Но стоило ли это того? Предать родственника или не получить трудочасы и одобрение за проваленный квест? Конечно, я бы предпочёл последнее. Мы, всё же, анархо-коммунисты с примесью общинников, а не военно-полевые коммуняги. Как в подтверждение моих слов Порфирий вдруг заговорил совсем по другому, словно внутри его переключилась какая-то мультиличность и привычная придурковатость сменилась мудростью.
— Ты понимаешь — я давно подумал, смог ли ты меня предать. Отдать правосудию вашему. И понял, что нет — вряд ли станешь. Хоть я и тот ещё засранец, но ты же меня, по сути, спас. Два раза к жизни вернул. А предавать тех, кто обязан тебе жизнью — стрёмно как-то, это так ведь? Ну и к тому же, ты ж мне тоже вроде как внучок. И, в то же время, мой акушер, я ж как будто снова родился, из утробы вылез. Я бы тебя ни за что не предал бы. И добраться тебе до дому помогу, я ж тебе обязан. дважды. Поэтому пойдём в номер, я схожу в сортир, а потом мы, всё-таки, надерём всем задницы и вернём тебя домой.
Я бы ни за что в тот момент не поверил бы, что что-то из сказанное им на следующий день всё же сбудется.
Глава 21Дельфины боятся экранопланов
Я всё же уговорил Порфирия вернуться, поговорить с администратором про оплату, и часть денег вернулось нам после отмены брони отеля за последующие дни. Администраторша жаловалась, говорила, что барин будет ее за такое ругать. Я уж и забыл, что чуть ли не половина населения в Бессарабии — крепостные.
Итого — у нас со скрипом вышло на трое суток питания и на три-четыре дальних рейса на экраноплане.
Засели в придорожном кафе по направлению столицы баронства, и уткнулись в единственное средство коммуникации с внешним миром. Я исхитрился, пошаманил с конфигурацией и подключил к местной новостной сети — разумеется, в защищённом режиме, чтобы не «спалить» своё присутствие. Обновили карты и сравнили их с теми, что были в заметках отца. Сначала подумали направиться к точке, которая находилась на самом юге нашего Олдоклянского острова, но затем изучили местность, новостные сводки, и по всему выходило, что второй десант теночтитланцев высаживался именно там.
— Даже если там что-то и было, то точно уже ничего нет, — предположил Порфирий.
— Согласен. Смысла нет, там Инспекция пасется, и не факт, что Семён или похожий на него нормальный парень второй раз попадётся…
— Может, в посольство сразу, а? Там тебе и помогут. Или хотя бы позвони.
— Ага, помогут. Расскажу им про миссию — мигом сами впрягутся и сами всё сделают. Я же не знаю, порядочные они люди, или нет. А когда всё выйдет, и попрошу личной аудиенции с товарищем председателем Партии — тут уже не отвертятся. Потому что у меня будешь ты как прикрытие, который, случись что со мной — всё расскажет. Расскажешь же?
— Расскажу, некуда деваться. Анонимку брошу! — сказал Порфирий и снова уткнулся в планшет. — Смотри, что за новость: «В систему Дуная пришёл пятый строительный флот Бессарабии вместе с Львовско-Одесским терраформирующим холдингом». Ты же что-то говорил, что Цсофика какая-то там герцогиня? Может, попробуешь ее вытащить, она через них что-то зарешает?
— Да что она зарешает? Что за слово, вообще, такое, — «зарешает»? Она раненая, блин, и вообще, из дома сбегала. И папаша у нее в стриптиз-клубе помер. Хотя…
Тут я вспомнил слова Цсофики про остров своего детства и полез в карту на планшете. Нашёл на карте остров Бёрдс-Идрисовых — небольшой, в пятистах километрах к северу от нас. Девяносто процентов занимали «частные владения», и лишь пара крохотных прибрежных деревень оставалась в собственности графства.
По самому центру острова горела одна большая точка. Странно, что её не было на изначальной карте, которую получила команда Цсофики. Видимо, ЦК Партии своей непонятной компьютерной логикой рассчитал, что её личное присутствие на острове, с которого сбежала, может быть небезопасным. Оставил в роли консультирующей, а точку отдал на обследование группе Варвары.
— Сюда?
— Давай. Вроде бы близко. Поехали в порт, узнаем про маршруты, может, прямые есть.
Ближайший прямой рейс на остров оказался через неделю — на предыдущий мы опоздали на пару часов. Денег на проживание оставалось всего на пару дней.
— Может, ну его, а? — предложил Порфирий. — Посажу я тебя на экраноплан до посольства, а там…
— Нет уж. Я хочу попытать счастье хотя бы ещё один раз. Надо просто денег заработать.
Я отправился гулять по пристани. Суда стояли разные — и пара гигантских экранопланов, и космические челноки-амфибии, и вполне обычные для отсталых планет классические катерки на электротяге или углеводородах.
Один из таких катеров привлек мое внимание. На нем был изображен дельфин, а одежда парня, который ошивался на палубе, очень напоминала одежду товарищей из «Афалины». Я машинально нащупал кулон под комбезом — он оставался при мне даже во время всех перипетий, я настолько к нему привык, что уже забыл о существовании.
