кто знает, что это за больница такая. Потом пошли психологи, и даже приходил социальный работник, пытаясь понять, как меня регистрировать. Так что время пролетело быстро и интенсивно, у меня даже не было времени глянуть местные новости. И вот, спустя три дня консилиум вынес вердикт - частичная амнезия. И в ту же минуту в палату вошёл сам Пуаро.
Он, хоть и выглядел комично, но сразу было видно, что он здесь главный и от его решения будет зависеть моя судьба. Его внимательный взгляд искал бреши в моей обороне. Я не питал иллюзий на то, что подобранного с улицы парня будут опекать такой заботой просто так. Значит, дело либо в прошлом этого парня, либо в моем подселении. Поэтому эту встречу я встретил максимально подготовленным. Мой мозг сейчас работал на пределе своих возможностей. Я улавливал каждое изменение мимики на его лице, а усиленные органы осязания смогли бы уловить любое изменение состава потовыделения. Согласен, это звучит не очень, но именно выделение ферментов влияет на запах пота. Именно по запаху животные определяют страх, возбуждение или близкую смерть. Люди давно утратили эту способность, но не все. Я долго работал над этим и могу сказать, что базовое состояние оппонента я определяю довольно легко. Например, состояние липкий страх - это когда пот не испаряется с тела, а наоборот, остаётся на нём, как будто липнет к телу, я определяю легко. Но ладно, я опять увлёкся. Может, позже расскажу, как всё это происходит. Так что вернёмся к разговору.
****
— Ну, как самочувствие, молодой человек? — спросил он меня.
— Спасибо, хорошо, — замялся я.
— Можешь называть меня господин лекарь, — верно поняв моё замешательство, ответил Люк Пуаро.
— Спасибо, хорошо, господин лекарь, — повторил я.
— Это отлично, это просто замечательно, — листая мой больничный лист, задумчиво кивнул он.
— А вот скажи, как так получилось, что ты способен решать химические задачи второго курса университета? — спросил он, уставив на меня немигающий взгляд.
И практически сразу я ощутил давление на подкорковые структуры мозга. Ясно — примитивный детектор лжи, он хочет прочитать активность амплитуды моего мозга. Типа я не готов к вопросу и разволнуюсь сейчас. И хоть вопрос и впрямь застал меня врасплох, но предварительная работа была выполнена заранее, и что-то такое я предполагал, поэтому мой мозг был запрограммирован работать в одном и том же ритме.
— Не знаю, господин лекарь, — пожал я плечами.
На что он лишь хмыкнул, давление ослабло, и лекарь снова погрузился в чтение истории болезни. Мда, с химией я дал маху. Быстро прокрутив в памяти тесты, итак, первый день — базовые тесты: химия, языки, математика, физика. Второй день — то же самое, но более сложное. А вот вечером второго дня была только продвинутая химия. И как я этого не заметил? Замордовали проверками, вот и упустил. Химия же для меня главная наука, ведь умение синтезировать — это главное для менталиста. Любое воздействие на организм есть химическая реакция. Неудивительно, что я даже не заметил подвоха, ведь химию я знал досконально. А дядечка крут, как ловко он меня просчитал. Отличный соперник мне попался. Я даже почувствовал себя Штирлицем под колпаком у Мюллера.
— А языки, - поинтересовался он. — Неужели ты знаешь восемь языков?
—Что, простите? — вынырнув из раздумий, автоматически спросил я. — Извините, задумался, господин лекарь.
— О чём задумались, юноша? — живо встрепенулся он.
«Ага, фиг тебе, нету у вас методов на Костю Сопрыкина», — подумал я.
— Вы вот брали у меня ДНК-тест, может быть, вы выяснили, кто я и где мои родители, господин лекарь? — невинно спросил я.
На меня уставился тяжёлый, немигающий взгляд. Не верит? Ну и хрен с ним, доказать он ничего не может, поэтому я принял вид полудурковатого подростка с полуоткрытым ртом. Надо играть роль до конца, мне ведь сейчас, судя по замерам, четырнадцать лет.
— К сожалению, нет. Твоего ДНК нет в нашей базе данных, но одно могу сказать: вы ирландец, юноша.
Здрасти, приехали! Я, Кац, стал ирландцем, католиком. Хорошо, что хоть моя мама этого не слышит. А что сказала бы тётя Фира?
— Мммммм, а это хорошо или плохо, господин лекарь? — невинно спросил я.
— Это неожиданно, юноша, — покивал головой он и добавил: — и очень опасно.
**** Те же дни, Венский Императорский дворец ****
Из-за массивного стола в центре комнаты высилась фигура Императора Карла V — властная, угрожающая и монументальная. Упивающийся своей властью, он не мог скрыть своего недовольства, когда его приближенные подавали отчеты о неисправностях в государстве. Не вынося полумер, он давал указания, мечтая о единстве и процветании своего королевства. На противоположной стороне стола сидел Альберт Клопп. Черноволосый франт, он предпочитал костюмы светлых тонов, что только подчёркивало его статус. Он смотрел на Императора Карла V без подобострастия, но с уважением.
