Каждый хоть раз, да и повернулся, чтобы бросить на нас с Леной быстрый взгляд. И было в этих взглядах что-то очень странное. Мне показалось, что их буквально распирало от гордости. Только не могу понять от гордости, за кого? Или за что?
— Ты тоже это почувствовал? — раздался едва различимый голос Лены.
— И это мне не нравится. Будь готова, что нас попытаются разыграть или что-то в этом духе.
— Главное, чтобы этот розыгрыш никаким образом не ударил по нашей репутации. В противном случае они у меня месяц не смогут использовать магию.
Подошёл новый гость с поздравлениями, и мы были вынуждены делать вид, что бесконечно рады его обществу и подарку. На этот раз какое-то коллекционное холодное оружие, выкованные несколько сотен лет назад. И не зря на нас накатило непонятное чувство, сразу после этого поздравления свет в помещении погас. Это сделали Димка и Ульяна с Ольгой. Теперь сильнейшие среди Апраксиных.
Сразу после наступления темноты поднялся небольшой ветер, который принёс с собой восхитительный аромат каких-то фруктов. А через мгновение я понял, что это была пыльца, которая сейчас начала светиться, создавая над нашими головами точную копию детского дома Имени Максима Горького. Всю его территорию, с деревьями, старыми постройками и всем, что там находилось двенадцати лет назад. В тот момент, когда я попал туда.
Старые, покосившиеся ворота со скрипом распахнулись, и в них въехала потрёпанная легковушка, ярко-жёлтого цвета. Она подкатила к главному входу. Открылась задняя дверь, из неё вышла тучная женщина с пышной причёской, которую тут же начал трепать ветер, отчего дама смешно стала пытаться бороться со стихией, и в этот момент из машины осторожно вылез вихрастый мальчуган в потрёпанной одежде, с надкушенным яблоком в руках. Он посмотрел на нас своими разноцветными глазами, затем посмотрел на здание детского дома и попытался залезть обратно в машину, но сопровождающая не дала этого сделать. Она схватила мальчугана за руку, в которой он держал яблоко, и потащила за собой, не обращая внимание на сопротивление.
Возле ступеней мальчуган предпринять очередную попытку освободиться, дёрнулся изо всех сил, но ничего у него не вышло. Лишь яблоко вылетело из рук и покатилось по разбитому асфальту. Мальчуган смотрел на яблоко, глазами, полными слёз. Но он смог сдержаться. Единственная слезинка скатилась в тот момент, когда тяжёлый башмак водителя с хрустом опустился на едва надкушенный плод. Водитель нёс крошечный свёрток, в котором были все вещи мальчугана, его личное дело и пачка купюр, предназначенных для руководства детского дома, чтобы они взяли к себе этого ребёнка.
В этот момент жизнь мальчугана резко изменилась. Яблоко стало отправной точкой его становления в этом жестоком мире.
Женщина со всех сил дёрнула мальчугана и замерла, когда он посмотрел ей прямо в глаза.
— Не нужно меня тянуть, я пойду сам. — произнёс мальчуган и, обогнув своего конвоира, быстро взбежал по ступеням, сожалея лишь о том, что столь вкусное яблоко было раздавлено.
Я смотрел, как всё это происходило, а в руках у меня появилось яблоко, которое я тут же откусил. Невероятно сочное и вкусное, самое то для просмотра истории, которая привела меня сегодня в этот зал.
По мере того как история продолжалась я ощущал, что рядом появляются все те люди, что помогали мне пройти по этому пути. Я даже услышал тяжёлое дыхание баба Вали, кряхтение Дмитрича и так далее.
Представление продолжалось, а я сидел и не мог отвести от него взгляда. Кто-то начал тереться об мою ногу, раздался требовательный мявк, а затем на колени взгромоздился кто-то довольно тяжёлый и начал мурчать. Вскоре мурчавших стало двое. К Лене прибежал Акелла младший.
Понятия не имею, сколько времени это длилось, но когда в финале мы с великой княжной сбежали со сцены, оставив Михаила Юрьевича нас прикрывать, тьма рассеялась, и я увидел радостные лица всех, кто встречался мне на ещё совсем маленьком жизненном пути и оставил в нём свой след. Всех, кто был жив по сей день.
Ребята из детского дома, воспитатели, баба Валя, Дмитрич и охранники, которые постоянно гоняли меня. Волк и Ворон, Екатерина Андреевна в восхитительном бальном платье. Повариха Виктория. Тацуя Кавадзири, готовый взять у меня реванш, все люди, что в тот день поверили меня и благодаря им я смог одолеть сильнейшего мастера боевых искусств. Граф Белозёров и пилоты из Рюрикова Полка, что гоняли меня на полигоне. Алексей Белов и его друзья, которые стали первыми свидетелями того, на что способна моя вера. Семён Распутин и ребята, вместе с которыми мы подняли любимца одного из глав Клана Тьмы. Все представители совета Клана Тьмы, которые выбрали меня для обучения на факультете старшей крови. Все ребята, которых я встретил в академии и которых могу назвать своими друзьями. И даже Виктория Одинцова, которая также во многом мне помогла. Стрепс старший и преподаватели Академии Годуновых. Вениамин, Артур и все, кто работали вместе с ними. Дядя Гриша и Михалыч, которые приютили меня на территории завода в закрытом городе Западный. Геннадий Петрович со своей дочкой Соней, чья жизнь резко изменилась после встречи со мной. Девочка смогла справиться с болезнью и сейчас работала на Павловых в одном из госпиталей. Кирилл Рюрикович и Сильвер. Цесаревич со своей невестой из Поднебесной. Старик Самум в обнимку с Петром Алексеевичем и представители всех семей Пустыни Смерти.
