Словно издеваясь, он внимательно посмотрел на руку девочки и, в очередной раз презрительно фыркнув, снова шагнул вперёд. В этот момент кусты за спиной девочки затрещали, и через упавшее дерево перелетел не кто иной, как сам Рой. Не ожидавший увидеть такого противника, волк медленно отступил на два шага, удерживая дистанцию и развернувшись к новому противнику всем телом, оскалил клыки.
Выпрямившись в струнку и вскинув тяжёлую голову, Рой медленно, словно демонстративно, обошёл девочку и щенка и, встав перед волком, чуть слышно рыкнул. Матёрый кобель ничем не уступал противнику. Такой же мощный, тяжёлый – и готовый к драке. Рыкнув в ответ, волк сделал шаг в сторону. Глухо зарычав, ротвейлер сдвинулся за ним, при этом удерживая обозначенную дистанцию.
Напряжение на поляне сгустилось до грозового. Оба зверя, глухо урча и скаля клыки, косились друг на друга горящими красным блеском глазами. Понимая, что без драки не обойдётся, Маша покрепче ухватила Бака за ошейник и принялась медленно отступать в сторону деревни. Это стало сигналом начала драки. Заметив её манёвр, волк попытался шагнуть в её сторону, и в ту же секунду Рой атаковал. Стремительный рывок вперёд, сильный удар грудью, отбросивший противника на пару шагов, и огромные клыки ротвейлера вонзились в шею противника, сминая левое ухо и складки шкуры.
Не ожидавшая этого Маша испуганно ойкнула, и Бак, воспользовавшись её растерянностью, ринулся в бой. Драться по-настоящему щенок ещё не умел, но характер бойца не позволял ему оставаться в стороне. С разбегу влетев в самую середину драки, щенок с ходу был погребён под двумя стремительно движущимися противниками. Сквозь рычание и лязг клыков Маша ясно расслышала болезненный взвизг щенка, но влезать в свару не решилась.
На этот раз бой шёл не ради обладания течной сукой, а ради победы, и противники не собирались отступать. Неожиданно клубок распался, и девочка смогла рассмотреть, что происходит. Рой, сжимая клыками горло противника, глухо рычал, прижимая его к земле. Бак, вцепившись мёртвой хваткой в заднюю лапу волка, просто висел на нём, мешая двигаться. Жёлтые глаза хищника в последний раз яростно сверкнули, и огромный зверь, вздрогнув, замер.
Медленно, словно нехотя, Рой разжал челюсти и, отступив в сторону, лёг на землю, тяжело дыша и то и дело облизываясь. Бак, отцепившись от противника, хромая подошёл к Рою и, тихо поскуливая, лизнул его в щёку. Тихо рыкнув в ответ, кобель настороженно обнюхал щенячье плечо и, повернувшись к девочке, выразительно взглянул на неё.
Понимая, что он пытается ей что-то сказать, Маша быстро подошла к щенку и, увидев кровь на короткой шёрстке, испуганно ахнула. Подхватив Бака на руки, девочка кинулась в деревню бегом, тихо молясь о том, чтобы Бак остался в живых. Во время нападения на деревню её первый пёс погиб, защищая хозяйку от двуногих зверей. Потерять вторую собаку почти при таких же обстоятельствах было выше её сил.
Отдышавшись, Рой поднялся на лапы и, подойдя к туше волка, настороженно обнюхал его. Потом, развернувшись, неторопливой рысью потрусил следом за девочкой. В деревню они вбежали вместе. Не останавливаясь, Маша вихрем ворвалась в будку дежурного по посёлку и не терпящим возражения тоном потребовала дать ей машину. Увидев на руках у девочки окровавленного щенка, дежурный, седой старшина из ополченцев, тут же вызвал водителя, и вскоре видавший виды «уазик», надрывно завывая двигателем, покатил в сторону базы.
Оставшийся у будки дежурного Рой, проводив взглядом машину, задумчиво посмотрел на ветерана и, развернувшись, направился в сторону своего дома. Отлично зная, что это за собака и куда она направляется, старшина только мелко перекрестился, обрадовавшись, что огромный кобель направился по своим делам. Вообще такое бывало очень редко. Но уж если псу и его проводнику выпадали свободные часы, то они старались проводить их отдельно друг от друга.
При этом сам проводник старался оставаться дома, рядом со своей подругой, а пёс, предоставленный самому себе, отправлялся гулять по всей деревне или бессовестно дрых в тени, вольготно развалившись и басовито похрапывая. Эту манеру знаменитой парочки знали все обитатели деревни и старались обходить стороной отдыхающего кобеля. Недаром они были живой легендой всей базы. Но в этот раз Рой решил нарушить традицию.
Толкнув носом калитку, он вошёл во двор и, подойдя к закрытой двери дома, сел. Настороженно глядя на деревянное полотно, кобель шумно вздохнул. Дверь распахнулась, и на пороге появился мужчина. Среднего роста, жилистый, седой, он быстро вышел на крыльцо и, присев перед собакой на корточки, тихо спросил, глядя псу в глаза:
– Что случилось, приятель? Сильно порвал? Понятно. Придётся генералу докладывать. Есть хочешь? Ты чего? Решил на диету сесть?