— Простите, вам работники не нужны? Мы из Афалины, наш челнок потерпел бедствие.
— А, афалинцы, — парень оживился. — Мы с вами сотрудничаем, ага. По общему гранту от Инспекции. Есть работа, но можем и так взять на борт. Мы через пару часов отчаливаем на север, пойдем искать общение с вожаками — у них там поселение.
— У дельфинов⁈
Он подошел к борту и протянул руку:
— Игнасио. Да, у них, конечно же.
— Гагарин. Я не один, двое нас. А не подбросите к острову Бердс-Идрисовых?
— Тут как повезет. Мы будем искать радиомаяки на вожаках, возможно, они поплывут в вашем направлении, возможно, в другом.
— Ясно, — я задумался, но всё же согласился.
Позвал Порфирия, погрузились, дождались капитана-китайца и двух молодых женщин, поздоровались — имя я запомнил только у одной, наиболее симпатичной, её звали Донна. Порфирий тут же улёгся на спальник в углу каюты и захрапел. Потом мы долго плыли через океан, скорость был настолько низкой, что можно было выглядывать за борт, что никогда не сделаешь на более современных средствах связи.
— Дельфины боятся экранопланов, — пояснил Игнасио. — Они их почитают чем-то вроде тёмных божеств.
— Прости, я новенький просто, и в школе лоботрясом был. Они только здесь водятся, в этом море, или по всему океану?
— Здесь, к югу и востоку от острова. Глубина не настолько большая, как в остальной части планеты. Но им хватает, миллионов десять дельфинов на планете живёт.
— Но на контакт идёт лишь небольшой процент, — добавила вышедшая из кают Донна. —. Кто-то соглашается поставить радиомаяк-переводчик, чаще — вожаки.
На Донне был лёгкий купальник, она ещё рассказывали — о том, сколько уже работают в этом проекте и своем происхождении — оказалось, что только она местная, из мещан, а остальные — с планет Инспекции, хотя сами в иерархию орденов не входят — так, ученые-частники. О том, как ведут подсчёты, что дельфины рассказывают и какие у них религиозные мировоззрения. Выходило, что у этой цивилизации сложилось что-то вроде карго-культа по отношению к людям. Корабли они почитали за неких могучих великанов, подобных отсутствуюшим в их мире китам и кашалотам, мышление у них настолько образное, а передача информации так отличается от нашей, что им удавалось разговаривать и обмениваться вымышленными картинками у себя в голове.
Вообще, компания мне нравилась — приветливые, культурные, и я решил поддержать разговор.
— Видел я эти сборниики картинок, никогда не понимал, что они хотели сказать ими. А, еще я читал, что дельфинов держат некоторые терраформирующие конторы, чтобы общаться с тюленерами, — вспомнилось мне. — Они чего, лучше нас четырехмерников понимают?
— Конечно! Востроскручи нескольких видов устраивают гнезда в океанах — так земляне про космофауну и узнали. А дельфины еще раньше с ними общий язык нашли — могут конкретные образы передавать. У них сейчас каменный век, только некоторые перешли к оседлому образу жизни. Плетут гнёзда и корзинки из водорослей, рыб ловят, натуральный обмен, чуть усложненная иерархия. Открытие огня им недоступно, конечно, но кое-что заменяют геотермальными источниками.
Я слышал про всё это и раньше, но, в общем, всё равно толком ничего не понял — главным образом, из-за купальника и разыгравшейся фантазии. Наконец, Игнасио, дежуривший с оборудованием, сообщил:
— Приплыли.
На палубе раскинулась большая голограмма: наверху была маленькая красная точка, обозначавшая наш корабль у поверхности, ниже, на рельефе дна была раскинута сеть из многочисленных. А между всем этим носились обширные светящиеся фигуры, обозначающие стаи дельфинов. Некоторые точки пульсировали красным, Игнасио указал на один из значков, поднявшихся на схеме близко к кораблю.
— Вот здесь сигнал проверь, попробуй подключиться? Это один из вожаков — может, и соседей поймаем
— Ага, есть подключение.
— Включай переводчик.
Послышался стрёкот, писем, и машинный голос начал выхватывать отдельные фразы и слова разными голосами.
— Кто там, наверху? Кто-то большой наверху! Что-то тяжёлое! Кто это?
— Это злой бог, или хороший? Кто он?
— Люди, много людей, но это не люди.
— Люди, вы нас слышите? Здравствуйте, люди!
— Кто это у нас там? Кто такой большой и сильный? Хочу к вам!
Я повернулся к Игнасио.
— О чём это они? О корабле?
— Нет, — он почесал затылок. — Это явно что-то другое. У них ещё со времён Матушки есть в языке слово «корабль», они это сказали. Обычно так они реагируют на востроскруч, которые подлетают близко к поверхности или погружаются в океан. Они с ними давно дружат.
— Может, это у них надо спросить, что они такое везут, что дельфины так заинтересовались? — предположила вторая девушка, кивнув в нашу сторону.
— Любопытно, — Игнасио шагнул к нам. — Покажите рюкзак? Что у вас там?
— Рюкзак как рюкзак, — я скинул с плеча, открыл обычный раздел, показал планшет.
— Очень любопытно. Можно включить? Может, тут какая-то челябинская хитрость?