Егоров ещё сильнее стиснул руку Вольдемара.
— Сепаратисты?
— Ну… На меня напрямую никто не выходил. Но их поддерживает около десятой части тюменцев… Миллионов десять — точно! И я выставил трансляцию на канал, где собираются все эти любители. Вот, дай планшет достать. Смотри, уже пятнадцать тысяч просмотров. Вот, пока мы говорили, тысяча восемьсот накапало… О, вот две сотни кто-то скинул. Двушка! За десять минут!
— Хочешь сказать, деньги не пахнут? — Егоров скинул старый китель и надел свою куртку.
— Во, верно, сечёшь! Не пахнут! Давай, доставай карту, я тебе скину!
— Не, парень, я в этом участвовать не хочу. Ты хоть понимаешь, что это всё к войне и беспорядкам ведёт? Ты историю читал, мало тебе междуусобиц в Секторе? И давай пойдём отсюда. Не хватало ещё, чтобы нас поймали. И впаяли какое-нибудь хулиганство или нарушение порядка…
— Да нужно им это! Пока до заводских дойдёт! — махнул рукой Вольдемар, скидал вещи в пару пакетов и направился по тропинке.
Словно в опровержение его слов ворота завода в сотне метров от поляны распахнулись. И из них выскочило трое крепких парней в непонятной амуниции — не то наземных солдат УСП, не то частной охранной армии. Стали озираться по сторонам.
— Валим! — скомандовал Егоров, и они побежали.
Побежали без оглядки, что было сил. Тонкая ледяная корка на лужах ломалась, ноги проваливались. Сухие стебли трав били по ногам. Осенняя грязь брызгами вылетала из-под армейских ботинок Вольдемара. Он, обутый в ботинки, бежал быстрей, чем Егоров, чьи лодыжки ещё болели после подсечки.
— Ближе к забору беги, так не видно! — крикнул Вольдемар.
Спустя минут пять бега Егоров устал и, запыхавшись, остановился. Охранников и Вольдемара не было видно.
Он достал планшет, посмотрел на карту местности. До автодороги оставалось метров триста. Пришлось идти сквозь заросли сорняков — интродуцированная флора здесь не пыталась быть богатой. Крапива вперемешку с малиной и борщевиком выше человеческого роста. Благо, стебли были засохшие, а не свежие, которые могут оставлять ожоги на открытой коже — лечи потом пару дней в санчасти. Старая бетонка показалась из-за зарослей столь же внезапно, сколь всё произошедшее до того. Егоров посмотрел по сторонам — ни мобилей, ни леталок, лишь пыльный колёсный грузовик, уехавший на добрый километр вперёд.
В паре десятков от него послышалось шуршание сухих стеблей. Вольдемар выскочил на бетонку, запнулся и смешно свалился на корточки. Пакеты в руках были полпустыми.
— Иди сюда! — позвал молодой бунтарь. — Устал, не могу.
— Думаешь, я не устал? — поворчал Егоров и подошёл к нему. — Такси давай вызывай. Денег я с тебя не возьму, но раз ты это затеял, ты и плати. А мне надо на станцию возвращаться, через три с половиной часа парковка кончается. Не хочу продлевать.
— Ага, сейчас… — Вольдемар полез за планшетом и картой. — Смотри! Уже шесть с половиной накидали! Кто-то, вон, смотри, две тысячи за раз. Я могу скинуть половину, хочешь?
Егоров поймал себя на предательской мысли, что сумма выглядит соблазнительной. Ему хотелось поскорее убраться из этих краёв, а для этих целей все средства хороши. Двадцати пяти тысяч было предательски мало. Ещё недавно мысли о заработке и наживе казались важнее принципов. Но он вдруг почувствовал, что не врал, когда говорил про своё отношение к Империи и о мире в Секторе. Он промолчал пару секунд, потом ответил раздражённо:
— Нет, я же сказал, — и машинально хлопнул себя по карману с картой.
Карты не оказалось.
— Чёрт! Потерял!
Посмотрел вокруг, машинально побежал обратно в заросли. Потом пришло осознание, что потерять её он мог не только по пути до трассы. На поляне, где переодевал куртку, когда бежал по крутой лестнице в доме Вольдемара, когда платил в поезде.
И в этот момент из кустов беззвучно выскочило двое людей в камуфляже. Следом появился третий.
— Руки за голову. Не звонить. Повернуться спиной. Следуйте за нами.
Т оварищество «Обувь-Экспорт» — уральский промышленный холдинг. Один из крупнейших в УСП и ближнем зарубежье производителей гражданской, армейской, космической и специальной обуви, одежды и обмундирования.
Число сотрудников — 9–11 млн. чел. Годовой оборот — 302 млд.кр.
Образовано в 2698 году путём слияния [1] «Ботиночки-интернешнл» (пл. Обь, Иртышский регион), «Армейский Сапог» (пл.Тюмень, Ямальский макрор.), «Красный Сапог» (пл. Новоуральск, Рабочий макрор.) и «Рудник номер пять» (Великая Бессарабия, пос. Тырговиште). В состав холдинга входят ателье и исследовательские институты: НИИ Обувь (пл.Пермь), ателье Корюгина (пл.Тюмень, Центральный макрор.), центр «Химзащита» (пл. Сургут, Саранпаульский макрор.). Филиальная сеть насчитывает более восьмидесяти представительств и полутора тысяч магазинов в Суздальской Империи, Великой Бессарабии и Свободном Челябинске. По неподтверждённым данным [источник не указан 4 года] имеет торговые связи с рядом режимов на Дальнем Востоке и с Золотой Ордой.