Этот монолог со стороны казался странным, но между огромным кобелём и его проводником существовала странная связь. Рой был единственным действующим генномодифицированным псом, выведенным специально для борьбы с нашествием леобов. Изменения, внесённые в его организм на генном уровне, сказались не только на быстроте его роста и габаритах, но и на умственных способностях. Рой был собакой-телепатом.
Для непосвящённых это звучало дико, но это было правдой. Из пяти щенков его помёта в живых остались только двое. Рой и его сестра. Молодая сука оказалась искалеченной во время столкновения с отрядом пришельцев, и генерал-майор Лоскутов, в чьём ведении и с чьего волевого решения было принято решение о запуске этого проекта, приказал отдать её молодой медсестре из ветеринарного госпиталя. Настя долго выхаживала её, но Рагда выжила. Все остальные братья пса погибли в разное время в боях. Из-за ментальной глухоты их проводников.
Слишком странным и неожиданным оказался результат этого эксперимента. А когда люди смогли понять, что именно создали, было уже поздно. Так Рой оказался единственным на всём свете псом, способным общаться со своим проводником на уровне мыслей. Оба они и страдали, и радовались этому факту. Но всё чаще Матвея Беркутова посещала мысль о том, что с ними будет дальше. Опытный кинолог отлично знал, что срок жизни его собаки стремительно катится к концу, и не знал, что с этим делать.
Сам Рой, не умея оперировать абстрактными понятиями, не задавался подобными вопросами, с удовольствием проживая каждый свой день и невольно заражая Матвея своей жизнерадостностью. Матвей и сам замечал, что его настроение очень часто совпадает с настроением пса. А их знаменитая в узких кругах совместная ярость не раз спасала им обоим жизни. Налив в чисто вымытую миску свежей воды, Матвей поставил её перед Роем и, закурив, присел на ступеньки крыльца.
Стоял погожий денёк. Весна решительно вступала в свои права, и природа, освободившаяся от давления человеческой цивилизации, стремительно завоёвывала некогда отнятые у неё пространства. После нападения леобов все крупные города превратились в руины, а население планеты сократилось в разы. Поэтому выжившим приходилось начинать всё сначала.
В том числе и бороться с резко расплодившимися хищниками. Сегодняшний случай с нападением волка натолкнул Матвея на мысль, что бойцам базы в очередной раз придётся принять участие в массовой облаве. Сократить популяцию опасных хищников можно было только подобным образом, в противном случае они вполне могли начать сокращать популяцию самих людей.
Полковник Савенков, вбежав в ветеринарную палатку госпиталя, увидев дочь, с облегчением перевёл дух и, шагнув к девочке, негромко спросил:
– Мышка, что случилось?
– Мы с Баком заигрались и забежали в лес. Не далеко. Буквально пять минут ходьбы шагом. И на нас волк напал.
– Ты стреляла?
– Я пистолет дома оставила, – смущённо опустила глаза девочка. – Нас Рой спас. Он волка задушил. А я, дура косорукая, Бака не удержала. Он в драку влез, и его волк подрал, – закончила она, заливаясь слезами.
– Что доктор сказал? – спросил Савенков, обнимая дочь.
– Что вовремя принесла. Раны глубокие, – прохлюпала девочка, продолжая рыдать.
– Ничего. Значит, выживет, – попытался успокоить её отец. – Мы же всё равно его не бросим и будем любить. Он ведь тебя защищал. Обойдётся, милая. Знаешь, как говорят; заживёт, как на собаке.
– А Рой? Он же там остался, – продолжала рыдать девочка.
– Ну, раз Матвей его ещё не привёз, значит, с ним всё в порядке, – вздохнул отец. – Знаешь, я только сейчас понял, что у нас с тобой судьба такая, всю жизнь им спасибо говорить. Обоим.
– А можно я дядю Матвея с Роем к нам в гости позову? – тут же спросила Маша.
– Нужно. А я попробую в соседнюю деревню съездить, мяса для шашлыка добыть, – решительно одобрил её просьбу Савенков. – Устроим маленький праздник.
Из отделённой брезентовой занавеской операционной вышел пожилой ветеринар и, увидев полковника, устало улыбнулся:
– Всё будет нормально с вашим барбосом. Рана обширная, но не глубокая. Видать, мимоходом клыком полоснули. Так что через пару дней будет бегать как новенький.
– А его обязательно тут оставлять? – быстро спросила Маша, утирая слёзы.
– Ну, если обязуетесь его каждый день ко мне на осмотр привозить, то можете забрать, – подумав, кивнул врач. – И учтите, девушка, привозить его обязательно. Нужно убедиться, что заражения не началось.
– Обязательно привезу. Надо будет, пешком приду, – истово пообещала девочка.
– Тогда забирайте. Но учтите, он сейчас под анестезией. Так что несите аккуратно и не пытайтесь будить. Пусть спит. Чем меньше на первых порах будет двигаться, тем быстрее раны заживут.
– Я поняла, доктор, – кивнула Маша, на цыпочках проскальзывая в операционную.
Выйдя вместе с дочерью на улицу, Савенков помог ей забраться на сиденье и, повернувшись к водителю, сказал:
– Спасибо за помощь, старина. И на обратном пути поаккуратнее. Постарайся не трясти сильно.
– Сделаем, Андрей Сергеевич, – кивнул водитель, отлично знавший, чью дочь вёз в