Но первый командующий не знал всего этого. Оставив короткий доклад для Верховных Управляющих, он спустился в зал чести и, открыв вентиль, принял позу покорности судьбе. Звонкое шипение выпущенного метана заполнило зал чести. Бесстрастный камеры фиксировали каждый жест первого командующего, до тех пор, пока флагман не потряс взрыв.
Изолирующая обшивка зала дала трещину. Взрыв в секции жизнеобеспечения вызвал замыкание всех энергетических цепей, и оборванный кабель упал на ребристый металл пола. Промелькнула огромная голубоватая искра, и зал чести вспух огромным огненным шаром.
Тот день, Матвей запомнил на всю оставшуюся жизнь. С самого утра им обоим, и проводнику, и собаке, было не по себе. Слоняясь по базе, они то и дело натыкались на деловито бегущих куда‑то посыльных. Но на все вопросы Матвея, парни, отлично его знавшие только разводили руками и делали вид, что сами ничего не понимают.
Отлично зная, что в такой суматохе может оказаться посланным генералом очень далеко, Матвей, в сопровождении Роя молчаливой тенью бродил вокруг штабной палатки, пытаясь хоть что‑то уловить из обрывков разговоров. Но единственное, что он сумел понять, что готовится связь с пусковыми шахтами по всему региону.
Мрачно покосившись в серое, весеннее небо, проводник издал очередной скучающий вздох, и машинально погладив собаку, тихо проворчал:
— Похоже, нам с тобой лучше убраться отсюда подальше.
— Нет, — решительно возразил пёс. – Мы должны ждать.
— Чего? — опешил от неожиданности Матвей.
— Генерал говорит, что ждет, когда начнут янкерсы, — ответил пёс, старательно выговорив незнакомое слово.
— Чего начнут? — снова не понял Матвей.
— Не знаю. Он ругается, — ответил Рой, и в его мыслях Матвей ясно расслышал ироничные нотки.
— Ритор лопоухий, — усмехнулся Матвей, похлопав пса по жилистой шее.
То, что пёс умудрился расслышать мысли генерала на расстоянии около сорока метров, его уже не удивляло. Возможности пса продолжали усиливаться. Иногда, это даже пугало Матвея. Задавшись целью выяснить, как идут дела у остальных пар, проводник был неприятно поражён известием, что из пяти щенков, в живых, осталось только двое.
Рой, и его сестрёнка, которую с огромным трудом выходили в ветеринарной клинике. Медсестра Настя, забрала её себе, и теперь, искалеченная сука терпеливо дожидалась прихода девушки дома, в деревне. Даже не смотря на ощутимую нехватку в собаках, Лоскутов не решился отправить животное на службу, позволив девушке завладеть ею безраздельно.
Трое братьев Роя, погибли в разное время, во время боевых выходов. Услышав эти известия, Матвей только горестно покачал головой, и неделю не отпускал от себя Роя дальше, чем на пять шагов. Заметив это, полковник Савенков принёс к нему в палату бутылку водки, которую они и раскатали, взяв третьим дежурного врача.
Матвея так и не выписали из госпиталя. Генерал, потребовал от врачей сделать всё, чтобы проводник смог вернуться в строй, и поэтому, вырваться из госпиталя у него никак не получалось. Но проживание в госпитале не мешало Матвею регулярно тренировать пса. Много раз, медперсонал наблюдал странную картину.
Пёс и его проводник, сидя друг напротив друга, молча смотрели друг другу в глаза. Это длилось часами. Однажды, не выдержав, дежурный врач попытался влезть в их молчаливый диалог, за что был немедленно выброшен из палаты рассвирепевшим Роем. Точнее, из палаты выскочил он сам, спасая штаны от огромных лязгающих клыков пса.
Именно так, Матвей и установил расстояние, на котором Рой слышал мысли человека не особо напрягаясь. У самого Матвея, результаты в подобном общении были значительно скромнее. С Роем, они могли услышать друг дружку за пару сотен метров, но в одиночку, ему никак не удавалось услышать ещё кого‑то. Даже суку, жившую у Насти, он слышал только с пяти метров.
Убедившись, что выше головы не прыгнешь, Матвей решил положиться в искусстве ментального общения на своего пса, чтобы не наживать себе головной боли. И вот теперь, сидя в полусотне метров от штабной палатки, он пытался понять, что там происходит. Неожиданно, на пороге палатке появился сам генерал.
Заметив сидящего в сторонке проводника, он жестом подозвал его к себе, и устало, улыбнувшись, спросил:
— Вы чего там сирот на вокзале изображаете ?
— Увидели, что у вас там запара, и решили не лезть под горячую руку, — пожал плечами Матвей.
— Сейчас перекурим, и пойдёте со мной, — кивнул генерал.
— Куда? — не понял проводник.
— Ждать. Ждать сигнала, дружище, — усмехнулся Лоскутов.
— Сигнала к чему? — продолжал допытываться Матвей.
— Ближайшие дни, а вполне возможно, что и часы, станут историческими, — загадочно усмехнулся генерал.
— Может, объясните, что к чему? А то растравили душу загадками, и молчок.
— Ладно, старина. Тебе, скажу. Тем более, что ты к этому делу имеешь непосредственное отношение, — рассмеялся генерал. – Помнишь янкерсов, которые пытались тебя купить ?
— Конечно.
