– Похоже, здесь что-то спрятали, а потом просто залили это место раствором, – задумчиво ответил проводник, доставая фонарик и направляя его луч под углом к полу.
Едва заметное место стыка ясно высветилось в свете светодиодов.
– Нужно что-то железное, вроде лома, – вздохнул Матвей.
– Этим обойдёмся, – проворчал боец, отламывая ножку от железного стола.
– Пожалуй, – протянул Матвей, наблюдая за этим процессом.
Стальная ножка скрипела и стонала, когда могучие руки спецназовца принялись отрывать её от стола. Крякнув, боец рванул её изо всех сил, и ножка, зазвенев, оторвалась. Лихо провернув её в руке, здоровяк подошёл к уже очерченному участку и, примерившись, с размаху ударил по полу. К удивлению всех присутствующих, тонкий слой цементной стяжки треснул. Ещё несколько ударов, и Матвей, отодвинув бойца в сторону, принялся руками расчищать обломки.
В бетонный пол бункера был вмонтирован небольшой сейф. Отбив раствор от дверцы, проводник сунул ключ в скважину и, открыв замок, задумчиво протянул:
– Мужики, у кого-нибудь верёвка есть?
– Зачем? – не поняли бойцы.
– Думаю, не мы одни такие умные. Туда тоже кто-то мог какую-нибудь взрывающуюся гадость сунуть. Или, чего хуже, колбу с отравой.
– Понял, – быстро сориентировался взломщик и, достав из той же мародёрки катушку толстой лески, принялся привязывать её к ручке сейфа.
Все отошли в тамбур, и боец, перекинув леску через обломки стола, принялся осторожно поднимать дверцу. Сейф открылся, и ничего не произошло. Выждав пару минут, Матвей медленно подошёл к сейфу и, присев на корточки, заглянул в внутрь хранилища. Потом достал из него какие-то бумаги и кофр для перевозки опасных препаратов. Повертев его в руках, Матвей откинул защёлку и, подняв крышку, тяжело вздохнул. Бойцы сгрудились вокруг него, настороженно разглядывая два ряда лабораторных пробирок, прочно заткнутых резиновыми пробками. Всё это добро было вставлено в пенопластовый изолятор, а сверху прижималось поролоновой прокладкой.
– Это оно? – спросил проводник, показывая находку псу.
– Да.
– И что это такое?
– Я не могу объяснить. Знаю, что нам это нужно, – упрямо повторил пёс.
– И чего? – удивлённо протянул ломавший стол боец. – Это то, что вы искали?
– Похоже на то, – вздохнул Матвей.
– И для чего эта гадость предназначена?
– Понятия не имею. Скажу больше, я и знать не знал, что она вообще существует.
– Странно, почему наши всю эту фигню не нашли, когда тут шмон устраивали, – проворчал взломщик.
– Потому что не искали. Выгребали всё подряд, и точка. Миноискатели использовать бесполезно. Здесь железобетон, а собак у них не было, – ответил Матвей, продолжая рассматривать пробирки. – Меня другое удивляет. Откуда он про все эти тайники узнал?
– Кто?
– Рой. Это он нас сюда привёл. Сам же видел.
– Не, ребята. Ну, вас нахрен с вашими заморочками, – неожиданно прогудел сторонник вандализма. – Ходили, ходили, нюхали, нюхали, и нате вам. Здрасте. Сразу два тайника в одной комнате.
– Думаешь, мне это нравится? – окрысился Матвей. – Сам ничего не понимаю.
– Пошли отсюда, – сказал Рой и, развернувшись, направился к выходу.
– Куда это он? – спросила странно притихшая Дана.
– К машине. Поехали отсюда, – ответил проводник, махнув рукой.
Он действительно ничего не понимал. Вся эта история выбивала его из колеи. Шагая по полутёмному коридору следом за собакой, Матвей пытался понять, откуда пёс умудрился узнать о существовании сейфа и что за препарат они вообще нашли. А самое главное, почему Рой так упорно повторяет, что находка нужна им обоим?
Убедившись, что ответы на свои вопросы он может получить только от собаки, проводник ускорил шаг и, догнав пса у самого выхода, мимоходом погладил его по мощной, жилистой шее. В ответ Рой потёрся головой о руку проводника и, чуть слышно взрыкнув, сказал:
– Всё будет хорошо. Теперь будет.
– Откуда ты узнал, где нужно искать? – спросил Матвей.
– Увидел.
– Где? Когда? – не отставал проводник.
– Когда лежал там. Их главный долго смотрел документы. Результаты анализов, – чуть ли не по складам произнёс Рой. – Потом он много вспоминал про какого-то человека, который оставил ему на хранение препарат, для фиксации. Что это?
– Это когда что-то нужно удержать на одном месте, – как мог, пояснил Матвей.
– Он называл это процесс старения. Там, в документах, всё должно быть написано. Я не понимаю, что всё это значит, и не смог запомнить, – виновато признался пёс. – Я только понял, что этот препарат может удержать наш возраст, и ты перестанешь быстро уставать.
– А при чём тут моя усталость? – растерялся Матвей.
– Я потом постараюсь вспомнить, – тихо ответил пёс, забираясь в машину.
– Тебе плохо, приятель? – быстро спросил Матвей, присматриваясь к собаке.
Пёс явно устал. Тяжело улёгшись на пол, Рой вздохнул и прикрыл глаза.
– Рой, не молчи. Тебе плохо? Ты заболел? – всполошился проводник.
