Ну что ж. Я стал еще чуть круче. Пора заняться еще одним любимым делом — мародеркой. Надеюсь после сражения с ордой зомби здесь есть чем поживиться. На самом деле не так много я и разнес. Основная разруха пришлась на отдел бытовой химии, сильно пострадали кондитерка и бакалея. Отделу со спиртным тоже досталось изрядно. В магазине теперь стоит непередаваемое амбре из смеси запахов алкоголя, уксуса, шоколада, шампуня и прокисшего молока. Аж слезу вышибает. Но когда это вонь нас останавливала?
В свете последних приобретений моя грузоподъемность перевалила за семьсот килограмм. Начинаю «грести под себя». Полезного здесь много и в больших объемах. А я беру не только консервацию. Накидываю даже овощи последнего урожая: сетки с картошкой, капусту, лук, морковь. Всего этого зимой уже не достанешь, взять будет негде.
А ведь не одним оливье жив человек по зиме. У меня будет салат из свежих огурцов и помидоров с зеленым укропчиком и лучком. Фрукты, виноград. Гружу все, оно ж не испортится. Я конечно хорошо поднялся на минибоссе, но в будущем предпочту не такую экстремальную прокачку. А потому гружусь так, чтоб в магазины в ближайшие полгода можно было не ходить.
Пришлось даже выложить все накопленное системное оружие. Оно ж каждое отдельную ячейку занимает. Вынул в том числе и кинжал, что добыл чуть не в первый день апокалипсиса, тоже кстати на боссе продуктового магазина. Правда уровень того босса был существенно ниже, но я и сам тогда едва взял свои первые уровни.
Тот кинжал я тогда особо не рассматривал, только удивился, что он «жреческий» и забыл про него надолго. А теперь верчу в руках и морщу лоб, может выбросить, нафиг он мне нужен? Вызываю системку: «жреческий кинжал, класс — редкий, использовался ищущими силу суккуб жрицами тайного ордена в ритуальных жертвоприношениях девственниц для обретения красоты и силы обольщения»
Не, нафиг такое выкидывать. Неизвестно кто подберет, да как использует. А ну как начнет девственниц резать и в жертву приносить. У меня пусть лучше полежит. Тем более, кинжальчик «…имеет крепежные ремни для скрытого ношения на бедре, особые свойства скрытности делают его невидимым и неосязаемым даже для самого носителя. Известны случаи, когда владелицы, носившие кинжал, забывали о нем на долгие годы». Вот и я постараюсь о нем забыть. Затягиваю ремни на бедре и тут же перестаю их чувствовать, а сам кинжал становится невидимым.
Ладно, с кинжалом разобрался, а что мне делать с грудой системных ковырялок? Инвентарь я уже забил, тупо оставить их здесь не позволяет «крепкий хозяйственник», морда хомячиная. Приходится сложить все это системное добро в высокий туристический рюкзак и взваливать на собственный горб. Чувствую себя при этом довольно глупо, имея семьсот кг в обнуляющем вес инвентаре тащу еще пятнадцать на себе.
Выхожу из магазина. А день и впрямь распогодился. Осталось решить, куда идти дальше. Хотя… а чего там решать… я иду не куда, а откуда. Подальше от «альма матерь» … по возможности красиво и в горизонт. Компанию себе не ищу, по людям не скучаю. И вообще чувствую себя туристом. За спиной рюкзак, впереди нехоженые тропы. Выбираюсь из двора, пересекаю неширокую улочку. Улочка забита машинами, но зомби на ней нет. Видать, загонщики всех утащили в полон.
За улочкой еще один двор, и тоже без зомби. Тут уж любому дураку хватит ума остановиться хоть на минуту, подумать, с чего это в таком обширном дворе, окруженном высокими многоквартирными домами ни одного зомби не просматривается. Явно зачищали люди, загонщики так качественно не работают. Они выгоняют несколько особей, что под руку попадутся и дальше чешут.
Глава 21
Посреди двора красуется особняк. Обычно так во дворах в окружении многоэтажек детские сады ставят, а тут особняк… с башенками и шпилями… видать богатенькие буратины его строили, если хватило бабла выкупить землю практически в центре города. И приближаться к этому особнячку мне совсем не хочется.
А что делать? Обходить двор по проспекту? Не вариант. Там я людей конечно вряд ли встречу, но зато такие стада зомби пасутся… остается одно: прошмыгну по-тихому вдоль подъездов. Кому есть дело до бедного студента?.. пардон, туриста? Иду себе с рюкзачком по незатейливой своей надобности. Авось у жильцов того особняка моя скромная персона интереса не вызовет.
Ошибся. Громкий хлопок и моя голова взрывается вспышкой боли. Падаю под машину и сразу еще один хлопок, выбивающий из бетонной стены немалый такой кусок. Они там что, из противотанкового ружья стреляют? Новый выстрел уже по машине, за которой я прячусь, ее потрясло так, будто кувалдой по ней саданули. Превозмогая боль, ползу, чтоб спрятаться под следующую машину.
Перед глазами пелена кровавая, валятся тревожные системные сообщения о тяжелом ранении в голову. Полоса здоровья просела до уровня плинтуса. А выстрелы продолжают бухать, разнося автомобильные стекла, фары, оставляя в стене дома крупные выщербины. Забитую мусором урну у подъездной двери разнесло как фарфоровую вазочку.
