Все, конечно, понимают, кто есть кто, но формально мы незнакомы. И да, в присутствии императора я решил перестраховываться по максимуму. Мне несложно.
— Ринат Дамаяти, глава рода и клана Дамаяти, — ровно кивнул он мне в ответ.
Император едва заметно одобрительно улыбнулся.
На столе уже стояли наполненные чашки, и я потянулся к своей. Не то чтобы я хотел пить, — и уж тем более этот их традиционный масала-чай с молоком, медом и кучей специй, — но это опять же вежливость. Хозяин приготовил угощение, и гости должны его хотя бы попробовать.
Дамаяти последовал моему примеру и пригубил свой чай.
Император обвел нас тяжелым взглядом и негромко произнес:
— Полагаю, вы оба понимаете, чем обусловлена наша сегодняшняя встреча.
Я не понимал, но счел за лучшее промолчать.
— Ваша недолгая война уже привела к тому, что Империя потеряла двух перспективных магов седьмого ранга, — продолжил император. — И эта война…
Император сделал паузу, явно ожидая возражений, но Дамаяти молчал. Пришлось вмешаться мне:
— Не война, ваше величество. Официально война между нами не объявлена.
— Вот как, — хмыкнул император. — И вы не собирались ее объявлять?
— Я думал над этим вопросом, — уклонился от прямого ответа я.
Однако император не позволил мне увильнуть.
— И к какому решению пришел род Раджат?
— Мы не будем объявлять войну, это невыгодно, — ответил я.
— Неужели? — усмехнулся император. — Разменять родовые земли в глуши на вдвое больший кусок в окрестностях столицы — неплохой ход.
Это он намекал на то, что в случае официального объявления войны трофеи по праву принадлежат победителю. Все трофеи, включая отобранные у противника родовые земли.
Все так, вот только удержать их мы не сможем. И думаю, он это понимает не хуже меня.
— Роду Раджат война невыгодна, — ровно повторил я.
Легким кивком император принял мой ответ и перевел взгляд на Дамаяти.
— А ты что скажешь, Ринат?
— Между нами два века кровной вражды, — холодно бросил глава клана Дамаяти. — И официальное объявление войны или его отсутствие этого не изменит. Примирение между нами давно стало невозможным.
Император покачал головой.
— Все-таки есть что-то в древней крови, — словно бы про себя заметил он. — Мальчишка, которого ты оставил чуть ли не последним в роду, думает о роде и его будущем. А ты, который и начал эту бессмысленную кровавую стычку, не умеешь даже достойно держать ответный удар.
Дамаяти сжал зубы и с ненавистью глянул на императора, но промолчал.
— Ты, Ринат, мою позицию знаешь, — жестко добавил император. — Я не позволю уничтожать магические роды в моей Империи. Хватит и того, что на нас все соседи зубы скалят. Ты не удержал своего щенка и лишил меня двух сильных магов. Ради чего? Вы с Раджат обменялись весомыми плюхами. У вас нет войны и нет мира. Вы так и будете лишать меня ресурсов?!
— Это дела клана, — тихо, но решительно ответил Дамаяти.
— Дела клана закончились в тот момент, когда ты напал на свободный род! — рявкнул император.
Зря Дамаяти про клан ляпнул. Кровная вражда у нас между родами, равно как и кровная война, если бы она была объявлена. Стоит Дамаяти официально воспользоваться возможностями клана, пойдет совсем другой разговор. В этом случае император действительно имеет полное право вмешаться. Что он и делает, кстати.
Задумавшись, Император пару минут помолчал. Потом он перевел взгляд на меня и спросил:
— У тебя есть претензии к клану Дамаяти?
Опасный вопрос.
Одно дело, когда император по собственной инициативе делает то, что считает нужным. Даже если эти действия реально помогают кому-то, ни долга, ни обязательств, ни незримых связей не возникает. Точнее, возникает, конечно, но совершенно не того масштаба, как если бы я был просителем.
Если же я попрошу помощи, меня навсегда заклеймят собачкой императора.
— Нет, — коротко ответил я.
Да, я рискую тем самым полностью развязать руки Дамаяти, но лучше так, чем оказаться в жесткой зависимости от императора.
— А к роду Дамаяти? — вкрадчиво поинтересовался император.
— Я свою виру взял, — ровно ответил я.
— Да как ты смеешь?! — взвился Дамаяти. — Ты убил моего сына!
Я с недоумением перевел на него взгляд. Понятно, что потерять сына — врагу не пожелаешь, но не уметь держать себя в руках, да еще и в присутствии императора, — это какой-то бред. Не верю, что глава клана действительно не способен сдерживаться. Что за хитрый ход?
Дамаяти, тем временем, замолчал и просто сверлил меня ненавидящим взглядом. Да ладно, он серьезно просто сорвался?
— Нет, определенно есть что-то в древней крови, — хмыкнул император. — Ринат!
Дамаяти моргнул и посмотрел на него.
— Если род Раджат прервется, я уничтожу твой клан, — спокойно сообщил император.
Дамаяти сжал кулаки так, что побелели костяшки, но нашел в себе силы промолчать.
Император перевел взгляд на меня.
