— Да, нас выселили из дома. Рассказать, как это произошло?
— Ну, судя по всему, Катенин должен был тебя об этом известить. Правда, горевал при мне, что неприятное поручение.
— Ничего! Я специально дождалась его прихода, — жена улыбнулась.
— Меня терзают смутные сомнения. Что ты натворила, Тамара? Вернее, что ты сотворила?
— Ничего. Дождалась. И в тот момент, когда он пришел, велела рабочим у него на глазах выносить наши вещи.
— И только?
— Он засмущался, — жена не обратила внимания на мой разочарованный вопрос. — Начал мяться, оправдываться. Потом говорит, что одно его утешает в этой ситуации.
— Что? — я теперь казался ребенком, которому рассказывают сказку на ночь.
— Что он не на улицу меня выбрасывает, что у меня есть гостиница.
— Ну, да. Так и есть!
— А я ему отвечаю, что не собираюсь жить в гостинице!
Тут Тамара, конечно, взяла паузу, чтобы и полюбоваться моим видом ошалевшего супруга и дождаться вопроса.
— А где? — из-за комка в горле, еле прохрипел.
— А потом велела рабочим перенести вещи в соседний дом!
— Ааааа! Ты сняла соседний дом! — я обрадовался. — Красиво!
— Нет, милый! Я купила соседний дом!
Тома посмотрела на меня с улыбкой. Смотрела очень долго. Потому что я очень долго приходил в себя.
— Можно ножку прежде поцеловать? — спросил со вздохом.
— Можно! — жена была довольна.
Я поцеловал.
— Как⁈ Как⁈ — так и остался лежать головой на уровне её бедра, смотрел снизу-вверх. — Ты же недавно купила дом для Микри, Миши и Вероники. Мне казалось, что денег уже почти не осталось.
— Тебе правильно казалось. Почти не осталось.
— Как⁈
— Семья, Коста. У нас хорошая семья. Конечно, не мои братья. Они, я думаю, скоро обязательно припрутся, налетят, как стервятники, пытаясь отобрать все. Но это не страшно. Я уже однажды их послала. Пошлю еще раз. Бахадур мне в помощь!
— Мария?
— Ну, конечно.
— И опять тот же вопрос — как⁈
— Умута прислала.
— С чего?
— О! Умут долго смеялся, когда рассказывал, как все произошло.
— Расскажи, и я посмеюсь.
— Она растолкала его среди ночи. Умут испугался, такая она была взволнованная. Дрожала вся. Он с расспросами: что случилось? Она ему в ответ: немедленно, прямо сейчас собирайся и поезжай в Тифлис, к брату и Тамаре. «На ночь глядя⁈» — удивился Умут. «Да». «Что случилось⁈ К чему такая спешка⁈» «Не знаю. Не знаю что, но случилось. Что у Косты какая-то беда произошла!» «Но, Мария…» — Умут пытался её образумить. — Тебе, наверное, просто сон дурной приснился". «Нет. Не сон. Я чувствую. Знаю. Им нужна помощь!» Так и растолкала его. Выпроводила за дверь, — Тамара улыбалась.
— И он…
— Он привез нашу долю. Те десять процентов, о которых вы на первое наше совместное рождество договорились. Плюс деньги от акций дилижансов, полученные по твоей доверенности.
— И…?
— И сумма оказалась такая большая, что я купила дом. И ближайший год, как минимум, мы можем ни о чем не волноваться. Еще учитывая то, что гостиница и таверна ни часа не пустуют. — Тома улыбнулась. — Ну, как тебе, кормилец, полегчало?
— Да. Это хорошо. Но еще остается вопрос твоих отношений со светом, со всеми этими князьями, княгинями.
— Мне достаточно того, что ни тетя Ануш, ни Манана Орбелиани от меня не отвернулись. Наоборот. Каждый день навещали. Успокаивали, подбадривали. А, если какая, как ты говоришь, фифа, не захочет со мной общаться, то мне, как говорит Микри — плевать с высокой колокольни, — тут Тома расхохоталась.
— Ты чего?
— Как-то сказала: «мне плевать с высокой каланчи!» А я представила, как она сидит на плечах у Миши и… — Тома не смогла продолжить, опять залилась смехом.
Я еще раз поцеловал ей ножку. Вернулся к ней. Обнялись.
— Как дела у Марии и Умута?
— Слава Богу, все хорошо.
— Таверна?
— Я была права. Новая хозяйка все профукивает. Мария этим воспользовалась. Пришла с живыми деньгами. Та не удержалась, конечно. Тут же — цап-царап! Теперь таверна принадлежит нашей семье!
— Янис, Эльбида, Варвара, Ваня?
— Все в полном порядке. Только Умут…
— Что?
— Он, конечно, отрицает. Но, думаю, специально это сделал! — Тамара улыбнулась с видом знатока подобных операций.
— Что сделал? — я был несколько напуган.
— Познакомил Яниса с девочкой-татаркой из соседнего аула.
— И?
— И у Яниса — первая любовь! Рано, конечно, говорить. Может, и пройдет с годами. Но пока он за ней, как на привязи.
— Что наши сказали?
— Ну, Мария вряд ли могла что-нибудь сказать…
— Ну, да! У самой — рыльце в пушку! — я рассмеялся.
— Ага! Эльбида, ты же знаешь…
— Янис для неё — бог!
— Да! Поэтому говорит, что, если ему хорошо с ней, то так тому и быть.
— Умут долго был в Тифлисе?
— Полдня, к сожалению! Отдал деньги, быстро переговорили, поделились новостями.
