«Гага! Останови его! Этот хрен старый крылья пытается открыть!»
— Товарищ Кейпна… Вы какого… вы что творите⁈ — спросил я.
Вождь призвал ритуал и восторженно воскликнул.
— Дефлюцинат! Много дефлюцината, я в окошко видел! Дефлюцинат наловим — дорого продадим! Волчок чует, волчок знает, что дефлюцинат! И станция рядом — продадим!
— Не работает автоцех! Сломался, — не то соврал, не то сказал правду я — понятия не имел, что сделали с крыльями после ремонта.
— Сломался⁈ — удивился вождь и растерянно посмотрел на сородича. — А зачем он тогда тут? Зачем мы — тут?
— Ну, когда-нибудь починят. Может. А пока что у нас тут склад.
— Говорили, что есть дефлюцинатный цех! Все лгут! Жаловаться буду предводителям!
— Товарищ уважаемый вождь Кейпна! А можно ещё никого из племени по кораблю не водить, а? — бросил я в спину, проводив по лестнице из трюма и закрыв дверь.
Волчок тем временем успокоился, а я вернулся наверх. Спецназовцев уже не было, скоро проснулся Арсен и принялся заваривать чаёк.
— Хороший день будет! Ну, сколько у нас на передых? Стыковаться будем? Я тут, помню, на логистической есть шикарная пельменная.
— Перетерпим, — твердо сказал батя. — Мне тут товарищ куратор прислал разнарядку — отдать наш темпоральный холодильник вождю. Дескать, чтобы бунта не было на корабле.
— Вот же, блин, — Арсен с нескрываемой тоской посмотрел на наш старенький «Минск». — Я эту железку с первых дней службы помню… Там же даже в глубине где-то тот мой самый первый купленный сюда кефир из антилопьего молока валяется…
— Я его выбросила, — сказала Цсофика, не отрываясь от консольки с каким-то роликом. — Ещё когда в порту были. Там срок годности двенадцать лет назад вышел.
— Чего⁈ Выбросила⁈ — Арсен вскочил, едва не разлив так бережно разлитый по кружкам чай. — Да и что, что срок годности, он же для обычных холодильников указывается, кефир же свежий-свежий был, да! Я его по чуть-чуть пью по праздникам… Ну, пил. Раньше. Если сложить всё время открытия дверей — там не больше пары суток!
— Ну и что нам теперь, Арсенушка, молиться на этот твой кефир? — усмехнулась Цсофика, затем взмахнула руками и наклонилась, изображая пассы нашего океанического вождя. — О двенадцатилетний кефир из антилопьего молока, могучее божество холодильника! Падаю ниц перед тобой, пощади!
Посмеялся даже батя, хотя он редко оценивает шутки экипажа. Ну, с Цсофикой — случай был особенный. Но потом тоже погрустнел, взглянув на объект обсуждения.
— Помню, там окорок столетний хранили, — добавил батя. — В прошлом году только доели. Из рюкзака как-то выудили, завалялся как-то там, ещё папаня мой туда его положил — видно, кинул поглубже.
Затем подошёл и погладил пожелтевший бок агрегата.
— Да, нам всем будет его не хватать.
— Помянем! — предложил я, подняв стакан с чаем.
— Помянем, — согласился батя и потянулся к печенью.
Передача темпорального холодильника произошла в весьма драматичной атмосфере. Батя произнёс речь, не то сочинённую самостоятельно, не то — подсказанную из браслета. О том, что сожалеет, что не все ожидания племени оправдались, и о том, что предыдущие «хозяева» корабля так жестоко всех обманули.
— От себя мы постараемся делать всё возможное, чтобы ваше проживание на борту было комфортным, — закончил батя, едва не скрипнув зубами.
Вождь выслушал всё сдержано, горделиво вздёрнув небритый подбородок. Затем молча кивнул, повернулся и жестом показал Хуану и Веселину, мол, уносите.
Когда отдали, нам всем на браслеты прилетела небольшая премия:
Поручение «Передача темпорального холодильника» выполнена.
Получена премия: 10 трудочасов.
Последующий день прошёл весьма спокойно — нырнули, проплыли восемь часов, я лёг спать, передав вахту Ильичу и Арсену. Следующая звезда — красный карлик — была небольшим хабом, на котором основной грузопоток сворачивал в сторону имперской Камы. Нам же следовало повернуть совсем в другом направлении, к окраине нашей небольшой державы. Когда я проснулся — мы уже всплыли, и все готовились к завтраку, приготовленному «Надеждой Константиновной».
Продукты переложили в выуженный на одном из складов складной обычный холодильник, взгромоздившийся теперь по центру палубы надгробным памятником нашему старому другу.
— Ничего, это временно — поменяем на новую модель, как только миссию выполним, — увидев мой скорбный взгляд, заверил батя. — Товарищ куратор пообещал. Ты давай рубай быстрее, у нас скоро гости будут. Челнок со станции — там ещё семеро островитян нам подкинут. И хавчика на пару месяцев, Ильич ушёл балкон разгребать, чтобы было, куда поставить.
— Что там?
— Консервы, в основном, рыбные — среди этих хлопцев много тех, кто мясо не ест.
— Хорошо, но надо не только на балкон. В полусекретный надо. И в потайные склады тоже, — сказал я, понизив для важности голос. — В рюкзак можно запихать. И в челнок.
