еть двух фиолетовых тварей, чем-то напоминающих игуану, только покрупнее и гораздо опаснее. Если такая тварь вонзит свои зубы в лицо, то оторвать её будет сложно. Разве что с куском мяса, вон какие острые длинные зубы, словно костяные иглы. Как они вообще с таким строением челюстей выживают.
— Ядовитый мут, ранг фиолетовый, самоназвание — иглозуб. — выдал мне справочную информацию Шиц. — Один укус парализует любое существо на целую минуту. К счастью, против яда иглозубов давно разработан антидот, для нас они безопасны. Кэп, замени капсулу-сборник на пустую, нужно собрать мутаген.
— Безопасны, ты серьёзно? — произнёс я, заменяя капсулу. — Что ж здесь тогда считается опасным? Тиранозавры? Сдаётся мне, что здесь безвредны только деревья, и то, пока их не трогаешь.
Мария, замерев там, где я приказал ей остановиться, наблюдала за моими действиями. Увы, но в этот раз сбор мути меня разочаровал — с двух тварей на донышке одной капсулы. Это ж сколько зверушек перевести нужно, чтобы полную набрать? Полсотни?
— Слушай, я ж запутаюсь скоро, где какая капсула. — проворчал я, наблюдая, как тела иглозубов исчезают прямо на глазах. Словно я вампир, высосавший из них жизненную силу.
— Я контролирую этот процесс, кэп. — ответил искин. — когда потребуется, нужная капсула будет подсвечена.
— А если я смешаю две мути одного ранга, но от разных тварей? — поинтересовался я.
— За такой мутаген тебе не заплатят и одной дозы блокатора. — пояснил Шиц. — Смешивать нельзя, теряются все полезные свойства.
— Тогда понятно, почему у меня столько много слотов на поясе. — я повернулся к синекожей. — Мария, мы можем продолжать двигаться. Показывай дорогу.
— Зачем ты убивать и бросать току-току? Они полезный, давать мужской сила. Уно считать их ценный трофей. Странный вы, чужак. И глупый. С силой току-току любой женщин останется довольный.
— Знаешь, на меня и без вашего току-току никто не жаловался. — ответил я, почувствовав обиду не только за землян, но и за всех заключённых. — И вообще, давай сменим тему для разговора.
Минут десять двигались в тишине, пока я не обратил внимание на окружающие перемены. Листья у деревьев и травы — вместо тонких синих прожилок на них появились широкие фиолетовые.
— Мы только что сменили зону обитания мутов на фиолетовую. — пояснил искин. — странно, что они попадаются столь редко. Скорее всего на них как-то влияет наша спутница, отпугивая своим присутствием. Чем быстрее мы расстанемся с ней, тем лучше.
А ещё через полчаса тропа, петляющая вдоль русла реки, вывела нас к одиноко стоящей скале. Из серого камня, она выглядела чьим-то чужеродным творением среди лиственных деревьев.
— Эмао напоминает о себе. — с улыбкой сообщила моя спутница, указывая рукой на скалу. — Здесь нужно остановить, ждать уно, мужчин.
— Ты уверена, что они придут сюда? — уточнил я на всякий случай.
— Да. Здесь наш охотник приносить жертва Эмао, потом нести добычу в деревня. Там есть. Хочешь, я показать тебе манлао, жертвенник?
— Показывай. — согласился я.
Место, где, как я понял, охотники умерщвляли добычу, находилось прямо у подножия скалы. Ровная площадка, метров семь в диаметре, с одной стороны упиралась в стену из серого камня, а с другой в русло реки. По центру площадки располагался сам жертвенник — крупный валун грязно-бурого цвета. От него в направлении реки тянулись потёки давно застывшей крови. В воздухе стояла сладковатая, едва ощутимая вонь разложения.
Но всё это меркло перед надписью, выбитой на стене неизвестным орудие. Я не сразу заметил её, а когда мой взгляд всё же натолкнулся на знакомые слова, замер, как вкопаный.
В сером камне чёрными буквами было выжжено:
"Здесь был Вася!"
Комментируем, не стесняемся, про лайки не забываем) Дайте отклик, и я буду жечь напалмом)
Глава 4 Неприятное знакомство
— Мария, а ты часом не знаешь, кто это написал? — спросил я, указывая пальцем на столь родные буквы, что у меня аж глаза защипало.
— О, это послание приёмный дети Эмао. — непринуждённо ответила девушка. — Сильный охотник, добрый чужак. Как ты, да, только сильный. Эмао взять их себе, любить.
— И где сейчас эти приёмные дети? — задал я ещё один вопрос, а у самого сердце бешено забилось в груди, словно собралось выпрыгнуть.
— Никто не знать, чужак. Много-много большой ночь пройти, как они уходить в опасный места, в золотой лес. Больше не возвращаться. Ты надо слушать мудрый Гаанг, старейшина, он больше знать.
— Ещё такие надписи есть где-нибудь? — поинтересовался я, делая несколько глубоких вдохов-выдохов. Ох ты ж, как разволновался при виде родной кириллицы. Словно невеста перед алтарём.
— Много посланий. По всей Эмао, везде. Почему ты так интересно, Аудрэй? Заклющёний не интересно никогда послания дети. Аурум думать — это наш язык, всегда уничтожать.
— Не переживай, я не собираюсь ничего портить в вашем святилище. — успокоил я аборигенку, после чего обратился к искину: — Шиц, что скажешь?