Здесь были абсолютно все, кто помогал мне в жизни. Ребята сделали невероятный подарок. А ещё невероятнее было то, что я сейчас ощущал. Все эти люди верили в меня. Верили, что я смогу сделать империю лучше. Смогу помочь всем нуждающимся и не подведу их.
Эта вера передавалась остальным гостям и мгновенно заражала их, если так можно выразиться.
Я коснулся руки ошарашенный Лены и позволил ей ощутить всё то, что ощущал сам. Через минуту жена повернулась ко мне, по её щекам текли слёзы, но это были слёзы счастья. Да я и сам сейчас был готов расплакаться. Расплакаться от счастья и той радости, что сейчас испытывал.
Слёзы счастья потекли по щекам, обжигая их. И пусть это будет в последний раз. Последняя слабость, которую увидят другие.
Я поднялся и окутал своей силой всех, кто находился в зале. При этом раздался недовольный мявк, слетевшего с колен кота, что заставило меня улыбаться ещё шире. Щёки начало немного холодить, и тогда я обратился ко всем. Вообще всем, всем, всем. Даже к тем людям, которых здесь не было, которые уже давно покинули нас, став частью всеобщего наследия. Уверен, что они меня сейчас услышат меня.
— Спасибо!
Виктор ГросовЛарс
Пролог
Утро выдалось суматошным из-за того, что уснул на рассвете. Теперь весь день буду бродить словно зомби, с недосыпом.
На улице пасмурно. Стоя возле окна, с кружкой вкусного ароматного кофе, обратил внимание на свое отражение в стекле: рыжие залысины, ярко-зеленые глаза, нос с горбинкой, легкая рыжая небритость, первые морщины – относительно правильные черты лица. В целом, нормальный внешний вид.
– И чего ей только не хватало? – пробубнил я себе под нос.
Вчера моя очередная пассия сообщила, что нам пора расстаться. Собрала вещи и ушла. Эта новость не была для меня трагическим событием вселенского масштаба, но мужское самолюбие было задето. Вот и устроил мой мозг бойкот в стиле: «Ты почему не переживаешь, не страдаешь в муках? Где кошки, которые скребут твою душу?». В итоге, ворочаясь всю ночь, заснул под утро. А теперь наблюдаю за помятой физиономией.
– Какая отвратительная рожа! – спародировал я героя известного советского фильма.
Ужасная привычка – разговаривать с самим собой. Но видимо это своеобразный маркер холостяцкой жизни.
На часах 7:15. Пора горбатится на благо своего кошелька.
Выйдя из дома, я сел в машину и поехал на работу. Хорошо быть директором на металлургическом заводе. Ни тебе хлопот, ни нервотрепок, сплошная благодать. Ходишь и покрикиваешь на подчиненных, а они сами все делают. Да, хорошо живут директора. Жаль, что я не директор. Но инженерам тоже неплохо живется.
Моросил легкий дождь. Хмурое небо нависло над городом, угрожающе рыча гулким рыком грома. Тучи сталкивались друг с другом, будто борцы сумо. Надеюсь, погода дождется того момента, когда я дойду до проходной завода, чтобы уже после – разразиться ливнем.
Проехав на территорию, автомобиль, клацая мокрыми шинами, припарковался у входа. Дождь сплошным потоком зарядил крупнокалиберной дробью. Все же, не дождались тучки, пока я зайду на завод. Кое-как, неуклюже прыгая по лужам, под смешок добродушного охранника, я дошлепал до входной двери, успев промокнуть до нитки.
В фойе не многолюдно, рабочие только собираются. Пройдя к себе в кабинет, подмигнул Аньке, секретарше директора. Да, хорошо быть директором, у него даже Анька – вся фигуристая.
В моем кабинете все аскетично, если не считать бардака на столе. Раздевшись и включив навороченный комп, я начал дописывать отчет для руководителя. Вчера не успел закончить, а пока есть время до планерки – успею «сбагрить» с себя эту нелюбимую часть работы.
Звонок смартфона пропел раньше, чем я прикоснулся к клавиатуре. Надпись входящего – «Шэф» не предвещала ничего хорошего. Через час планерка, значит нужно что-то срочное сделать до нее.
Со страдальческим выражением физиономии, ответил:
– Да, шеф!
– Игорь, ты на месте? – голос был возбужденный и запыхавшийся.
– Да. Что случилось?
– Заработать хочешь?
– Сколько?
– Тройной оклад устроит?
– Кого убить? Фамилия, имя? – попробовал я шуткануть.
– Зайди ко мне.
В этом весь шеф. Заинтригует и зовет к себе. Вот что стоило сразу сказать последнюю фразу!? Радует только, что настроение поднялось на «дозвонковый» уровень.
Пройдя мимо Аньки, снова оценил ее «достопримечательности». При всем желании тяжело не заметить эту даму. И ведь пользуется этим – мало кто может подумать, что в голове у нее есть серое вещество, при такой-то внешности. Но – есть. И плюс к этому кандидатская степень по психологии. И не надо обвинять меня в сексизме. Девушка в самом соку и застав