— Имей в виду, это не индульгенция, — сказал он.
— Я понимаю, ваше величество, — склонил голову я. — Итог недавнего конфликта род Раджат устраивает. Мы не будем нападать первыми.
Император перевел взгляд на Дамаяти.
— Клан и род Дамаяти не будут стремиться к уничтожению рода Раджат, — выдавил из себя глава клана.
Что характерно, ни император, ни Дамаяти ни слова не сказали конкретно обо мне. В роду Раджат есть еще мой дядя. Личную месть никто не отменял, и Дамаяти оставил за собой право на нее.
Ладно, я попозже его разочарую. Продолжить род мой дядя не сможет просто потому, что родовой камень растворен в моей крови. И родовая сила передастся теперь только моим потомкам. Сейчас я и есть род Раджат.
— Ринат, благодарю за встречу, — с легким кивком сказал император и перевел взгляд на меня. — А тебя, Шахар, я прошу задержаться.
Глава 4
*****
Когда дверь за Дамаяти закрылась, император перевел взгляд на меня. И вот теперь я почувствовал, что такое его аура власти. Меня только что к земле не гнуло.
Это не магическая сила в чистом виде, — хотя и магии там хватало, — это что-то другое. Шакти? Вряд ли. Прана? Возможно. Впрочем, и волю самого могущественного человека в стране, вложенную в эту энергетическую смесь, нельзя было сбрасывать со счетов.
Я сжал зубы, постаравшись сделать это незаметно, но глаз не отводил.
Понятно, что императору что-то от меня нужно, но от меня еще никто и никогда ничего не получал силой. Ни в прошлом мире, ни в этом.
И так будет и впредь.
Договариваться я готов, и расплачиваться за помощь тоже. Но не гнуться под сильных мира сего.
— Силен, — хмыкнул император, и ощущение давления внезапно исчезло.
Я молча обозначил поклон из положения сидя.
— Ты понимаешь, что я тебе могу очень сильно помочь одним своим словом? — вкрадчиво поинтересовался император. — И уничтожить могу точно так же.
— Конечно, ваше величество, — ровно ответил я.
Не время показывать характер. Я запомнил эту попытку меня прогнуть. Я вообще никогда не забываю ни добра, ни зла. Однако сейчас я не в том положении, чтобы идти с ним на конфликт.
Пару секунд император пристально смотрел мне в глаза.
— Тогда так, — сказал он. — Я прикрою себя своим словом до твоего совершеннолетия. Это не защита и не гарантия, желающих втихую подпортить мне игру хватает. Однако открытую войну тебе никто не объявит, это точно. За это твой род будет должен мне услугу. Любую и в любое время.
Мощное предложение.
Отсутствие войны на два года — это очень много. Да, это не отменяет ни покушений, ни подстав, ни тихой травли, если она кому-то будет выгодна. Однако за два мирных года я смогу поднять свой род на ноги. С таким прикрытием от императора — даже если это будет всего одна его фраза на каком-нибудь приеме — род Раджат точно выживет.
Но и цена огромная. Любая услуга, в любое время, да еще и не от меня, а от рода… Просьба императора может нас уничтожить. Правда, может, и нет. Совершенно не факт, что он станет так жестить с нами.
И этот риск в любом случае лучше, чем война в ближайшее время. Я не сразу это осознал, но дело ведь не только в Дамаяти. Стервятников, готовых наброситься на ослабевших род, во все времена хватало.
— Я с благодарностью приму вашу помощь, ваше величество, — я поклонился из положения сидя. — И даю слово, что род Раджат выполнит любую вашу просьбу.
Император удовлетворенно улыбнулся и кивнул.
— Восстанавливай род, Шахар, — сказал он. — Два года пролетят очень быстро.
— Сделаю все возможное, ваше величество.
*****
Я вышел из дворцового комплекса уже в сумерках. Никак не могу к этому привыкнуть: вечер только начинается, а на улице уже темень кромешная. На юге везде так, знаю. Просто всю прежнюю жизнь я прожил в городе, где летом были белые ночи.
Асан ждала меня за рулем машины на гостевой стоянке.
Я сел на заднее сидение и обратил внимание, что она чересчур напряжена.
— Что случилось? — спросил я.
— Викрам передал, что за нами был «хвост», — ответила китаянка.
Я вздохнул. Мой начальник родовой гвардии и ближник, принесший мне личную магическую клятву верности, Карим Саварати, так и не вышел из комы. Викрам временно заменял его. И как бы это «временно» не стало постоянным.
Ладно, не время для сожалений.
— Расклад? — коротко спросил я.
Наша группа прикрытия вела нас сюда, приглядывая издали, и должна была присоединиться, когда мы поедем обратно. А теперь, я так понимаю, планы изменились.
— Гвардейцы отсекут «хвост» и… — начала Асан.
— Нет! — перебил ее я.
Ну что за манера у гвардии сначала схватить, а потом думать? Ясно же, что там рядовые филеры, которые вообще не факт, что знают заказчика.
— Марну я уже оповестила, — понимающе хмыкнула Асан. — Безопасники будут здесь в течение пятнадцати минут.
— А гвардейцы что, тебя не послушали? — нахмурился я.