– Я не имею права звонить на другие базы, – попыталась отказаться медсестра.
– Скажите любому, кто спросит, что этот звонок разрешён генералами Лоскутовым и Иевлевым, – не терпящим возражения тоном приказал Матвей, рискнув воспользоваться знакомством с означенными офицерами.
Услышав фамилию грозного начальства, медсестра задумчиво оглянулась на дверь, но проводник, уловив её колебания, надавил:
– Если боитесь, то помогите мне добраться до телефона. Я сам позвоню.
– Там провод длинный. Я принесу вам телефон, – подумав, решилась медсестра.
Такой вариант как нельзя больше устраивал Матвея. Едва получив в руки аппарат старого образца, он сорвал трубку и, услышав ответ дежурного телефониста, решительно сказал:
– Базу генерала Лоскутова. Штаб.
Не мудрствуя лукаво, он решил связаться с клиникой через коммутатор генерала. Отлично зная, что там всегда поблизости находится и сам Лоскутов и его бессменный Палыч, он рискнул действовать через них. Услышав знакомый голос, Матвей чуть улыбнулся и, вздохнув, сказал:
– Палыч, Беркутов. Извини, что так поздно беспокою. Не в службу, а в дружбу, свяжись с ветеринаркой, пусть проверят, как там Ройка. Да, жду.
Стоявшая рядом медсестра удивлённо выгнула бровь. Заметив её мину, Матвей прикрыл трубку ладонью, коротко пояснив:
– Адъютант Лоскутова. Так быстрее будет.
– Думаю, вам вообще не нужно было туда звонить, – вздохнула медсестра.
– Не беспокойтесь, вас никто не будет ругать, – успокоил её Матвей.
В трубке заговорили, и он, сделав женщине знак молчать, внимательно вслушался в сказанное. Потом, поблагодарив, положил трубку. Откинувшись на подушку, проводник счастливо улыбнулся и, отдавая медсестре аппарат, тихо выдохнул:
– Он вернулся.
Медсестра не поняла, о чём идёт речь, и решила для начала вернуть телефон на место, но когда она вернулась в палату, проводник уже спокойно спал. Утром всё та же медсестра, которую ещё не успели сменить, снова вошла в палату всё с тем же телефоном и, протягивая трубку проводнику, растерянно сказала:
– Генерал Лоскутов, вас.
Взяв трубку, Матвей выслушал всё сказанное и, чуть улыбнувшись, ответил:
– Я же говорил, товарищ генерал, чтобы нас убить, пары десятков тварей маловато будет.
После обеда, когда Матвея привезли в палату после очередной серии процедур, в палату ввалилась целая делегация, во главе с двумя генералами сразу. Солдаты, пришедшие с ними, осторожно переложили проводника на носилки и, отступив в сторону, вопросительно уставились на Иевлева.
– Подождите пока в коридоре, – скомандовал генерал и, присев на край кровати, спросил, задумчиво вертя в руке фуражку: – Как ты узнал, что пёс очнулся?
– Вот и мне интересно, – поддержал приятеля Лоскутов, устраиваясь на соседней кровати.
– Вы же знаете, мы связаны. Вечером, когда я прочёл в письме Даны, что Рой так и не очнулся, я за него очень заволновался. Наверное, это стало катализатором. Я уснул и оказался там, где было его сознание. Знаю, звучит, как бред психопата со стажем. Но это правда. Я нашёл его и позвал обратно. И он вернулся.
– Да уж вернулся, – растерянно протянул Лоскутов. – Всю клинику своим звонком на уши поставил. Дежурный врач в палату входит, а там прибор только что не подпрыгивает. И барбос твой скулит. В общем, срочные реанимационные мероприятия, обезболивающие, короче, всё по полной программе. Я их давно уже предупредил, чтобы всё наготове держали. Так что очнулся твой зверь. Теперь всё только от вас зависит.
– Знаю. Меня на базу переводят? – быстро спросил Матвей.
– Да. Лечащий дал добро. Сказал, что все упражнения ты уже лучше неё знаешь. Так что будешь лечиться дома, – кивнул Лоскутов.
– Тогда, может, поедем уже? – нетерпеливо спросил Матвей.
Усмехнувшись, Иевлев поднялся и, выглянув в коридор, вызвал солдат. Бойцы аккуратно подняли носилки и, пронеся их длинными переходами центра, вынесли на улицу. Погрузив носилки в генеральский «Тигр», бойцы вернулись на базу, а Лоскутов, усевшись на переднее сиденье, коротко кивнул водителю:
– На базу, Миша.
Недоумённо покосившись на носилки, водитель запустил двигатель и включил передачу. Заметив его взгляд, Матвей вдруг понял, что не знает этого парня.
– Александр Юрьевич, а гонщик ваш где? – рискнул спросить проводник.
– Убили, – вздохнул генерал. – Высунулся не вовремя.
– Жаль, – вздохнул Матвей.
– Всех жаль. Столько народу твари просто так положили! До сих пор двухсотых собираем, – с горечью протянул Лоскутов.
– Раньше надо было их долбить. Не дожидаться, пока полезут, – не удержался проводник.
– Если бы это от нас зависело, – скривился Лоскутов. – Ну, ничего. Больше мешать некому. Решили вопрос.
– Ну, дай-то бог, – вздохнул Матвей, вспоминая свою погибшую команду. – Александр Юрьевич, а можно меня в одну палату с Роем положить? Пусть там, в ветеринарке. Просто сейчас нам вместе нужно быть. Да и Дане за нами легче присматривать будет.
