— Откуда вы знаете, что я из Челябинска?
Они обступили меня со всех сторон. Ситуация накалялась. Вопрос был достаточно наивный, и ответ ожидаемый.
— По шраму на руке, конечно. Да и планшет челябинский явно.
— Чёрт, ладно, я сознаюсь. Я бежал из Челябинска и перекочевал к афалинцам. Потом мы сопровождали племя, которое следовало на паломничество. Мой челнок сбили, и я уже вторую неделю здесь. Окей, покажу планшет.
Я включил планшет — тот раздел, который я настроил недавно, и который был изолирован от челябинского. Пролистал список функций, удерживая в руках, хотя Игнасио попытался вырвать устройство из рук. Члены экипажа — или научной команды ли — по-прежнему выглядели дружелюбно, но я наконец-то разглядел какой-то нездоровый, фанатичный блеск в их глазах. На всякий случай, я огляделся, прикидывая, что может пригодиться.
— Гагарин, мы вернем тебе вещи. Примерно через неделю. А пока что они нужны для экспериментов. Мы щедро вознаградим!
— Я не согласен, — покачал я головой. — Я пришел к вам на борт, думая, что вы мне поможете в сложной ситуации. А вы тут, оказывается, маньяки, да?
— Все во благо науки, — как-то растерянно развел руками Игнасио. — Ну, раз не согласен…
Он махнул рукой Донне. Я увидел в ее руке компактный шокер, она решительно и молча шагнула ко мне. Я припустил на нос корабля, подхватил багор, лежащий вдоль борта. Махнул перед носом.
— Кишки выпущу!
— Тише, тише. Хоть эти ваши афалинцы вечно переступают нам дорогу и сжирают все финансировпние — еще бы, вы же микронация! — мы совершенно не собираемся причинять вам вред. И вещи вернем. Просто отдай их нам… в аренду, а? Заплатим тысячу тенге в день!
— Хрена лысого тебе, а не рюкзак! Там батя мой! И мачеха. В жопу пошел, придурок.
В этот момент я в очередной раз ощутил прелесть отсутствия браслета, контролирующего соответствующий языковой ГОСТ.
Игнасио, тем временем, перешел на «ты».
— А ну тойди от борта! Говорю, мы не собираемся…
— Почему не собираемся, — тихо сказала вторая. — Второй внизу спит, можем с ним что-нибудь…
Она не договорила — я бросил рюкзак за борт.
Глава 22Автомат по продаже сладкой ваты
— Придурок! Ну, ты не оставил нам выбора!
— Да? Не думаю! У вас есть сейчас выбор, — я кивнул им, указав через спины в направление кают.
На выходе из каюты стоял Порфирий с какой-то мощной штукой наперевес.
— Зацени, чего откопал! Не то арбалет, не то подводное ружье. Вы, похоже, дельфинов-то не только эхолотами изучаете, да?
Стальная стрела просвистела через всю палубу и прошила ногу Игнасио. Он рухнул, исторгая вопли и проклятия. Вторая девушка истошно завизжала, а Донна выставила шокер, и слегка заикаясь, заявила:
— Е-еще шаг! И мы применим оружие!
Порфирий даже не посмотрел в ее сторону. Деловито подошел к раненому Игнасио, сматывая трос, затем наступил на ногу и рывком выдернул болт с наконечником. Приладил обратно, отступая к двери каюты.
— Так, дамочки, у меня к вам предложение! Одну из вас я точно также раню в ногу, а с другой — хорошенько порезвлюсь!
— Так, Порфирий! Вот это брось, — сказал я. — Я всячески благодарен тебе за то, что ты разрядил обстановку, но, блин, в нашем веке уже не приняты такие грубые шуточки на тему сексуального насилия!
— Почему шуточки? — мой двоюродный прадедушка переложил арбалет поудобнее почесал подмышку, словно небольшой орангутан. — Это была вполне рабочая стратегия. Я…
А вот договорить он не успел — в спину ему ударил выстрел парализатора, поваливший его навзничь. Из рубки вышел китаец-капитан, прицелился… Ситуация становилась безвыходной. Я положил планшет в карман, прошептал:
— Прощай, двоюродный прадедушка, — и тоже сиганул вниз.
Тут, вероятно, стоит объяснить, почему я столь смело выбросил рюкзак за борт. Дело в том, что еще только войдя на корабль, я нашел парочку закрепленных у парапета небольших коробочек с красной кнопкой. Одну прицепил к рюкзаку, вторую удержал в руке.
Первая от удара с водой развернулась в небольшой плот. Вторая — в спасательный жилет. Вокруг уже резвились дельфины, с интересом тыкавшиеся носом в надувшуюся оранжевую штуку, их было уже не меньше пары десятков. Один их них подплыл мне под живот, приподнял из воды и помчал куда-то на север, от корабля.
— Эй! Погоди, — я хлопнул ему по боку. — Подобрать кое-чего нужно!
Но он нес меня все дальше и дальше от корабля. Вода была достаточно прогретой, да и комбез, хоть и не космический, но вполне теплый. Но что-то мне подсказывало, что без плота на одной дельфиньей спине я скоро околею. Собратья моей возницы всплывали из глубины целыми пачками, их стало больше сотни, если не тысячи. Вода бурлила вокруг, мой дельфин то подныривал вниз, оставляя меня на поверхности, то снова подбирал и нес вперёд. Катер между тем попытался завести двигатели, чтобы догнать плот, но двигался медленно, маневрируя между дельфиньими стаями, которые бились о борт и вставали живым щитом вокруг волшебного артефакта. Я оглянулся и увидел издалека, как капитан истерично пытается подловить багром плот, как Донна целится подобранным гарпуном, но, кажется, промахивается.
