получилось даже лучше, чем во время подъёма нежити. Сила не расплескалась по огромной площади, а была сконцентрирована лишь на пяти стариках, что сидели напротив нас и снисходительно улыбались.
В одно мгновение улыбки исчезли с их лица. Они стали очень серьёзными. Никто не выказал страха, как и положено главам могущественных семей. Чтобы напугать их, наших сил ещё слишком мало, но мы смогли стереть с их лиц превосходство. Показать, что не стоит недооценивать нас. Не стоит смотреть на детей свысока.
— Сдавайтесь! Вам никогда не сломить нас, если не будете атаковать в полную силу. — с трудом контролируя волну страха, произнёс я. Блефуя и едва держась на ногах.
Все это прекрасно понимали. Как ребята, так и старики. Но игра была в полном разгаре, и прекращать её никто не хотел. Как не хотел и проигрывать.
— Сдавайтесь вы, и тогда сможете сохранить лицо. — заговорил глава клана. — Признаю, что ваш совместный удар был очень хорош. Заставил меня уйти в защиту, чего сделать очень сложно даже для Абсолюта. Я признаю ваши способности. Как и другие члены совета. Но мы даже не становились серьёзными. Даже не применяли и сотой части своих сил.
— Мы тоже не показали всё, на что способны. Решили пожалеть стариков. Всё же вам нельзя сильно напрягаться.
Члены совета рассмеялись, и в следующее мгновение на нас обрушилось невероятное давление. Максим застонал, Диана взвизгнула и убрала руку. Сразу стало гораздо труднее сдерживать удар стариков. Следом руку убрал и Аркадий. А затем и Семён больше не смог терпеть.
Остались только мы с Максимом, но и он долго не продержался. От силы ещё секунд пять. Просто он потерял сознание, не желая сдаваться до последнего. Отличный парень. Но с его уходом стало совсем туго. Словно я вновь вернулся в тот день, когда только перевели в новый детский дом. Пропали все мои способности, а старшие ребята решили поколотить несговорчивого малолетку.
Появилось чувство безысходности, рока, который навис надо мной. Всё то, что я так не люблю. Всё то, что никогда больше не будет на меня действовать. Ведь я поклялся тогда. Поклялся себе, что подобного больше не повториться. Что всегда будет выход. А моя судьба будет зависеть только от меня. От моих поступков и решений.
Внутри появилось какое-то незнакомое до этого момента чувство. Словно что-то пыталось выбраться наружу. Что-то, что может мне помочь. Но ему было невероятно сложно. Необходимо пробраться через преграду, которая пока не преодолима. Преграду, которую мог убрать только я.
Она возникла перед внутренним взором, представ высокой металлической стеной. С другой стороны нечто стучалось в эту стену. Пыталось пробиться через неё. И это нечто могло мне сейчас помочь. Помочь, справиться с давлением совета. Я один остался стоять на ногах. Один не сдался. Один выдержал удар. И один могу дать отпор. Только мешала эта стена.
Силы у меня уже не осталось, зато я ощущал её в давлении членов совета. Ощущал силу Григория Константиновича и мог немного взять у него в долг. Взять без разрешения, но сейчас оно и не нужно было.
Удалось это сделать довольно легко, и давление сразу уменьшилось. А ещё я заметил крайне удивлённый взгляд главы клана. Он прекрасно понял, что произошло и кто это сделал. А дальше мне оставалось только направить эту силу на разрушение стены. Ударить, вложив в этот удар всё, что удалось получить.
Стена содрогнулась. По ней пошла рябь, словно это был не металл, а жидкость. Затем начали образовываться каверны, как будто кто-то начал брызгать воду в пену. Но стена оказалась очень толстой, поэтому потребовалось время, чтобы пробить её насквозь. Как только появилась первая прореха, в неё тут же хлынула тьма, а практически сразу же после тьмы появился нестерпимо яркий свет.
Эти силы были моими. Они хотели, чтобы я их принял. Хотели помочь мне. Хотели разобраться с обидчиками. Показать князьям, что зря они решили вот так поступить с нами. Выбрали бы меня сразу, и ничего этого не было. А так мне придётся сперва защитить ребят, а уже потом разобраться с ними.
Тьма и свет начали окутывать меня и с лёгкостью оттолкнули давление членов совета. А потом и вовсе создали защиту, через которую ничего не могло пробиться. Заключили меня в кокон, отрезав от внешнего мира. Но я был здесь не один. Я всё же смог защитить ребят, пусть они и находились без сознания.
