Впрочем, тоже ничего критичного. Я восстановился еще в пути, и последствий, вроде, не осталось.
— Почти, — кивнул я.
Андана смотрела на меня с ожиданием.
Я сплел изолирующий купол и кратко рассказал жене, что на самом деле произошло. Ну точнее, это поначалу я был краток, но Андана оказалась любопытной.
Скрывать что-либо от жены я не видел смысла.
Зачем мы возродились в этом мире, уже многие в курсе, а в некоторых подробностях нашей работы особого секрета не было. Да и не копала она глубоко, в общем-то. Ей больше законы магии и история мира оказались интересны.
Ну и про мою прошлую жизнь Андана чуть ли не впервые осмелилась спросить. И из этого тоже я не стал делать тайны. Все это было довольно давно, эмоционально меня то прошлое уже практически не цепляло.
В итоге мы с женой засиделись чуть ли не до утра.
Очень уютные посиделки получились, мне понравилось. И если бы Андана не начала зевать под конец, я бы и рассвет на крыше встретил, пожалуй. Но пришлось в конце концов свернуть очередную историю из своей прошлой жизни, подхватить сонную жену на руки и отнести в постель.
Первым, что бросилось мне в глаза на рабочем столе в кабинете на следующий день, было письмо в сером конверте без каких-либо украшений. Только строгий черный печатный шрифт на адресе — и ничего больше. Сам не сталкивался, но слышал, что эти серые конверты — визитная карточка ИСБ.
Открыв конверт, я обнаружил там напечатанное на простом белом листе послание:
'Господин Раджат, жду вас завтра в полдень в своем кабинете в центральном офисе ИСБ. Уверен, вы понимаете, о чем нам с вами нужно поговорить.
Глава ИСБ, Минто Кишори'.
И живая подпись.
Он окончательно зарвался, похоже.
Даже официальной повесткой Кишори не имеет права вызывать к себе аристократов. Это привилегия императора. И я сейчас говорю только об обычных аристократах.
Главы родов и кланов вообще могут с высокой колокольни плевать на все пожелания и просьбы ИСБ. Даже если ИСБ соберет доказательства государственной измены, главы родов и кланов все равно будут общаться не с Кишори, а с императором.
Вежливо попросить аристократа о разговоре сотрудник ИСБ может. И большая часть аристократов пойдет навстречу, лишние проблемы никому не нужны. Но ответ на приказную форму даже самый захудалый аристократический род послал бы ИСБ далеко и надолго. Это вопрос элементарного достоинства и соблюдения прав касты.
А присланная записка Кишори вообще ни о чем. Я могу выкинуть ее в мусорную корзину и с чистой совестью забыть.
Хотя нет, не могу. Такую наглость спускать нельзя.
«Господин Кишори, завтра в полдень я буду обедать в ресторане 'Ашмарит». При желании вы можете ко мне присоединиться.
Глава клана Раджат, Шахар Раджат.'
Вызвав Мирайю, я передал ей письмо для срочной отправки и заодно попросил заказать столик в ресторане.
Конечно, изначально я туда завтра не собирался. Но лучшего способа показать Кишори, сколь низко я ценю его требование явиться в офис ИСБ, просто нет. Я не занят, но и всего лишь обедом не готов пожертвовать ради него.
Даже игнор с моей стороны был бы не столь показателен.
Пусть побесится.
Ну и приезжает в ресторан, раз ему очень надо.
На следующий день я приехал в ресторан заранее. За четверть часа до полудня я уже сидел за столиком у окна, лениво потягивал кофе и иногда пробовал один из десяти видов сыра, который мне принесли в качестве легкой закуски.
Странно было просто смотреть за окно и видеть обычные машины в сочетании с ярко выраженной восточной архитектурой и характерными национальными костюмами. Порой я просто забывал, что я не дома. И в город я выбирался довольно редко, не успел еще привыкнуть.
Впрочем, люди в любой стране и в любую эпоху остаются людьми, тут действительно разницы не было.
Кишори появился ровно в полдень.
— Господин Раджат, — небрежно кивнул он и сел за стол напротив меня.
— Господин Кишори, — кивнул я в ответ. — Не буду лгать, что я рад, что вы нашли возможность присоединиться ко мне, но вы меня заинтересовали. Какую такую очевидную тему для разговора я должен был понять?
Кишори едва заметно прищурился.
Я не стал заводить обязательный светский диалог, положенный по этикету, и даже не предложил Кишори что-либо заказать. Это было довольно грубо с моей стороны, но не после его письма. Сейчас я просто дал понять, что вижу перед собой не аристократа, а государственного служащего.
Возразить на это Кишори было нечего. Не после его письма опять же.
— Вы ведь имеете отношение к недавнему упадку сил, который затронул аристократов почти всех видных родов и кланов? — ровно произнес Кишори.
— Откуда такие выводы, господин Кишори? — удивился я.
Без шуток, я правда был удивлен. Не думал, что кто-то свяжет с этим событием чужаков, для этого просто не было ни единого основания.
— Но вы же в курсе, — прищурился он.
