Рогволд, ухмыляясь, сложил руки на груди. Его сподручный все это время не отсвечивал и пытался понять нить разговора. Судя по отсутствию какого-либо намека на прозрение в его глазах, понять он смог только одно – мы с воеводой разговариваем.
– За тебя дадут награду, цена которой больше стоимости небольшой деревеньки. А мне деньги очень нужны.
И всего-то? Нужны, банально, деньги? А я нафантазировал всякого разного. Переоценил я оппонента.
И тут мне стало дурно. Эса сказала, что устроит мое приглашение на пир смоленского воеводы, где будут купцы, которые держат Агу. Эса наверняка в курсе финансовых проблем Рогволда. Неужели она сказала Рогволду о том, что за меня можно получить кучу денег, а взамен воевода должен будет помочь вернуть ее брата? Значит, она меня предала? А как же клятва? Вот же я Емеля! Повелся, как последний идиот.
Я дернулся к воеводе, гремя цепями. Моя злая реакция его позабавила. В ответ, приспешник воеводы облил меня ледяной водой из откуда-то взявшегося в помещении ведра. Интересно, что еще я не увидел в этой тюремной камере. Рогволд растянулся в мерзкой улыбке.
– Ах, молодость-молодость, – распевая прогундосил воевода, – сколько сил и энергии тратиться впустую.
Я обессилено опустил руки. Мое тело обмякло. Обида на этот приютивший мир раздирала душу.
– Ответь на один вопрос, – опустив голову, я спешно пытался собраться с мыслями, – кто сказал тебе, что за меня сулят награду.
Рогволд с подозрительным прищуром разглядывал меня. Его лицо отображалось в образовавшейся луже. Полная луна достаточно ярко освещала его фигуру и противную физиономию.
– Моя земля является центром торговли на многие верста вокруг. Только последняя плешивая собака не знает о гибели сыновей Гостомысла. А цена за твою тыковку известна всем купцам.
Его земля? Это он князя Смоленска за владельца не считает? Интересно, надо запомнить. Значит, купцы ему сообщили обо мне. Неужели я снова зря на Эсу подумал гадости?
За дверью послышался топот. Кто-то кричал о тревоге.
Рогволд зыркнул на своего палача, требуя выяснить, что там происходит. Приспешник направился к двери. Он потянулся к ручке. Как выяснилось, с его стороны это было опрометчивое решение. Дверь распахнулась со скоростью явно приближенной к световой, так как столкновение лба воеводиного помощника с этим дубовым предметом могла бы породить очередную сверхновую. Я с воеводой, раскрыв рты, наблюдали полет этого здоровяка. Его приземление на пятую точку могло бы выглядеть комично, если бы не ужас в глазах местного палача. Он, не мигая, пялился в дверной проем.
Проследив за его взглядом, мне тоже стало немного не по себе. Там стояло нечто, по форме похожее на бочку с руками и ногами. Это был «Обеликс на минималках». Такие же рыжие усы и глаза пучком, необъятный живот и ноги-колонны. Ему бы еще бело-голубое полосатое трико и можно было бы состязаться в кастинге с самим Депардье.
– Ага, – провыло это нечто, растягивая последнюю букву.
Оно ворвалось в камеру, буквально поглощая все свободное пространство. Взбрыкнувший было воевода, наверное, по скудоумию схватившийся за топорик, был небрежно опрокинут лапой этого чудища. Он схватил двух моих оппонентов за ноги и поволок наружу, собирая их затылками все неровности пола.
Из-за его могучей спины проскользнули Аршак с Эсой. Джуниор светился, как начищенная золотая монета. Эстрид же, недовольно фыркая, причитала про недалеких и бестолковых княжичей, которые и шагу не могут сделать без пригляда Эсы. При этом, она не забывала освобождать меня от кандалов, орудуя найденными молоточком и зубилом.
Моя радость от встречи с ними, видимо, была написана на лице, так как, увидев мою счастливую физиономию, Эса закатила глаза и перестала ворчать, сосредоточившись на моем высвобождении.
Пока Эса меня освобождала, Аршак ввел меня в курс событий. Оказывается, когда меня похитили с харчевни, Эса с Аршаком успели поругаться и решили обратиться ко мне, как к третейскому судье. Суть спора они не разглашают, но, когда мои спутники дошли до харчевни, то увидели неприглядное зрелище по волочению моего тельца в телегу. Все это было обыграно, как «выдворение» пьяницы из заведения. Они проследили за моими похитителями до места моего заключения. Эса осталась наблюдать, а Аршак был послан к Радомыслу и Соколу за подмогой. Меня держали в смоленской казарме воеводы, в местном карцере для проштрафившихся солдатиков. Прискакавшие Радомысл и Сокол не рискнули соваться в казарму из-за недружеских отношений самого Радомысла с властьдержащими Смоленска. Дядюшке пришлось обращаться к самому князю города. Мои же товарищи, решили взять дело в свои руки и, с помощью сподручных Эстрид, решили тайком меня вызволить из темницы.
К величайшему удивлению моих компаньонов, в соседней камере, в которую они сунулись по незнанию, был обнаружен Ага, брат Эсы. Именно поэтому Аршак довольным павлином поглядывает на воительницу. Аршак-старший, по мнению Джуниора, оказался не при чем. Агу же нашли у воеводы.
Кстати, Ага – почти немой. «Ага» – это единственное, что он может произносить.