— Неизвестный, мёртвый язык, Кэп. В моей базе данных его нет. То, что рассказала местная — какая-то местная легенда. Среди некоши нет подобных сказаний.
— Сколько, говоришь, прошло лет, как обнаружили туманность?
— Официально туманность Альфа-1 открыта двести стандартных лет назад автоматическим кораблём-разведчиком корпорации Аурум. А уже через сто лет на рынок содружества поступили первые препараты, созданные на основе мутагена.
— Хм. А про меня известно, сколько лет я находился на той космической станции? До обнаружения, разумеется.
— Кэп, таких данных, скорее всего, нет даже в главном информационном хранилище корпорации Аурум.
— Аудрэй, скоро нужен еда, я голодный. Надо ловить току-току, и просить Эмао его жизнь.
— Не, ловить мутантов, даже фиолетовых — это без меня. — я поднял руки в отрицательном жесте. — Хочешь фиолетовую зверушку заточить, сама на неё и охоться.
— Ты давать мне острый нож? — поинтересовалась синекожая.
— Ага, восемь раз. Я тебе давать, а ты уходить, и не возвращаться. Шиц, она не загнётся, если я дам ей часть рациона?
— Нет, с ней ничего не случится, некоши могут употреблять в пищу ИРП без вреда для здоровья.
— Слава Бахусу. — обрадовался я. — Слышала, страдалица? Сейчас накормлю тебя вот такенной вкуснятиной. И убивать никого не придётся. Здорово, правда?
— Ваш трава невкусный. Как вообще мужчин может есть такой гадость? Бе! — девушка забавно сморщила лицо, словно во рту у неё была крупная долька лимона. — Но я согласна, давай свой трава.
Вскрыв клапан одного из боковых карманов на рюкзаке, я извлёк початую бутылку с витаминизированным напитком, и упаковку рациона. Вскрыв её, переломил пресованный пищевой концентрат пополам, и одну часть протянул девушке:
— Приятного аппетита.
Синекожая красавица повертела в руках кусок серой плитки, и с ожиданием уставилась на меня. Я, собрав всё свое мужество в кулак, решительно впился зубами в ИРП, оторвал крупный кусок и принялся жевать. Через пару секунд понял, что не ощущаю никакого вкуса, и чуть не выплюнул единственную пищу, которую способен усвоить мой желудок. Отщёлкнул колпачок на балоне с жидкостью, и сделал пару глотков. Пища мгновенно заиграла вкусовыми красками. Жжёная резина, мел, пересоленное горелое мясо — всё это показалось бы невероятно вкусным, если сравнивать с концентратом.
— Вот суки! — выругался я, с трудом проглотив пережёванную пищу. — Да за такое надо расстреливать на месте. Шиц, как можно это жрать?
— Я не могу ответить на данный вопрос, так как не подключён ко всем твоим органам чувств. Ко мне от твоего тела поступает только зрительная и звуковая информация.
— Ты издеваешься? — проворчал я, и сделал ещё один глоток жидкости, чтобы смыть вкусовые ощущения. Повернувшись к спутнице, спросил: — Пить будешь?
— Нет, Аудрэй. Вода чужак плохой, как моча дохлый вука-вука. Моя жалеть тебя, каждый раз хлебать такой гадость.
Девушка с невозмутимым лицом сжевала свою половину плитки, а затем спустилась к реке и у меня на глазах напилась из неё чистой, свежей, прохладной воды, зачёрпывая ладошкой. Я, люто завидуя и давясь мерзкой на вкус слюной, догрыз сухпай и запил его несколькими большими глотками жидкости из баллона. Всё, в ближайшее время не должен сдохнуть от голода и жажды.
— Шиц, если местные могут есть концентрат, может и нам можно пить местную воду? Ну, прокипятить её, или ещё чего. Дышать я могу, и здешний воздух здесь не вызывает у меня раздражения слизистой.
— Кэп, в моей базе данных нет информации по этой теме. — уклончиво ответил искин. Вот же вражеский шпион, на любой неудобный вопрос один ответ — нет информации.
— Аудрэй, помочь! — голос некоши отвлёк меня от неприятных размышлений. Синекожая красотка зачем-то углубилась в густые заросли кустарника, из которых торчала только её голова, и оттуда махала мне рукой. Вот же неугомонная, что она там нашла?
— Надо поднять, моя мало сил. Нужен уно, мужчина. — девушка указывала на довольно большую, массивную дверь, закрывающую вход в какой-то погреб. — Это место для отдыха. Скоро малая ночь, голова болеть.
Ухватившись одной рукой за верёвочную петлю, я поднатужился, и поднял створку. В лицо тут же пахнуло ароматными травами. Сразу накатили воспоминания из детства — сеновал, ночь, девки…
— Аудрэй, я спускаться первая, ты после, закрывать за собой крышка. Переждать ночь, потом приходить охотники, твоя благодарить. После ты свой дорога идти, а дети Эмао свой. — сообщила мне Мария, уже находясь внутри тайного укрытия.
Спускаться вниз не хотелось. Я вообще против подобных замкнутых мест, имелись у меня неприятные воспоминания. Да и сейчас чуйка прямо взвыла о приближающихся неприятностях.
— Слушай, раз тут имеется убежище, значит ты в безопасности, верно? — произнёс я, не сделав и шага вниз.
— Да, моя ничего не угрожать. — раздалось снизу. — Аудрэй спускаться, получать благодарность от Маньриука.