Император Карл V был раздражен. Причиной его раздражения была папка, лежавшая подле правой руки Альберта — главы Императорской Службы Безопасности, или ИСБ. Именно с ней Альберт заявился на доклад к нему. Обычно Альберт излагал доклад устно, и только важные вещи приносились в папках. То, что Альберт не начал с неё, означало лишь, что новость важная, но не первостепенная. Видимо, это была очередная дворцовая интрига, а Карл ужасно любил учавстовать в таких интригах и потом следить за их развитием. Он знал, что Альберт знает о его маленькой слабости и из вредности придерживает эту новость до последнего. Но даже понимание этого не могло остановить нарастающее раздражение. Главе ИСБ позволялось больше, чем другим, лишь поэтому Карл продолжал сдерживаться. Но когда речь зашла о посевной, он не выдержал.
— Какая к чёрту посевная? — рявкнул Император. — Я тебе что, агроном, что в этой чёртовой папке, Альберт?
— Извините, Ваше Величество, — пряча улыбку и склонившись в поклоне, ответил Альберт. — Очень любопытная история.
— Альберт, можно уже перейти к сути дела? — сдвинул брови Император.
Альберт понял, что шутки кончились, и с притворным вздохом раскрыл папку.
— Итак, несколько дней назад в одну из больниц на окраине столицы попал юноша четырнадцати лет. Симптомы — взрыв источника. Юношу ввели в кому, и он пролежал в ней три дня, до тех пор, пока в эту больницу не заявился Люк Пуаро с внучкой.
Альберт поднял взгляд и посмотрел на Императора на случай уточняющих вопросов. Тот лишь кивнул в ответ, мол продолжай.
— Внучка Люка попробовала влить энергию в тело юноши, — продолжил Альберт.
— Люк, что, с ума сошел? Чему он учит внучку? И он всё ещё мой лекарь? — возмутился Император. — Кто вливает в силу, если каналы разорваны? Похоже, мне нужен новый лекарь!
— Нет, Ваше Величество, Люк был занят с симпатичной главврачом и занимался, так сказать, проверкой госпиталя, — с улыбкой ответил Альберт.
— Хм, вот ведь прохиндей, — усмехнулся император.
— Так вот, внучка не только не убила парня, а напротив — вывела его из комы. Понятное дело, все сразу прибежали в палату. Люк попытался провести диагностику, но, по его словам, его энергия вылетела из тела парня, как пробка из шампанского.
— Восьмой уровень источника, — пожал плечами Император.
Пока он не видел ничего интересного для себя в данном деле.
— Учитывая, что парень был без сознания — девятый, а я так думаю, что и десятый, — сказал Альберт.
— Ну и что? Появился перспективный бастард, можно отдать кому-то в слуги, делов-то, — пожал плечами Император.
— А вот тут начинается самое интересное. Вы ведь помните, Ваше Величество, как Люк носится с теорией первой крови? — спросил Альберт.
— Да, ищет среди нас Ушедших, — усмехнулся Император.
— Так вот, он решил провести парня через все анализы, и анализ ДНК показал, что он Истинный, с правом правления Великим домом. После этого он оставил все проверки и связался со мной.
— Так, так, так, — в голове Императора защелкали процессы. Истинный наследник Великого Дома, козырный, если не король, то как минимум валет.
— Чей он дом может наследовать? — вышел из раздумий Карл.
— Ваш, ваше величество, — поклонился Альберт, чтобы скрыть ухмылку. Его шутка удалась.
— Что-о-о, — взревел Император, — неужто ты думаешь, что я на стороне бастардов делаю?
— Он ирландец, Ваше Величество, — уже в открытую улыбаясь, сказал Альберт.
— Ирландец, — откинувшись, повторил Император.
Когда-то давным-давно дарованное Европе, или точнее двум братьям-близнецам, право владеть Великими Домами. Но братья разругались, и один переехал на остров и основал Британскую Империю. С тех пор Британия и Европа пакостили друг другу, как могли.
Теперь же получается, что у него в руках наследник Британской Империи, хоть и не прямой, хоть и бастард. Вырисовывается глобальная интрига, и она очень опасна. Британия по мощи превосходила Европу, и лезть в открытую конфронтацию с ней не хотелось, но и шанс такой упускать нельзя.
— Что сам думаешь? — выйдя из размышлений, спросил Император.
— Парню четырнадцать лет, до совершеннолетия четыре года. На четыре года мы его спрячем, а потом женим на аристократке, и у нас будет привязанный присягой наследник Британии, — пожал плечами, словно говоря очевидные вещи, Альберт.
— Альберт, очнись, он бастард, мы не сможем женить его на аристократке, — удивился Карл.
— На аристократке из имперского рода — нет, а вот свободный род даёт нам пространство для манёвра, — поправил его Альберт.
— Морозовы, — сходу подхватил мысль Император.
— На первых порах мы его спрячем в Венской школе бастардов, а через два года переведём в Венский лицей за успеваемость. А дальше мы начнём маленькую победоносную войну где-нибудь на окраине Империи, и "отличившихся" наградим. Думаю, Анна Владимировна не откажется от такого зятя, — произнёс Альберт.
— Четыре года это долго, — думал Император. Парень обязательно где-то разболтает о себе. Спрятать его навряд ли удастся.