Пол покрыт толстыми яркими коврами или ткаными ковриками. По комнате разбросаны деревянные сундуки с замысловатой резьбой, инкрустированные драгоценными камнями, которые использовались для хранения личных вещей. Низкие мягкие сиденья, такие как пуфики и диваны, обитые дорогими тканями, обеспечивали дополнительный комфорт и удобство.
На стенах были гобелены, изображающие сцены сражений и знаменательные события из болгарской мифологии. Освещение исходило от дорогих свечей, их теплый свет освещал комнату и отбрасывал мерцающие тени на стены. Часть стен украшены фресками, изображающих болгарскую природу.
Декоративные предметы, такие как позолоченные кубки, замысловато украшенная керамика, а также бронзовые или серебряные статуэтки, добавляли атмосферу богатства.
Окружавшая меня роскошь рябила глаза. Развалившись в кресле у окна, я закрыл глаза. Я не знал как поступить правильно. Стратегически нужно додавить Триумвират.
Но меня грызло не само действие, поскольку военные походы в последнее время стали суровой реальностью моей жизни. Наступила тишина, тишина более оглушительная, чем любой боевой клич. Ни требования выкупа, ни посланника от Триумвирата, ни слова. Простой информационный вакуум. Милену будто поглотила сама земля.
Образ Милены, ее огненных волос и ярких глаз, отражающих летнее небо, заполнил мой разум. Я помнил ее смех. Да, как это ни банально, я скучал по этой девушке. Она стала важной частью моей жизни.
Я посмотрел в окно, на усыпанное звездами небо. Необъятность наверху отражала пустоту внутри меня. Я чувствовал себя плывущим по течению и это бесило. Бесило до жути.
Я должен сохранять самообладание и вести своих людей, даже когда мой собственный мир рушится. Устав от тяжких дум я уснул в кресле.
Все последующие дни в ожидании новостей я проводил в попытках отвлечься от тяжелых дум. Это время не дает особых вариантов для развлечений. Я был на пирах, участвовал в охоте, смотрел на зрелища на огромной арене, бывшей ранее местом для битв гладиаторов. Но ничего меня толком не брало. Я снова стал раздражительным. Оказывается, Милена — моя ахиллесова пята. Когда я был спокоен в ее относительной безопасности, я мог здраво и трезво рассуждать. Сейчас же, находясь в неведении относительно ее нахождения, меня будто распирало от желания совершить что-либо, лишь бы не сидеть сложа руки. Не знаю как я удержался от необдуманных поступков, но появление армии Ходота и Эсы спасло меня. Они успешно справились с подавлением восстания, в чем никто не сомневался. В тот же вечер я снова собрал своих ближников в военном лагере армии, чтобы обсудить извечный вопрос: что делать?
Вечерело. Факелы, закрепленные на стенах, отбрасывали пляшущие тени на суровые лица ближников.
— Выкупа не требуют, — процедил Ходот, — ни весточки, ни намека на условия. Просто… забрали ее.
Молчание, повисшее в воздухе, было густым, как кисель. Каждый из присутствующих понимал, что очередное похищение Милены — это вызов, брошенный лично мне.
— Мы можем отправить гонцов в Рим, — в очередной раз предложил Ходот, — узнать, чего они хотят.
— Условия давно выдвинуты, — сказал я, — не трогать Триумвират, прекратить экспансию царства.
— А может согласимся? — выдвинула предложение Эса, — скажем, что согласны, получим Милену, подпишем необходимый им договор, а потом пошлем их в Хельхейм.
Хельхейм — это ад у скандинавов, насколько я помню. Может действительно согласится на это? Эса уже отправила своих порученцев, чтобы они вызнали подробности похищения Милены. Нам снова остается только ждать. А пока мы узнаем, что и как все произошло, можем согласится на переговоры с Триумвиратом. Можно попробовать. Нарушение договора — не есть хорошо, но и особо серьёзной вещью это я не считаю. Вот если только заставят дать клятвы — будет не хорошо. Слава клятвопреступника меня не пугает. Но ближники не поймут. Здесь к этому серьезно относятся.
— Может и согласимся, — протянул я, — предлагаю поддержать идею Ходота и Эсы. Отправляем гонцов в Рим, ждем от них ответа и какого-либо разумного предложения. Одновременно с этим планируем военную кампанию против Триумвирата.
Ближники загомонили, задачи поставлены, теперь дела за планированием.
Я вышел из шатра. Все равно нет никакого настроения что-то планировать. Первостепенные направления обозначены. Не буду мешать своей грамотной команде выполнять задуманное.
Ветер завывал над обширными равнинами Плиски, приводя в бешенство гардарское знамя под стать моему настроению. Казалось сам медведь рычит от ярости. Я взглянул на далекий горизонт, где солнце опускалось за холмы, окрашивая небо в огненные всполохи.
Желания завоевать Рим у меня нет. Да, это статусно для царского рода — захватить древнюю имперскую столицу. Но сейчас речь шла не только о территориальной экспансии, речь о том, чтобы обеспечить будущее своего народа, сделать Гардарики силой, с которой нужно считаться, и, возможно, даже претендовать на мантию самих цезарей. Никто не смеет посягать на царскую кровь. Милена носит наследника престола, вне зависимости от пола ребенка, следовательно, Триумвират посягает на власть царя.