— Они заявили, что американское правительство приняло решения нанести по ксеносам ядерный удар. Они тогда проболтались, что твари не переносят радиации. Дела у них всё хуже и хуже, и мы решили им немножко помочь. Подтолкнуть, так сказать в нужном направлении. Сейчас, у берегов северной Америки постоянно дежурят наши подводные лодки.
Пришлось пустить в ход все запасы НЗ, но оно того стоит. Как только американцы рванут свои заряды, с лодок будет передан пакетный сигнал, и мы нанесём удар по тварям в космосе. Всё‑таки не даром наши головастики свой хлеб едят. Сумели придумать нужную систему наведения для наших баллистических ракет.
— Хотите сказать, что мы готовы уничтожить их космические корабли? — растерялся Матвей.
— Да.
— Тогда заем ждать? Не проще шарахнуть по ним сразу? Чтобы раз, и навсегда.
— Нет. Сейчас они слишком далеко. А когда янкерсы рванут свои заряды, то им придётся подойти ближе. Чтобы забрать своих тварей, или отомстить. В любом случае, сейчас за ними наблюдают во все возможные телескопы и как только твари зашевелятся, будет объявлена готовность к запуску.
— А если не зашевелятся? — не унимался Матвей.
— Вот тогда и будем думать, как их там достать. Но зашевелиться они просто обязаны.
— Почему вы так решили ?
— Это не я решил. Это наши математики аналитики так сказали. Слишком мало у них железа, чтобы его так запросто бросить. Весь фокус в том, что они к янкерсам кучу своего оборудования закинули. Не должны они его бросить. Даже из‑за угрозы заражения.
— Ну, дай‑то бог, — вздохнул Матвей.
— Это точно, — со вздохом поддержал его генерал. – Ну что, посидишь со мной, пока сигнала ждём? А то я уже извёлся один.
— Конечно, — улыбнулся Матвей, решительно заходя в палатку.
— Устраивайтесь, — предложил генерал, входя следом за ними.
Попросив адъютанта сварить кофе, он тяжело опустился в своё знаменитое кресло и, помолчав, тихо спросил:
— Скажи, Матвей, ты как к Данке относишься ?
— Нормально отношусь. Как ещё к дочери начальства относиться можно? — попытался за шуткой спрятать свою неловкость от его вопроса Матвей.
— Вот именно из‑за этого она и не хочет со мной рядом находиться, — поморщился Лоскутов. – Ты, это. В общем, если хочешь. Короче, если она тебе нравится… — окончательно запутавшись, генерал махнул рукой и, разозлившись, с солдатской прямотой рубанул:
— Значит так, сойдётесь, хорошо. Нет, сами разбирайтесь, я вмешиваться не стану.
— Александр Юрьевич, а не боитесь, что я через неё себе всякие блага требовать начну. По базе и так слухи ходят, что вы мне непонятно с чего всяческую протекцию оказываете, — мрачно спросил Матвей.
— Не боюсь, — иронично усмехнулся генерал. – Не тот ты человек, чтобы у кого‑то чего‑то выпрашивать. А по поводу слухов, я тебе так скажу. Вот пусть тот, кто их распускает, сначала хотя бы половину твоих дел сделает, а потом и поговорим. А если совсем честно, то единственное, чего я боюсь, так это одного. Как бы твой крокодил на Данку из ревности не бросился. Сам говорил, есть у них такое.
— Ну, с этим мы как‑нибудь разберёмся, — с заметным облегчением усмехнулся Матвей.
Адъютант принёс свежезаваренный кофе, и проводник с наслаждением принюхался к аромату давно забытого напитка. Даже Рой соизволил проявить любопытство, и решительно подойдя к столу, насторожено заводил чуткими ноздрями. С улыбкой, понаблюдав за ними, генерал качнул головой и, не удержавшись, проворчал:
— Вот уж точно говорят, собаки очень похожи на своих проводников. Вы с ним даже носами одинаково крутите.
— Хорошо, что не сказали, будто я такой же лопоухий, — рассмеялся в ответ Матвей.
Он успел отметить про себя, что генерал заменил в поговорке слово, хозяин, на проводник. Взяв со стола предложенную чашку кофе, он с удовольствием принюхался и, сделав крошечный глоток, тихо застонал от наслаждения.
— Из личных довоенных запасов, — улыбнулся генерал. – Настоящий, Бразильский.
— Эх, сейчас бы рюмочку коньяку, и кубинскую сигару. «Гавана клуб» помните такие? — мечтательно вздохнул Матвей.
— Аристократ, едрёна вошь, — рассмеялся Лоскутов.
— Не аристократ, а человек с хорошим вкусом, — менторским ответил Матвей, наставительно выставив указательный палец.
Но, не выдержав, тут же расхохотался. Отставив чашку, генерал заговорщицки подмигнул ему и, открыв сейф, достал из него початую бутылку. Выдернув пробку, он ловко плеснул по несколько капель в каждую чашку и, убрав бутылку, вздохнул:
— Сигар нет. Так что, придётся махоркой перебиться. Да тебе всё равно курить запретили. Так что, не напрягайся.
— Да ну их к чёрту, этих коновалов, — в сердцах отмахнулся Матвей. – То нельзя, это нельзя. Ну скажите, какая связь между пробитым лёгким, и перловым супом? У вас диета, — передразнил он кого‑то.
— Ты три недели без сознания валялся, — попытался осадить его Лоскутов.