– Подумаю, – коротко кивнул Лоскутов.
Но как оказалось, тревоги Матвея были напрасны. Дана, плюнув на все слухи и предрассудки, отправилась к своему госпитальному начальству и от имени отца буквально в приказном порядке потребовала установить ещё одну, маленькую палатку, в которой и оборудовала все для них обоих. Начальник медицинской службы базы, невысокий худощавый майор, встречая начальство, только обиженно косился в сторону девушки.
Узнав, что случилось, Лоскутов очень выразительно покачал перед носом у дочери сжатым кулаком, за что заработал поцелуй в щёку и озорную улыбку. Заглянув в карту Матвея, начмед заметно подобрел, а когда узнал, кого именно ему привезли, приказал притащить со склада спортивный тренажёр. Как оказалось, имя проводника на базе уже стало символом упорства и решимости в деле борьбы с пришельцами.
Смущённый таким вниманием Матвей первым делом попросил доставить его к Рою. Обняв его, Дана грустно улыбнулась и попросила немного подождать. Вскоре в палатку вкатили каталку, на которой лежал пёс. Её поставили рядом с кроватью проводника, и Матвей, тяжело перекатившись на бок, осторожно коснулся ладонью морды собаки. Рой открыл глаза и, вздохнув, сказал:
– Мне опять больно.
– Я знаю, малыш. Придётся терпеть. Это скоро закончится, – ответил Матвей, сглатывая вставший в горле комок.
– Я не могу встать, – снова пожаловался Рой.
– Это потому, что ты долго спал, – ответил проводник.
– Не плачь, – вдруг сказал Рой. – Мы справимся. Теперь справимся.
– Я не плачу, просто мне тоже очень больно, – улыбнулся Матвей.
В тот момент, когда он коснулся морды собаки, его словно током пронзило тяжёлой, ноющей болью. Но это была не его боль. Это было то, что чувствовал в этот момент сам Рой. Их связь стала ещё крепче, и теперь Матвей просто забирал у пса часть его болезненных ощущений. Вскоре Рой успокоился и уснул. Откинувшись на подушку, проводник посмотрел на молча стоявшую рядом с кроватью Дану и, тяжело вздохнув, тихо сказал:
– Спасибо. И прости меня.
– За что? – не поняла девушка.
– За всё. Тебе веселиться надо, детей нянчить, а не с инвалидом возиться.
– Ты с папаней поговорил? – насторожилась Дана.
– И с ним тоже, – вздохнул Матвей. – Тут дело не в разговорах. Просто я сам так думаю, а он просто озвучил мои мысли.
– Ну, с генералом всё понятно, – проворчала Дана, испуская тяжёлый вздох. – Для его ненаглядной дочушки всё должно быть самое лучшее. А после гибели мамы и брата он вообще как с цепи сорвался. Решил, что я без его пригляда пропаду или сама о себе не позабочусь. А теперь ещё и ты дурью маешься. Понимаю, молодая, не самая уродливая, здоровая, как кобыла, и выбрала вот такого, пробитого на всю голову собачника. Вот только вы оба забыли один маленький нюанс. Это я тебя выбрала. Я решила связать свою жизнь с этим собачником. И тебе от меня не избавиться. Понял?
Отвечая ему, Дана, встала над кроватью приятеля, выпрямившись во весь рост, расставив ноги и уперев кулачки в бёдра.
– Понял, – кивнул Матвей, не сдержав улыбки, глядя на её позу.
– Я ведь тебя предупреждала после госпиталя, выкинешь ещё один такой номер, и я сама тебя вылечу, а потом убью. Предупреждала?
– Предупреждала, – кивнул Матвей, продолжая улыбаться.
– Чего ты лыбишься, поганец?! – возмутилась девушка.
– Радуюсь.
– Чему?
– Что ты жива. Что всё было не напрасно. Что нам удалось продержаться до рассвета. А главное, что мы снова вместе.
– Я люблю тебя, – сказала Дана с какой-то странной обречённостью и, сев на кровать, осторожно прижалась к нему.
Следующие три недели были посвящены реабилитации Роя. Дана, под чутким руководством Матвея, делала псу массаж, чтобы восстановить эластичность мышц, и, позвав на помощь кого-нибудь из ветклиники, регулярно пыталась поставить его на лапы. Старая простыня, в которой были прорезаны дырки для лап, использовалась как опора под тело собаки. К концу месяца Рой начал понемногу вставать и даже ходить по палатке.
Сам Матвей, пользуясь установленным тут же тренажёром, старательно возвращал своё тело к жизни. Он уже пытался вставать и самостоятельно доходить от кровати до тренажёра. Плохо, тяжело, но ноги его начинали слушаться. То же самое происходило и с Роем. Вскоре они уже начали совершать короткие прогулки вокруг палатки, но на дальние переходы ещё не решались. Убедившись, что дело идёт на поправку, Матвей предложил Дане переехать домой.
Услышав, что они готовы убраться из госпиталя и с базы вообще, Дана пообещала всё организовать и, загадочно усмехнувшись, куда-то умчалась. Спустя ещё два дня у палатки остановился грузовик, и Дана, всё так же загадочно улыбаясь, принялась командовать погрузкой. Глядя на неё, Матвей терялся в догадках, а когда решился спросить об этом Роя, получил странный ответ:
– Она придумала что-то весёлое. Думает, мы будем радоваться.
– Вот тут нам лучше насторожиться, – усмехнулся в ответ Матвей.