— Это преступление? — фыркнул я. — Мой род тоже древний, если вы забыли, да и в моем клане древних родов хватает. Разумеется, я в курсе.
А неплохо я выбил Кишори из колеи, раз он такие дурацкие ошибки делает. Прошло двое суток, уже вся столица в курсе, включая простолюдинов.
— И тем не менее, вы приложили к этому руку, — ровно произнес Кишори. — Многие интуиты уверенно указывают на связь этого явления с действиями чужаков.
Ах вот оно что. Ладно, учту на будущее.
— Да я и не отрицаю, — равнодушно пожал плечами я. — Да, небольшой упадок сил был следствием действий чужаков. Всех чужаков, если это вам важно, господин Кишори. Всех чужаков всех стран.
— Что вы сделали? — впился в меня требовательным взглядом Кишори.
— Я не обязан давать вам отчет в своих действиях, господин Кишори, — холодно бросил в ответ я.
— Я не требую от вас отчета, господин Раджат, — спокойно ответил Кишори. — Но хотелось бы понимать, что этот отток силы хотя бы был не зря.
— Не зря, — слегка улыбнулся я. — Мы разбираемся с системой древних объектов, составной частью которой являются все родовые хранилища. И два дня назад мы сделали первый шаг к ее полному восстановлению.
Кишори явно не понял, о чем я, но главное он уловил: именно чужаки стали причиной упадка сил у аристократов.
И это подтверждение он тут же попытался обратить против меня:
— Вы не хотите отблагодарить тех, чьей силой вы воспользовались? Я сейчас говорю от имени аристократов, господин Раджат.
— А вы не хотите отблагодарить тех, кто чинит вашу систему древних объектов? — отзеркалил его интонации я. — Сейчас я говорю от имени чужаков, господин Кишори.
Он молча смотрел мне в глаза.
— Если вы не в курсе, — усмехнулся я, — то ставлю вас в известность. К моменту нашего появления здесь десять процентов древних объектов на территории страны уже было разрушено. И этот процесс продолжается до сих пор. Хотите, чтобы следующим было разрушено ваше родовое хранилище?
— Это угроза? — прищурился Кишори.
Как же он меня достал!
— Если вы настаиваете, то станет угрозой, — коротко кивнул я. — На данный момент я понятия не имею, как направить системный выплеск силы на конкретное хранилище. Но что-то мне подсказывает, разберусь при необходимости.
Я жестко смотрел Кишори в глаза и ждал.
— Давайте не будем горячиться, господин Раджат, — произнес, наконец, он.
— Вы забываетесь, господин Кишори, — холодно перебил его я. — И делаете это уже не в первый раз. До сих пор в моих глазах вас защищал только статус главы ИСБ. Но вечно прятаться за спиной императора и мощью государственной спецслужбы у вас не выйдет. Мое терпение на исходе. В следующий раз при попытке подобным образом на меня надавить, вы получите официальное объявление войны лично вам и вашему роду.
Кишори усмехнулся и уже открыл было рот, чтобы привычно сообщить, что император этого не позволит, но в последний момент удержался. После моих слов эта отговорка стала бы фактически его признанием в превышении полномочий.
А заодно он расписался бы в собственной слабости как аристократ.
И он прекрасно понимал, что этой его ошибкой я воспользуюсь с удовольствием. Уничтожить его репутацию и утопить весь его род после такого — раз плюнуть. И ни ИСБ, ни император его не спасут.
— Я вас услышал, господин Раджат, — ровно сказал Кишори. — И приношу свои извинения за резкие формулировки.
Я лишь молча приподнял бровь. И все? Он считает, что этих извинений, которые весьма спорные сами по себе, достаточно?
— И все же мне хотелось бы услышать, как вы планируете действовать дальше, — проигнорировал мой намек Кишори.
Вот же сволочь. Прекрасно понимает, что прямо сейчас переводить наш конфликт в открытую стадию я не буду. В дополнение к Тикту, с которыми у нас в любой момент может вспыхнуть война, мне еще только ИСБ не хватало. Сам по себе молодой Тикту и в половину не так опасен, как если примет помощь Кишори.
А глава ИСБ уж точно не упустит случая объединиться с еще одним моим врагом. По факту же для Кишори это объединение будет всего лишь поводом подмять под себя великий клан. Да ему весь императорский род будет аплодировать стоя после такого. И действующий император, несмотря на всю его лояльность к кланам, в том числе.
А объявить Кишори родовую войну, в которую никто, даже мой клан, не будет иметь права вмешаться, прямо сейчас не за что. Пусть криво и формально, но он извинился.
— Я не собираюсь ни с кем обсуждать свои дальнейшие действия, — ровно сообщил я. — Чужаки будут действовать так, как сочтут нужным. И ставить кого-либо в известность о своих действиях мы тоже не станем.
— Не много ли вы на себя берете, господин Раджат? — поджал губы Кишори.
— Так я о вас, аристократах, забочусь, — хмыкнул я. — Вы сами представьте ситуацию, при которой кратковременный упадок сил почти у всей элиты поголовно будет предсказуем. Причем в конкретную дату. А главное, это известно будет задолго до.