— Не помню тебя, — высунувшись из будки, чтобы поближе на меня посмотреть, произнёс охранник. — Хотя я здесь работаю практически сразу после смены руководства. Когда Апраксины навели порядок и погнали прошлых хапуг. Теперь-то дети ни в чём не нуждаются. Вон и экскурсии им постоянно устраивают, и еда отменная, и одежды на всех хватает.
— Так, я прямо перед тем, как сменилось руководство, и ушёл отсюда.
— Вот прям сам, взял и ушёл? Усыновили тебя, что ли?
— Не-а. Никто меня не усыновлял. Да и не согласился бы я на это. Работать ушёл. Получил предложение, от которого не смог отказаться.
— Работать ушёл? Это сколько же тебе сейчас лет? Выглядишь слишком молодо. Или стой. Ну-ка, подойди поближе, а то я на старости лет видеть хуже стал.
Подошёл и посмотрел на охранника, задействовав левый глаз. Пускай немного расслабиться. Не нужно так сильно нервничать. А то увидит мои глаза и сразу начнётся…
Серый мне рассказывал, что в детском доме ходят легенды о воспитаннике с разноцветными глазами. Причём в основном среди воспитателей. Из старых уже практически никого не осталось. Зато уборщица — баба Валя, ещё на месте. Не убиваемая старушка. Но возможно, именно из-за неё я сегодня и решил сюда вернуться. Можно сказать, получить благословения от места, в котором вырос и начал формироваться как личность.
— Всё в порядке? — на всякий случай спросил охранника, а то он как-то завис.
— В полном. — ответил тот на автомате, а затем залез обратно в свою коморку. — Ты если хочешь навестить кого, то всё равно нужно разрешение у администрации получить. И отойди, автобус уже подъезжает, ворота открывать нужно.
Автобус действительно уже подкатывался к воротам и за рулём сидел старый, надеюсь, всё ещё добрый, Дмитрич. За пять лет он постарел ещё сильнее. Морщины стали глубже, а из-под серой кепки, торчали абсолютно седые волосы. За его спиной сидели дети, которые выглядывали, пытаясь понять, кто такой стоит прямо перед воротами и не даёт им проехать.
— Виталич, ты чего ворота ещё не открыл? И почему нам проехать мешают? — крикнул Дмитрич, останавливая автобус в паре метров от ворот.
Отличный, яркий и очень надёжный автобус, сделанный Ростовыми по моему спецзаказу. На таком автобусе можно и под пулями ехать, ничего ему не будет. А ещё здесь стоял автопилот, который мог управлять автобусом и без лишней переменной в виде человека. Так что дети будут в безопасности, даже если с водителем что-нибудь случиться.
— Дмитиич, а дай порулить? — спросил я, вынырнув из-за автобуса.
— Я тебе сейчас дам! — по привычке огрызнулся водитель, а потом его морщины стали стремительно разглаживаться. — Саня? Ты, что ли? Ядрёна вошь, смотри, как вымахал! А я тут тебя… Да и ладно, чего уж там. Не, ну точно ты. Я хоть и старый уже совсем, но глаза ещё не подводят.
— Не подводят Дмитрич, не подводят. Ты мне расскажи, как новый автобус? Нравится? Вон какой он большой и красный.
— Нравится, ещё как нравится. Не то, что раньше развалюхи были, которые постоянно чинить приходилось. На этом уже почти год детей катаю, и ни разу ещё ничего не сломалось. А ты чего про автобус-то? Давай рассказывай, как жизнь? Где устроился и чем занимаешься? Учиться куда пошёл или всё же открыл свою мойку? Помню, рассказывал мне о мечте той.
— Митрич, ты проезжать-то будешь? — окрикнул водителя охранник, который уже давно открыл ворота. — Если хочешь поговорить, то возьми парня с собой. Сам знаешь, что мне по шапке влетит, если ворота буду долго открытыми держать.
Дмитрич выругался, высунулся в салон и что-то крикнул. Через пару секунд к нему подошла женщина в строгом костюме, аккуратных очках и с замысловатой причёской. Чем-то она смахивала на Леонида. Только Азарова была куда пышнее формами.
Дмитрич спросил, можно пустить старого воспитанника на территорию детского дома, и я удостоился внимания женщины. Судя по округлившимися глазам и тому, что она едва не упала в обморок — меня узнали. Не сироту Сашку Иванова, а князя Чернышёва-Апраксина. Прошлось качать головой, и приложить палец к губам. Знак, который понятиен абсолютно всем. Вот и женщина всё прекрасно поняла.
— Конечно, конечно, я разрешаю пропустить молодого человека на территорию детского дома. Владимир Витальевич, никаких документов заполнять не нужно. Под мою личную ответственность.
— Вот и славно. Залезай, Саня, с ветерком не обещаю, но прокачку. Хоть немного до гаража доедем. — сказал довольный Дмитрич, а охранник крякнул от удивления.
Похоже, что здесь всё очень строго и это мне нравится.
Не стал отказываться, лишь незаметно подал знак своей охране, чтобы оставались здесь. На территории детского дома мне точно ничего не угрожает. Да и кто вообще рискнёт на меня нападать?
Стоило мне войти в автобус, как тут же начали сыпаться вопросы от детей. Всем было очень интересно, что было после того, как я выпустился из детского дома. Но тут на них налетела женщина, заявив, чтобы не приставали ко мне и вообще сидели тихо. Вели себя, как воспитанные дети. И не приставали к человеку.