Машины припаркованы плотно, местами и не в один ряд, что дает мне шанс убраться незамеченным подальше из зоны обстрела. Тело слушается плохо, но продолжаю ползти. «Рекомендация: переведите шлем в режим плотного облегания черепной коробки, это поможет остановить кровь и зафиксировать кости черепа: да/нет». Жму «да», не задумываясь. Если кровь перестанет из меня хлестать, будет шанс затеряться под машинами.
Обстрел прекратился. Но о том, что опасность миновала, даже думать нечего. Стрелок сейчас сюда припрется, посмотреть на плоды трудов своих ратных. А я пока совсем не боец. С башки кровь больше не капает, но куртка и штаны в кровище, продолжают пачкать асфальт.
Жму на иконку перемещения предметов в инвентарь. Я теперь почти голый, зато кровавого следа больше не оставляю. Ну почти не оставляю… выхватываю из инвентаря пачку проспиртованных салфеток и обтираю ладони, они тоже почему-то в крови. Понимаю, что салфетками делу помочь. Достаю бумажные полотенца и обтираю шею и шлем. Окровавленную использованную бумагу прячу обратно в инвентарь. И ползу еще немного… и еще…
Заползаю под Газель, такую грязную, будто на ней по бездорожью катались. «рекомендация: оставайтесь в неподвижности, это позволит ускорить регенерацию тканей». А то я сам этого не знаю. Я и так лежу неподвижно, затаился как мышка. Если меня заметят, добьют.
Проходит минута за минутой. Я начинаю надеяться, что никто не придет, что мне позволят отлежаться и свалить. Но нет. Слышу дыхание чье-то тяжелое. Затем из-под днища машины вижу ботинки армейского образца. В мою сторону идет, зараза. Но вот ботинки останавливаются. Догадываюсь почему. В том месте я убрал в инвентарь штаны и куртку. След мой потерян.
— Не мог же он выжить, — говорит кто-то себе под нос не очень разборчиво, будто разговаривает сам с собой.
Ботинки делают еще несколько шагов в мою сторону, и я даже дышать перестаю, но затем разворачиваются к выходу со двора. Похоже владелец армейских ботинок решил, что я убрался туда, откуда пришел. А значит, сейчас он проверит улицу, но поскольку меня он там не обнаружит, то вернется и начнет искать меня здесь уже более тщательно. А мне куда теперь ползти?
Остается один путь, тот, которого от меня не ожидают, в место, где меня вряд ли станут искать. Придется ползти к особняку. Вы скажете, ползти прямо в логово врага — затея плохая. Ты подумал, Витя? Тебе, Витя, мозги выстрелом не разболтало? А я отвечу. Во-первых, если на крыше особняка сидит снайпер, то он как раз сейчас отслеживает пути отхода со двора, во-вторых, если владелец армейских ботинок и есть тот самый снайпер, то и он будет искать меня по той же логике.
Ну и в-третьих, именно путь к особняку имеет наибольшее количество укрытий, за которыми я смогу остаться незамеченным, что, кстати, наталкивает на очевидную мысль — это сраные любители, взявшие в руки крутые пушки и возомнившие себя великими нагибаторами всех времен и народов.
И я пополз. Между машинами… под кустами с еще не облетевшей листвой… мимо баков с мусором… по грязной сточной канаве. Прополз и никто меня не заметил: огонь не открыл, шум не поднял. Я заныкался в заплеванном закутке у черного входа, закопался в куче бытового хлама. Может ремонт они тут делали, может просто мебель обновляли. А мусоровоза не дождались.
«До полного восстановления организма осталось 2 часа 47 минут». Чем же меня приложили, что ни шлем звездного охотника, ни каменная кожа, ни усиление костной ткани с этой хренью не справились? Ведь едва выжил. Не уйду пока не выясню. Хочу посмотреть и на стрелка, и на его чудо-пушку.
С моей наблюдательной позиции обзор довольно хреновый, но товарища в ботинках пропустить не должен. А вот и он. Надо же, я нарисовал в своем воображении горилло-подобную фигуру, а тут этакий милитаризованный колобок. Лицо круглое лоснящееся, отвисшее пузо не способна скрыть даже военизированная одежа со всякими многочисленными кармашками, накладками, нашлепками и обвесами.
Идет помахивает огроменным таким ружжом с откидными сошками и навороченной оптикой. Догадываюсь, что это одна из тех игрушек, которыми пользуются снайперы, чтобы валить людей с трехкилометрового расстояния. Походу из нее в меня и стреляли. Подтверждая мои мысли, Колобок минует основной вход в особняк и сворачивает за угол, а оттуда слышно, как часто отстукивают набойки его армейских каблуков по металлическим ступеням.
Чуть позже слышу отчетливое буханье шагов по крыше. Вот оттуда с крыши он по мне и стрелял. Если он решил вернуться на свою лежку, мне это на руку. Оттуда он меня не увидит, я для него в мертвой зоне. Отсижусь до полного восстановления. Но Колобок, похоже, на крыше не остался. Скрип проржавевших петель, а следом звук удара двери об косяк и лязг запираемой задвижки.
Логика логистики мне ясна. В эпоху зомбокалипсиса двери на первом этаже закрыли на все замки, а может и вовсе замуровали, и теперь пользуются пожарной наружной лестницей. А что, удобно и дальновидно. Прежде, чем выйти на улицу, поднимаешься на крышу, оцениваешь обстановку с высоты, и только затем спускаешься на землю нашу грешную.