Пока меня вводили в курс дела, Эса освободила меня от оков, бросила под ноги мою одежду, которую она нашла в углу камеры и выбежала к братцу. Тот, судя по звукам ударов, излишне агрессивно вел беседу с двумя моими бывшими собеседниками.
Общение с Агой не прошло бесследно с моими надсмотрщиками. У Рогволда заплыл глаз, а борода превратилась в лохмотья. Палач же светился своим синим носом-шнобелем. Эса уговаривала брата прекратить воспитательную беседу и бежать отсюда.
– Ага, спасибо! Ты меня спас, – заявил я, стараясь как можно громче и по слогам донести информацию, постукивая по плечу Агу.
Здоровяк покосился на мою руку, панибратски его касающуюся, заявил свое «Ага» и пошел на выход, схватив в охапку бедолагу воеводу с помощником.
Мы проводили взглядом эту процессию и переглянулись с Эсой. Она нахмурила бровки и брякнув: «Ага – не дурак, он просто немой», проплыла мимо меня гордой походкой. Мы с Аршаком засеменили следом.
Ночь встретила нас прохладой и сыростью. Во внутреннем дворе казармы кипели одиночные бои. Резкий и продолжительный свист Эстрид был сигналом для ее сподручных, чтобы максимально отвлечь внимание солдат и скрыться при первой же возможности. Мы трусцой пробежали вдоль высокого частокола и остановились рядом с сооружением, примыкающем к стене. Ага со своей ношей умудрился взобраться на крышу постройки, опираясь на прислоненные рядом бочки. Он небрежно перекинул через частокол два плененных габаритных тела, предварительно связанных и отправленных в забытье еще до выхода во двор казармы. Не смотря на то, что рана в боку начала меня беспокоить, я умудрился перепрыгнуть через частокол, даже не поморщившись. Хладнокровным я был ровно до того момента, как я приземлился. Нужно будет в дальнейшем отточить этот момент. Наверное, посадка на землю не является моей сильной стороной. Пытаясь собрать в кучу рассыпавшийся позвоночник и дрожащие ноги, я не уследил за тем, что замыкающим был Аршак. Его тушка приземлилась на мое чудом собранное тело. В итоге, меня поддерживали с двух сторон. Аршак и Эса переругивались. Эса ворчала на Джуниора за неуклюжесть, а Аршак извинялся, что не разглядел меня в темноте.
Мы дошли до Аги. Он стоял возле лодки на берегу реки. За спиной у нас, словно растревоженный улей гудела мини-крепость воеводы. Там были слышны крики солдат и звон оружия. Повторный свист Эсы обрубил звуки. Ее дружина скрылась. Только солдатские окрики доносились вслед.
Ага бросил в лодку свою ношу, а сам сел на весла. Мы поторопились залезть на его суденышко. Эса руководила братом, указывая путь по реке.
Когда мы тронулись от берега, я услышал ржание лошадей и стук копыт. Гневные крики новых участников сегодняшнего вечера призывали немедля открыть ворота, иначе княжеская дружина разнесет все на бревнышки. Видимо, это подоспела помощь от князя во главе с Радомыслом и Соколом. Вовремя они. Звуки с казармы воеводы хорошо доносились по воде.
– Мы сейчас плывем в мой лагерь. Там переночуем в безопасности, а утром вернемся в харчевню, – Эса вопросительно на меня посмотрела.
– Хорошо, – я задумался, – дядя с учителем переживут мое отсутствие, но по-хорошему нужно бы сообщить, что со мной все в порядке.
– Я направлю гонца, сообщим. Если харчевня еще цела. Аршак говорил, что дядя твой хотел колесовать Васюту-харчевнщика.
Аршак кивнул в ответ на мою вопросительно поднятую бровь.
– Твой брат спас мне жизнь. Я хотел бы его отблагодарить, – я внимательно смотрел на воительницу.
– Лучшей благодарностью будет – не обижать его, – дернула плечами Эса.
– Я хотел бы взять его к себе в дружину.
Эстрид удивленно посмотрела на меня, хмуря бровки.
– Ты решил собрать в отряд потомков твоих врагов? Я и Ага дети твоего кровного врага, а Аршак, возможно, сын вероятного врага, помогающего моему отцу.
Джуниор напрягся, но промолчал, увидев мою хмурую рожицу.
– Эстрид, Ага будет в моей дружине?
Воительница по обыкновению закатила глаза, но села напротив братца. После недолгих ужимок и жестов Эсы, Ага трубно прорычал свое любимое слово, довольно кивая ей. Эса с грустью в глазах посмотрела на меня и передала его согласие. Ага оглянулся на меня, улыбаясь во все свои зубы, подтверждая договоренность. Кстати, одного переднего зуба у него не хватает, поэтому выражение его лица кажется довольно смешным, если забыть про его огромную силищу.
По указанию Эсы мы завернули в заводь. Свет звезд и полной луны рассеивал мглу зарослей камыша. Мы приплыли к заброшенной рыбацкой пристани. Гул жаб и сверчков рассеивал тишину. Наш отряд неспешно выполз из лодки и направился к покосившейся избенке на берегу. Эса подавала какие-то знаки и звуки, наверное это пароли для ее дружинников расположившихся, как мне кажется в кустах и деревьях. Может это паранойя, а может они и правда прячутся на столько грамотно, что я не смог даже намека найти на местоположение караульных.