— Ты все рассказала, что случилось?
— Ну, конечно! — Тома удивилась. — Семья же! Как же можно скрывать?
— Испугался?
— Нет. Я подала все так, что он уехал уверенный, что мы со всем справимся и нам ничего не грозит!
— Нет тебе равных в подлунном мире, жена моя! — я крепко обнял Тамару.
— В мире? — Тома подпустила грозные нотки в голос.
— Во Вселенной! — поспешил исправиться.
— Теперь ты спокоен?
— Тома, пойми, все равно до конца спокойным я не могу быть.
— Почему?
— Потому что я пока не вижу выхода из этой ситуации.
— Почему?
— Потому что Чернышев обложил меня флажками. Сделал так, что я не могу опять выбиться в офицеры. И что теперь? 25 лет в солдатах? Или если куда пошлют, то мне придется отчаянно рисковать, чтобы вернуть былое. А тут, кто его знает, или верну, или останешься вдовой. Вот почему я тебе говорил про развод.
— Больше не говори никогда. С этим мы решили. А с твоими флажками как-нибудь разберемся, — Тома задумалась. — Может, Цесаревичу написать?
— Нет! К таким людям можно кинуться в ноги лишь один раз. Или просто ждать, пока сами предложат.
«Что-то думается мне, что не предложат. Неправ Булгаков, ой, неправ. Не ждите милостей от царей — вот это точнее».
Тамара приняла мою логику. Спросила о другом:
— Мне Рукевич сказал, что этот флигель наш. Это так?
— В смысле? Ты о чем?
— О том, что я перееду сюда. Буду рядом…
— Нет! — на моей памяти я второй раз стукнул кулаком по столу. Вернее, по стене, поскольку лежали в кровати.
— Но, Коста!
— Тамара! Не обсуждается! Я не говорю про развод, ты не говоришь про совместное житье здесь. Не позволю! Поняла?
— Да! — тихо произнесла жена.
— Не слышу!
— Да, муж мой, поняла!
— Так-то лучше!
Тамара перевернулась на живот.
— Ты чего?
— Подумала, может, хочешь отшлепать! — хохотнула.
Я начал гладить её, радуясь, что так удачно завершил разговор, проявил характер… И опять попался.
— Ты должен стараться, Коста! Ты должен найти выход из этой ситуации.
— Знаю, любимая.
— Нет, любимый. Ты не все знаешь, — Тома с улыбкой закрыла глаза.
— Чего я еще не знаю, — моя рука застыла, перестав гладить её спинку.
— Ты не знаешь того, что я беременна!
Глава 10
Коста. Манглис-Дарьяльское ущелье-Малая Чечня, январь-апрель 1841 года.
Проводы получились скомканными и суетливыми. Из-за меня, конечно. Новость о том, что скоро я стану отцом выбила почву из-под ног, заставив забыть обо всем на свете. Думая об этом все время, я не знал, за что хвататься и, в общем, только мешал Тамаре и Бахадуру. Путался между ног. Взявшись за что-то, зависал. Тамару это изрядно веселило. Да и Бахадур не скрывал усмешки. Наконец, Тома просто схватила меня за руки, усадила на стул и приказала с него не вставать, пока она прибиралась во флигеле.
Когда я подхватил её, чтобы усадить на коня, завис опять. Тома болтала ножками по воздуху, терпеливо ожидая, когда же я уже посажу её на седло. А я заволновался.
— Что еще? — спросила жена.
— Как же ты столько времени проводишь на лошади? — спросил я, уже начиная дрожать.
— А что такого?
— Так ты растрясешь все там! — я глазами указал на её живот.
— Милый! Успокойся уже! — Тамара похлопала меня по плечу, призывая все-таки перестать держать её в подвешенном состоянии.
Я последовал её просьбе. Тамара уселась в седле. Взяла поводья в руки.
— Во-первых, срок совсем небольшой. Во-вторых, не я первая, не я последняя.
— Да мне плевать на остальных… — пришлось тут же осечься, поскольку Тамара грозно посмотрела на меня. — В том смысле, что…
— Да, любимый, я понимаю. Ты волнуешься. И ты опять сделал меня счастливой. Даже зная тебя, я не ожидала такой реакции. Но, прошу тебя, успокойся, возьми себя в руки. Сейчас — это самое важное. У тебя впереди всего восемь месяцев, чтобы решить свои проблемы и выбраться отсюда! Вот что тебе должно сейчас больше всего волновать. И не просто выбраться, а выбраться живым и здоровым. А обо мне не беспокойся. Со мной рядом столько людей, которые позаботятся обо мне, что у тебя не может быть никаких поводов для страхов. Разве не так?
— Да, любимая, так! — я, как школьник, стал загибать пальцы, перечисляя всех этих людей. — Бахадур, Микри, Миша…
— Коста! — Тамара рассмеялась. — Я жду ребенка. И не хочу, чтобы мой муж перестал быть сильным и храбрым мужчиной и тоже превратился в ребенка. За двумя сразу я не услежу. Все! Соберись и возьми себя в руки!
Я кивнул. Подошел Бахадур. Обнялись.
— Она права! — доложил он мне. — Будь мужчиной. За неё не волнуйся. Обещаю, что глаз с неё не спущу.
— Спасибо, друг!
…Долго махал им вслед. Пытался унять дрожь. Пока не получалось.
«Легко сказать — возьми себя в руки! Даже в тот день, когда я разлепил глаза на грязной земле под аркой в Стамбуле, я не чувствовал себя таким растерянным и испуганным, как сейчас. Правда, тог