— Ну что вы, не стоит ругаться на детей. Просто им интересно. Не вижу в этом ничего плохого. И обязательно отвечу на все ваши вопросы. Только немного позже. Остаток дня я проведу с вами. Договорились?
— Как прикажете. — моментально произнесла женщина и принялась судорожно копаться в сумочке. Наверное, ищет телефон, чтобы предупредить нужных людей о моём визите. Моя охрана об этом уже давно позаботилась. Но пускай женщина это сделает для собственного успокоения.
Дети хором воскликнули, что мы договорились, а какой-то вихрастый мальчуган лет шести заявил, что раз я останусь с ними, то должен буду поиграть в очень интересную игру. Но названия не сказал, с опаской покосившись на воспитательницу, которая нашла телефон и быстро писала кому-то сообщение.
— Поехали, Дмитрич. Помнишь, как ты мне порулить не давал? Так, я теперь сам умею. А про то, что автобус хороший получился, я обязательно скажу графу Ростову, как увижу его.
— Получается, что ты хорошо устроился, раз на графа работаешь. Молодец. Никогда в тебе не сомневался. Знал, что не пропадёшь. К нам тут недавно друг твой заглядывал — Серёга. Так, я его о тебе спрашивал, а он молчит. Говорит, ничего не знаю.
Знать-то он знает, вот только рассказать ничего не может. Не хотел я на своих ребят из детдома запреты ставить, но Вениамин с Сапфиром меня продавили. Едва ли не увольняться оба собрались, если я не прислушаюсь к ним.
— Так и не знает он. Серый у нас сейчас шишкой стал. Владелец пары крупных предприятий. Но не про него сейчас. Дмитрич, ты мне расскажи, кто из стареньких ещё остался, кроме тебя? Неплохо было бы с ними повидаться.
— Так почти никого. Только я, Валентина и Елизавета Петровна. Помнишь такую?
— Бонапарт? Конечно, помню. Особенно когда она нас с ребятами по этажу с тапкой в руках гоняла.
— Тебя погоняешь. — усмехнулся Дмитрич. — Вон, как вымахал, не узнать. Изменился очень сильно, а вот глаза всё такие же озорные. Словно прямо сейчас собираешься, какую шалость устроить. Или всё же собираешься? За этим в гости решил зайти?
На этот раз Дмитрич начал громко смеяться, над собственной шуткой.
— Жениться собираюсь, вот решил заглянуть, благословения просить у тех, кто меня здесь воспитывал и заменил родителей. А ещё мысли в порядок привести нужно. Дмитрич, даже не представляешь, как, оказывается, сложно быть взрослым.
Автобус резко остановился. Дмитрич повернулся, и в его глазах я увидел слёзы. При этом старик улыбался так тепло, что только ради этого стоило приехать сюда.
Глава 25
Три ударных звена Рюрикова Полка сейчас находились в десяти минутах от места десантирования. Последний момент, чтобы подбодрить бойцов перед боем. А ещё здесь был один отряд Чернышёвых-Апраксиных, под командованием Странника.
Они даже толком не общались с людьми Белозёрова и не вылезали из своих МД. Весьма странно, но вполне оправданно. Кроме Странника и Арсения Попова, граф больше не знал ни одного бойца из этого отряда. Похоже, что они получили приказ от Александра и дальше держать в тайне свои персоны.
Граф подозревал, что парень смог собрать лучших пилотов, которые либо уже давно отошли от дел, либо просто разорвали контракт. Такие были даже в Рюриковом Полку, несмотря на все преимущества, что получали его бойцы. Поэтому Алексей Васильевич не стал настаивать на раскрытии личности всех бойцов, достаточно и того, что они летят со своим командиром, который принёс клятву во время выполнения этого задания во всём слушаться графа.
Двигались они на четырёх грузовых самолётах. По одному звену на самолёт. Между всеми МД постоянно поддерживалась связь. Поэтому Владимир Алексеевич был уверен, что его слышат все.
— Готовность ноль. До точки десантирования девять минут. — начал граф. — На месте каждая группа действует строго по плану. Никакой самодеятельности. Мы сюда прибыли, чтобы выполнить поставленную задачу, а не геройствовать. Ваши смерти не нужны ни мне, ни вашим родным, ни империи. Враг силён и способен дать мощнейший отпор. Не геройствуем и бросаем повреждённые МД. На этот случай у вас также имеются все необходимые инструкции. Активируем маяк и двигаемся в направлении имперских войск. Вас обязательно запеленгуют и вышлют эвакуационную команду. Отдельно для наших друзей на Аккелах. Не нужно бессмысленно рисковать у противника много сильных одарённых. Они способны вскрыть даже ваши усиленные доспехи. Командиры отделений, принимайте командование. Все, кого выделили в мой отряд, собираемся в этой точке. — карта с отметкой была отправлена нужным бойцам. — Надерём задницу этим узкоглазым.
В эфире раздались радостные крики, а сам Белозёров перешёл на защищённый канал связи.
— Странник, от тебя мне нужны два Акеллы. Арсения и ещё какого-нибудь бойца такого же уровня. На вашем участке будет особенно крепкая оборона. Следи за своими бойцами и в случае чего отходите. И пожалуйста, не лезь в самое пекло. Задача действительно крайне тяжёлая, даже ты можешь не справиться.