— Кто ты? — раздался неожиданный голос, заставивший меня начать озираться по сторонам. — И почему так похож на меня? Ты и есть я? Это снова сон? Тогда понятно. Всё же я до сих пор не могу совладать с бушующей во мне силой. Старейшина говорила, что для этого нужно время и она будет мне помогать. Видимо, время ещё не пришло. Что же, взглянуть на себя со стороны довольно забавно. Только причёска дурацкая. У меня никогда не было таких светлых волос.
— Отличная причёска. — ответил я, только сейчас придя в себя.
Понятия не имею, кто это такой говорит. Но не позволю оскорблять мою причёску. После работы со стилистами она стала ещё лучше.
— Забавно. Я ещё и спорить сам с собой могу. А до этого мне снились только другие люди. И ни разу никто со мной так и не заговорил.
— Да кто ты такой? И почему решил, что спишь? — спросил я, так и не обнаружив своего собеседника. Ребята находились в отключке и не подавали никаких признаков скорого возвращения, а члены совета были отгорожены коконом, и их сила против него бесполезна.
— Я — это ты. — рассмеялся голос. — И я не решил, что сплю. Я уверен в этом. Иначе просто быть не может. Рядом нет старейшины. Вообще, никого нет. Хотя обычно всегда много незримых охранников. Я их очень хорошо чувствую. А сейчас открыл глаза, и никого нет.
— Я не могу быть тобой. Потому что я — это я. Александр Иванов. Сирота, который сейчас работает на старшую семью.
— Как ты можешь работать на старшую семью, когда являешься наследником Апраксиных?
Послышались странные звуки, словно разбилось сразу много стёкол. А затем я на долю секунды ощутил присутствие наставников. Баб Настя и Алексей Петрович были вместе, и они явно применяли свои силы. Но это продлилось лишь долю мгновения.
— Я не наследник Апраксиных, а лишь его замена. Идеальный двойник, которого нашли в одном из детских домов империи.
Но ответа уже не последовало. Словно моего собеседника никогда и не было. А весь разговор — плод моей фантазии. Возможно, так он им было? Возможно, я слишком сильно перенапрягся? Но что-то мне подсказывало, что это далеко не так.
Возможно, лежавшие рядом ребята. Возможно, их родственники, что стояли рядом с нашим коконом и пытались в него пробиться, а, возможно, и раскалённый Охранитель, что обжигал грудь, но боли я не ощущал. Правда, лишь до того момента, пока не решил убрать кокон. Втянуть в себя тьму и свет, что выпустил. Слишком много их оказалось. Настолько, что голова начала раскалываться, а тело готово взорваться в любую секунду.
— Помогите мне заблокировать его силу! Нужно поставить блок, который продержится до инициации. — донёсся откуда-то издалека голос Григория Константиновича. — Я думаю, теперь ни у кого не осталось сомнений, кто должен представлять Клан Тьмы на факультете старшей крови?
Одинокая больничная палата сегодня также пустовала. Один пациент и шесть незримых охранников, которые готовы пожертвовать своими жизнями, если это потребуется. Единственная посетительница ушла отсюда несколько часов назад, оставив на кровати пациента три чёрные розы, созданные из её силы. Только такие цветы могли выжить в пространстве, захваченном тьмой.
Охрана имела право нападать на любого, кто без согласования попробует войти в палату. Даже если это будет князь. Даже если это будет старейшина. Или сам император. Поэтому они моментально начали действовать, когда ощутили чужую магию. Невероятно сильную и опасную.
Только они не успели сделать и шага, как их просто вышвырнуло из палаты. Сделала это пробудившаяся тьма. А вместе с тьмой пробудился и её создатель. Мальчишка открыл глаза и увидел самого себя, стоявшего в каком-то непонятном месте, а у его ног лежали другие дети. Три парня и одна девчонка.
Тогда мальчишка заговорил с самим собой. Он уже понимал, что спит. Что это, очередной сон, из которого ему не получится выбраться. Как не получалось выбраться из тысяч подобных, пусть и не таких реалистичных снов.
Он находился в пустой комнате, а смотрел на себя, словно через экран телевизора. Не было старейшины, которая уже несколько раз встречала мальчика, после пробуждения. Не было незримых охранников, которых он научился чувствовать за годы, что они провели рядом. Не было вообще никого. Он не чувствовал поблизости живых людей. Только там, за этим странным экраном. Где он же играл в главной роли. И там он смог сдержать в себе силу. Смог до последнего момента. Открыл небольшую прореху и позволил вырваться лишь крошечной частице. А вместе с этой частицей тьмы вырвалось что-то очень странное и непонятное. Что-то противоположное его силе, но не ему.