— А ты сечёшь, сынку, — довольно кивнул батя. — Да, так будет поспокойнее. Так и сделаем. Иди вон, хватай телеги, Арсена и Наталью Константиновну — она хоть и тётка, но робот, утащит много. Стыковаться будем к парадному.
Наскоро поев и переодевшись в рабочий комбез, я подхватил Арсена, нашу роботётку и повёл к парадному входу. Стыковка с челноком прошла быстро и гладко, мы встали у парадного входа, прямо под красным знаменем, где нас уже ждал вождь вместе с небольшой делегацией наиболее уважаемых мужчин.
— Слушай, ну не годится, он всё же упорно водит по кораблю своих, — шепнул Арсен. — Надо как-то ему мозги вправить!
— Поговорим с ним потом, — сказал я и тоже встал по стойке смирно, приветствуя вновь прибывших жильцов.
Двери парадного шлюза открылись, Арсен громогласно поприветствовал:
— Добро пожаловать на борт нашего!… — и вдруг он осёкся, увидев знакомое лицо среди прибывших. — Ты⁈ Да как! Как ты здесь оказалась⁈
А в следующий миг я почувствовал, как моё сердце заколотилось в бешеной пляске внутри грудной клетки.
Глава 12Страшная догадка
Галина Эспозито выпорхнула из толпы, накинулась мне на шею и затараторила:
— Я нашла… я нашла вас, я не верила, что так всё сложится, я думала, что просто доберусь поближе к вам, но услышала, что ваше судно отдали «Афалине», привет, я так скучала!
Затем она поцеловала меня, коротко обнялась с Арсеном и пожала руку Надежде Константиновне.
— У вас новый робот? А где Ильич?
— Как… Как ты здесь оказалась, родная? — ещё раз спросил Арсен.
— Долгая история… погодите…
Вождь тем временем неодобрительно взглянул на представление Галины, сорвавшей всю торжественность церемонии. Выдержал многозначительную паузу, затем сказал несколько длинных слов на полинезийском, а затем проворчал на секторальном:
— Мы рады приветствовать вас всех на нашем корабле. Будьте добры, милости прошу к нашему шалашу.
В другое время я б точно хохотнул от этой фразы — видел как-то раз её в старинном фильме, и вызывала ассоциации она весьма странные. Но сейчас я был напряжён и весьма взволнован. Заметил, что из толпы выделился парень — смуглый, худой, с дредами, выбритой наполовину головой и очень похожий на Галину, он тут же подошёл к ней и несколько по-хозяйски взял за плечо.
— Это Михаил Юрьевич Рутштейн, мой брат, — пояснила она и шепнула. — Он по поддельному удостоверению, но, надеюсь, вы нас не выдадите… Мы вам доверяем.
«Доверяем…» — и тут же пронзила жуткая мысль.
Что-то щёлкнуло внутри. Именно Галина находилась на корабле, когда мы прятали чай и видела все потаенные места.
Именно Галина не была проверена Куратором.
А значит, именно Галина могла быть тем «кротом», подложившим нам радиозакладки.
Жуткая горечь предательства застыла комом в горле, не давая продохнуть.
— Ты!. Ты,- воскликнул я.
— Что такое, Гагашенька?
— Ничего. Все нормально, — я развернулся и молча зашагал в каюту, строча на ходу в блокнот браслета.
«Товарищ Куратор, вы знали? Но молчали все это время!»
Ответ пришел с адреса «Аноним» и тут же стерся.
«Я лишь предполагал. И не хотел вмешиваться в ваши взаимоотношения. Продолжайте наблюдение, мы с вами свяжемся».
И я продолжил.
Дополнительное поручение: Продолжать наблюдение.
— Гага, иди с Ильичом в грузовой-пассажирский, там в медблоке картридж поменять.
— Не пойду. Пусть Цсофика идет, это не тяжело.
— На губу посажу! — воскликнул батя, но тут же смягчился. — Ты чего? Из-за чаеведа нашего? Ну и подумаешь — бывшая на корабле. Я с бывшей в одном отделе два года работал, пока маму твою не встретил.
— Бывшей⁉ Ты никогда не рассказывал.
— Ну, так. Были хухры-мухры небольшие, да. Медик наш, модификантка.
— Модификантка⁈
— Ну, так, по мелочи — глаз у нее электрический, с приборами, и в руке медицинский мультитул. Проверяла нас перед вылетами, положено было — у нас там пьющие бывали. А я — как стеклышко всегда, только по праздникам. Ну, в общем, закрутилось. Но недолго, потом мамаша твоя появилась, эх. Ну, я Наоми и говорю — прости, мол, благодарен тебе, но мое сердце принадлежит…
Батя прервался, увидев вернувшегося на палубу Арсена, который тут же спросил:
— О чём беседуете?
— Да вот, бывшая нашего юнги… то есть матроса, пардон — по привычке — мешает ему выполнять профессиональные обязанности техника!
— Ай, безобразие! — покачал головой Арсен, улыбнувшись. — Ну, пошли тогда вместе, раз боишься.
Пробрались на нужный этаж корабля практически незаметно — по внутреннему расписанию тут было еще самое утро. Медмодуль заправили без проблем, уже направились обратно, как вдруг мое сердце ушло в пятки.
— Гага… Арсен, вы почему не заходите?
Галина стояла в полупрозрачной истертой футболке, такая вся нежная, несчастная, и одновременно какая-то домашняя, ненакрашенная, но я сжал волю в кулак.