Дорога на Рим вымощена логистическими кошмарами и огромными трудностями. Первой заботой является огромное расстояние. Многокилометровый путь от Плиски до Рима для моей армии проходил через коварные горные перевалы, густые леса и многочисленные реки. Снабжение большой армии на таком расстоянии — архисложная задача. Нужно будет создать по пути склады снабжения и обеспечить их безопасность.
Затем стоит вопрос о рабочей силе. Хотя мы могли похвастаться дисциплинированной и боеспособной армией, для завоевания Рима потребуются значительные силы. Нам придется тщательно сбалансировать потребность в большой армии с логистическими трудностями ее снабжения. Необходимо будет пересмотреть состав армии, обеспечить сочетание пехоты, кавалерии и осадных инженеров, чтобы вскрыть оборону Рима.
Рим, хотя и находился в упадке, все еще оставался мощной силой. У них есть преимущество — они буду сражаться на своей территории с линиями снабжения. Мне остается полагаться на хитрость тактиков-полководцев, чтобы преодолеть оборону римлян.
За пределами поля боя нужно учитывать и политический ландшафт. Византийская империя, несомненно, усмотрела бы в нашем наступлении угрозу и могла бы вмешаться. Мне нужно будет обеспечить союзы или, по крайней мере, нейтралитет со стороны византийцев, чтобы избежать боевых действий на нескольких фронтах. Для этого нужно будет отправиться в Царьград с посольством. Но это уже после того, как прояснится что-то по местонахождению Милены. Как только придумаем маршрут военной кампании, направлюсь в Царьград. Думаю, мне есть о чем поговорить с византийцами. Заодно проверю наш зарубежный пятитысячный контингент.
Нужно будет подумать о том, что будет дальше. Захват Рима был бы монументальным подвигом, но удержание его было бы совсем другой задачей. По идее нужно будет установить свою администрацию, подавить возможные восстания и интегрировать завоеванное население в царство. А оно мне надо? Может отдать Рим Омуртагу? Я так рассуждаю, будто уже завоевал его. Нужно спуститься с небес на землю.
Кампания будет рискованной, но потенциальные выгоды были слишком велики, чтобы их игнорировать. Эта кампания станет изнурительным испытанием на выносливость и стратегию.
— Царь, — подбежал Умка, — к тебе гонец, — запыхавшись сообщил он, — письмо из Хольмгарда.
Парнишка передал деревянный тубус с письмом. Такие штуки внедрил Судимир после того, как я отправил ему несколько наставлений и распоряжений. Судя по тому, что я получил — прижилось. Гардарский рунный алфавит также пускает корни. Да и Судимир хорош, успевает за веяниями моих измышлений. Письмо было написано аккуратным почерком, но чувствовалась неопытность и легкие помарки. Ничего, это пройдет, приобретется с опытом.
А мой наместник пишет удивительные вещи. Оказывается, князь Василько отправился в Бирку и присоединил ее к царству. Оттуда Годслав готовится к морскому набегу в сторону «аглицких островов». В Бирке захвачен большой флот. Клич по варягам уже пошел. Богатые и удачливые походы рюрикова отца стали причиной завистливых взглядов сородичей-ободритов. Поэтому отбоя от желающих пограбить север Европы у него не было.
Викинги из Бирки использовали свои навыки навигации для внезапных атак на прибрежные поселения и монастыри. Это были свирепые воины. Их тактика включала в себя рейды, осады, а иногда и крупномасштабные вторжения.
Вопреки распространенному мнению, жизнь викингов заключалась не только в набегах. Хотя они и были значительной частью их культуры. Большинство скандинавов были фермерами, рыбаками, ремесленниками и торговцами. Торговля имела решающее значение для их экономики, и они создали обширные торговые сети по всей Европе и за ее пределами.
То, что Василько оседлал исток торгового пути «из варяг в греки», позволяет мне быть более спокойным за безопасность столицы и всего царства.
Этот путь, действовавший с восьмого по одиннадцатый века, соединял Северную Европу с Византийской империей. Он служил важнейшей артерией для торговли, контролируя перемещение товаров, людей и идей между двумя совершенно разными регионами.
С севера на юг варяги в основном экспортировали меха, мед, воск, янтарь, рабов и древесину. А с юга на север они импортировали предметы роскоши, такие как шелк, специи, вино, стеклянная посуда и ювелирные изделия. По крайней мере так было до того, как появилось царство Гардарики.
Этот торговый путь принесет значительное богатство и процветание царству. Он будет способствовать росту городов на своем пути и простимулирует экономическое развитие государства.
И мне нужно будет подготовить потомков к поддержанию этого пути в должном состоянии. А чтобы значимость пути не снизилась, необходимо избежать упадка византийцев. Нужно будет помогать имперцам в отражении атак от арабов. Нужно будет избежать объявления крестовых походов — снова возникает проблема Триумвирата.