– Нет, я не заболел. Когда тебе плохо, и ты меня трогаешь, я начинаю уставать. А когда устаю я, и ты меня трогаешь, начинаешь уставать ты, – попытался объяснить ему своё состояние пёс.
– Погоди, ты хочешь сказать, что мы с тобой поддерживаем друг друга своей энергией? – удивился Матвей.
– Наверно, – равнодушно отозвался пёс. – Не знаю, как объяснить. Я посплю.
– Конечно, отдыхай, приятель, – ответил проводник, ласково поглаживая его.
В следующую минуту на Матвея вдруг накатила слабость. Голова закружилась, и он едва не рухнул на пол. Забравшаяся в салон Дана едва успела поддержать его. Прислонив друга к спинке сиденья, она обеспокоенно заглянула ему в глаза и, ловко пощупав лоб, спросила:
– Тебе плохо? Где болит?
– Всё в порядке, – прохрипел Матвей. – Просто перенапрягся, похоже. Сама знаешь, три недели на койке, и с ходу в бой. Тяжело.
– А кто тебя торопил? – возмутилась девушка. – Лежало это барахло в том сейфе, и пусть бы дальше лежало. Никуда бы не делось.
– Может, и так. Но там ещё долго разбираться надо, – бледно усмехнулся Матвей.
– Ещё скажи, что ты сам в этих бумагах разбираться собираешься, – фыркнула Дана.
– Ума не хватит. Это всё к генералу. Пусть его головастики разбираются.
– Ты хоть скажи, оно того стоило? – помолчав, спросила Дана.
– Он считает, что очень, – вздохнул Матвей, кивая на пса.
– Значит, сегодня же папаню припашу, – решительно кивнула Дана.
– Однажды он меня пристрелит, – усмехнулся Матвей.
– За что?
– За то, что я ему регулярно проблем подкидываю, – тихо рассмеялся Матвей.
– Пусть только попробует. Проблем не оберётся, – многообещающе протянула девушка. – Это для них он генерал. А для меня – папа. И весь его авторитет это не более чем авторитет родителя для давно уже выросшей дочери. Если уж кто тебя и пристрелит, так это только я.
– Оригинальное признание в любви, – улыбнулся Матвей, осторожно прижимая к себе девушку.
– Какое есть. От тебя и такого не услышишь, – рассмеялась в ответ Дана.
– Не любитель я говорить. Мне проще сделать, – ответил проводник, нежно целуя её в висок.
– Значит, так. После приезда докладываем о результатах генералу и отправляемся домой. Там ты укладываешься в постель и не встаёшь до тех пор, пока я не разрешу. Рано тебе ещё бегать, – решительно приказала девушка.
– Как прикажете, мамзель генералка.
– А почему не генеральша?
– Генеральша это жена генерала, а дочь – генералка, – рассмеялся Матвей, обнимая её.
Их разговор прервали бойцы, успевшие снова насторожить свои сюрпризы. Водитель запустил двигатель, и «Тигр» не спеша покатил обратно на базу.
На доклад к генералу Матвей шёл, чувствуя себя гораздо лучше. Едва броневик тронулся с места, как проводник устроился поудобнее и, закрыв глаза, уснул. Они оба, Рой и Матвей, проспали всю дорогу, не обращая внимания на тряску и тихие разговоры бойцов. У штабной палатки Матвей остановился и, сняв с пояса флягу с водой, быстро умылся, не забыв напоить из ладони пса. Глядя на них, Дана не удержалась и, рассмеявшись, сказала:
– Вот уж точно вы друг на друга похожи. Даже фыркаете одинаково.
– И поверь, в нашей жизни это ещё не самое главное, – ответил Матвей, продолжая думать о чём-то своём.
Вышедший из палатки Лоскутов, увидев всю троицу в сборе, сунул руки в карманы и, качнувшись с носка на пятку, спросил:
– Вы, гаврики, смотрю, совсем нюх потеряли. Забыли, что такое субординация?
– Никак нет. Но перед тем как явиться начальству на доклад, требуется привести себя в порядок, – ответил Матвей, не спеша продолжая поить собаку.
– Пап, не занудствуй. И так всё непросто, – отмахнулась Дана.
– А у тебя-то чего не просто? – насторожился Лоскутов.
Девушка подошла вплотную к отцу и, взяв его под руку, тихо сказала:
– С Матвеем что-то не так. Он словно и не лечился.
– Может, в госпиталь? – так же тихо спросил генерал.
– Нет. Дело не в ранах. Тут что-то другое. И я никак не могу понять, что именно.
Матвей закончил с умыванием и, повесив флягу на пояс, шагнул к палатке.
– Кофе угостите, Александр Юрьевич? – спросил он, промокая лицо рукавом.
– А тебе можно, после госпиталя? – настороженно спросил генерал, пропуская его и дочь в палатку.
– Нужно. А то чувствую себя снулой рыбой, – нехотя признался проводник.
– Так, давайте по порядку, – решительно ответил Лоскутов и, повернувшись к адъютанту, попросил его сварить кофе.
Потом, проведя гостей в свой кабинет, указал им на стулья и, усевшись в своё кресло, спросил:
– Смысл-то в этой поездке был? Или конём скатались?
– Это как посмотреть, – проворчал Матвей, выкладывая на стол контейнер.
Следом за ним на тот же стол легла папка с документами, лежавшими в сейфе.
– Однако! Откуда дровишки? – с интересом заглядывая в контейнер, спросил генерал.