Постоянными заказчиками являются ВКС и вооружённые силы УСП [источник не указан 6 лет], Суздальской Империи [2,3], Красная Армия Свободного Челябинска [4], Войско Пограничное Таймырского Царства [5], Армия Обороны Иерусалимской Республики [6]. Основными конкурентами Товарищества являются (…)
(по материалам Галактопедии)
Зима. Рыба
Планшеты изъяли. Карточка потерялась. Егоров чувствовал себя униженным, злым и оскорблённым.
За те три часа, что они ожидали сотрудника безопасности в тесной каморке на первом этаже административного корпуса завода, Егоров трижды пытался выпросить звонок на Югру-5. Угрожать было бесполезно. Он не знал, что произойдёт с его родным «Академиком Гамаюновым» за это время, но предполагал только худшее.
На тюремное помещение обстановка не походила, но давила на психику ситуация изрядно. На втором часу принесли горячий напиток — судя по всему, искусственный принт-чай с красителем, самый дешёвый. Вольдемара по закону подлости повели на допрос первым спустя два с лишним часа.
Допрашивали горе-поэта, судя по всему, где-то неподалёку — возможно, в соседнем кабинете. Наконец, Вольдемара провели мимо кабинета, и он крикнул Егорову:
— Не боись, чувак, всё пучком! Тебя отпустят! Потом спишемся.
Егоров промолчал. К моменту, когда сотрудник охраны подтолкнул Леонида в кабинет, в нём смешались злоба и отчаяние. Внутри за столиком сидел грузный, седой мужик в сером пиджаке с большой бородавкой на щеке.
— Егоров, Леонид Ромуальдович? — голос был спокойный, медленный, как будто слегка хмельной.
— Так точно, — хмуро ответил поэт.
— Присаживайтесь. Объясните в двух словах, вы-то, бывший имперский военный, какого хрена согласились на такое?
— Вы видео смотрели⁈ — рявкнул Егоров. — Я понятия не имел, куда он меня тащит. Клюнул на лёгкий заработок. Я его до этого видел пару раз. Сталкивать лбами Империю и Союз, или кто там за этим всем стоит — последнее, что могло прийти мне на ум. Мне просто были нужны деньги, чтобы вернуться в Пермь или в Новоуральск.
— Ну… Это же не гигантская сумма для вас, как я понимаю? Так почему?
— Не на билет. У меня яхта. «Академик Гамаюнов». На стоянке на Югре-5. Точнее, была там до прошлого часа! Сейчас мне придётся разыскивать её по всей системе! По штраф-стоянкам.
На лице офицера отобразилась лёгкая растерянность.
— Успокойтесь. А то я вызову охрану. Вы торопитесь… Давайте тогда не будем ходить вокруг да около. То есть вы признаёте, что не планировали никаких враждебных действий по отношению к товариществу «Обувь-Эксперт» и не вступали в связи с какими-то… иными структурами?
— Более того, я даже не знаю, каким структурам было адресовано его послание. И подозреваю, что это просто очередная безумная идея Вольдемара без какого-то спонсора или заказа.
Офицер задумчиво постучал пальцами по столу, привстал с места.
— В таком случае, не вижу состава преступления в ваших действиях. За исключением причинения лёгкого вреда здоровью.
— Чёрт возьми, то есть вы просто так продержали меня три с лишним часа⁈..
— Ну, путь до этого завода не близкий. Я летел из Центрального района, поэтому…
— Отлично. Отдайте мне вещи. Мою яхту сейчас могут выкинуть в открытый космос. Я плохо читал договор, даже не помню, куда они могут её отправить. И не подскажите, где я могу восстановить карту?
— Понятия не имею, — расплылся в улыбке офицер. — Это не мой район, спросите кого-нибудь из местных.
Егоров бросился к планшету, ещё не покинув здания.
Там было три сообщения и четыре пропущенных звонка от контакта с длинным названием «Служба парковки 3-й палубы м. судов Югры-5». Первые два сообщения были одинаковыми:
«Напоминаем, что скоро истекает аренда парковочного места 4 место судна „Академик Гамаюнов“, бортовой номер я2001***суз. Просим вас продлить время парковки (способы оплаты и договор смотрите здесь), либо прибыть в пункт регистрации за полчаса до отлёта».
Третье сообщение гласило:
«В связи с пунктом 3.6 договора о парковке и на основании параграфа 67 раздела 3 Московского Транспортного Протокола извещаем вас, что ваше судно „Академик Гамаюнов“, бортовой номер я2001***суз отправлено на штраф-стоянку Югра-1, блок-станция 3, секция 32».
— Чёрт… — Егоров обречённо сел на скамейку у проходной завода.
Денег не было. Корабля не было. Вольдемара тоже не оказалось ни поблизости, ни в сети — похоже, его арестовали, а спросить у того офицера он не успел. Егоров, не будучи любителем бюрократии, с ужасом для себя попытался вспомнить порядок восстановления карты в УСП. С ним такое уже происходило один раз, но карта быстро нашлась. Кто-то знакомый рассказывал, что восстановление в таких далёких краях занимает очень долго, до месяца. Оставался единственный выход — занять у кого-то денег и полететь на Югру-1, разбираться там. Из ресурсов оставался только планшет. Прошёлся по списку. В сети все знакомые отсутствовали.