Вскоре всякое движение катера прекратилось, ветер донёс чьи-то крики. То ли Порфирий проснулся, то ли стонал раненый, и всякие попытки догнать мой рюкзак прекратились. Дельфинья стая несла его параллельно моему курсу, пытаясь откусить от плота и утопить, забрать с собой в глубину. Надо было спасать батю, понял я. Но как? Вариантов было немного — кое-как я нашарил планшет в кармане, чудом не уронив в океанскую бездну. Нашел там пункт «переводчик с дельфиньего» и заорал в микрофон:
— Назад! Там вещь! Важная вещь! Моя вещь.
— Вещь, важная вещь! Это вещь человека! — отозвались голоса дельфинов.
— Оранжевый! Оранжевый плот! — вспомнил я, что с дельфинами лучше разговаривать цветами.
Спустя полчаса они всё же подтолкнули плот. Я перебрался, подобрал рюкзак. Он почти не промок, материал, хоть и изношенный, оказался достаточно прочным. Никто толком не мог сказать, как ведёт себя горловина вывертуна при попадании в неё воды или, того хуже, если воды океана потекут внутрь. Кто знает, вдруг внутри столько пространства, что он может всосать весь океан?
Спустя ещё час, когда безумство водных млекопитающих вокруг поутихло, и меня покинул даже мой спаситель-дельфин. Я раскрутил самопечатающееся пластиковое весло, поплыл на север, глядя на заходящее солнце. Пролетавший мимо небольшой экраноплан береговой охраны притормозил и подобрал меня, когда меня уже начало мутить от жажды и голода.
— Откуда?
— Выпал за борт, — я пролез по крылу и устал плюхнулся в угол тесной кабины. — Не докричался, не заметили.
— Куда? — спросил молчаливый мулат в форме.
— На остров Бёрдс-Идрисовых. И… воды.
— Воды нету, только пиво. Подкинем, чо уж там.
Мы молча скользили над водной гладью, лишь один раз напарник капитана спросил, бросив на меня взгляд, как на пустое место.
— Его же надо оформить, как нелегала? Из графства в графство без всякой регистрации.
— А нам за это платят?
— И то — верно.
Пиво сильно ударило в голову. На миг я даже подумал попросить их вернуться на катер и разобраться с незаконной деятельностью этого дельфиньего проекта. Но вовремя остановил себя. В случае, если на борту не осталось никого живого, кроме Порфирия — а такое могло быть — повязать могли и его, и меня, поэтому весь мой план оказывался под угрозой. Что-то мне подсказало, что двоюродный дед выберется из передряги и без моей помощи.
К прибрежной деревне мы добрались к закату. Там стояли однотипные напечатанные домики, одно- и двухэтажные, лишь в парочке горел свет. На берегу одинокий рыбак — худой, пожилой и подтянутый — развёл костёр и ковырялся в снастях. Завидев, как я спрыгнул с экраноплана, он неторопливо подошёл ко мне.
— Откуда ты такой?
— С другого конца галактики, — сказал я. — Дико хочу спать.
— Что ты тут забыл? Нас тут на всём острове осталось три тысячи крепостных.
— Дело одно есть. Государственной важности. А что… что случилось?
— Да известно что. После смерти барина, и когда дочурку его, Софушку, признали без вести пропавшей, вся частная территория выставлена на торги… Почитай, уже год почти. Только вот кто что покупать-то будет, если там, — он указал пальцем вверх, в космос, — война идёт.
— Как тебя звать, дедушка?
— Петро. Ну, идём, уложу тебя спать.
Он привёл меня к узкой койке в чём-то, напоминавшей не то большой гараж, не то ангар-эллинг для летающего аппарата.
— Тут где-то сухпаёк остался, я его берегу, на случай, если старуха моя прогневается и в дом пускать не будет.
— Спасибо, дед Петро. Как мне тебя утром найти? Мне бы утром в остров попасть… В центр самый, в лесок один.
— Нельзя… камеры же везде.
— Государственной важности задание!
— Ну, раз государственной — придумаем что-нибудь. А искать меня чего — второй дом с конца, слева.
Я перекусил и под шум прибоя уснул, как убитый. Проснулся рано — на пороге стояла маленькая девочка с крупной пёстрой ящерицей на плече и ковырялась в носу. Увидев, как я разлепил глаза, испуганно убежала куда-то, а я потянулся, размял ноги и полез в планшет — благо, тот всё ещё работал после всех моих приключений.
И был весьма удивлён. Внезапно, там проснулся почтовый модуль — наглухо устаревший, который уже давно не подключался ни к одной из современных сетей. И обнаружился десяток сообщений профсоюза, присланных через почтовую сеть — специальные модули, установленные на судах с регулярным маршрутами. Самый древний и самый медленный способ связи. Видимо, у вояк с экраноплана была прямая связь с кем-то с орбиты, и протокол связи совпал с установленным в планшете.
«Гагарин Шонович Куцевич признан без вести пропавшим»
«Шон Рустемович Куцевич признан без вести пропавшим»
«Цсофица Алоизовна Бёрдс-Идрисова признана без вести пропавшим»