Нам просто повезло. Может, и в этом был план Вседержителя? В прорыве пары кораблей штурмового флота, в нашем освобождении, в моей безумной ярости, позволившей сопливому младшему богу завалить целого архонта, а потом методично, не щадя никого, вырезать целую крепость, набитую магами…
— Как она умерла?
Голос Тарсиса отвлек от воспоминаний.
— Несломленной, — глухо ответил я. — Как истинная «валькирия».
— Это правильно, — он поджал губы, по-отечески вздыхая. — Она всегда была сильной и шла до конца. Знаешь, когда я сделал ту иллюзию, я был уверен, ты дрогнешь. Я помню, как у нее горели глаза, когда она рассказывала о тебе. Тоже мне, боевая богиня…
Я улыбнулся.
— Тогда я не понимал, как она была мне важна. И не ценил эту близость. Нам просто было хорошо вместе. Казалось, пока мы вдвоем, то сможем что угодно и любой противник нам по плечу. Казалось, это будет длиться вечно. Мы ведь боги, что для нас эти столетия? Я даже не думал, что могу потерять её.
Но только потеряв ее, я понял, как много она значила. На миг я снова ощутил бездну пустоты внутри.
— Всегда есть что терять, парень.
Тарсис посмотрел на Рикку и снова вздохнул.
— Ты всегда пер вперед один, — так, словно был готов головой проломить любую стенку. Потому за тобой и шли другие боги — ты никогда не прятался за спинами, ты вел других за собой. Смелый до безумия, дерзкий и неудержимый. Ты вдохновлял её. Литана пошла за тобой так же, как другие боги. Но когда она умерла, тебе было нечего терять. А теперь, похоже, есть. И знаешь, на твоем месте я бы отдал кристалл легату.
— Это почему же?
— Вся эта история с Мелитаной — это наши дела, Гигас. Высшего совета, мятежников, Вседержителя. Не твои. Тебе незачем снова ломать стену в одиночку.
Я выдавил улыбку. Вот же старый гад! Сам же признал меня достойным, и снова отговаривает? Да что не так с этим кристаллом, раз все его так хотят?
— Ошибаешься, Тарсис.
— Да подумай сам, зачем тебе лезть на рожон и снова переть одному до конца? У тебя даже седьмого сфирота нет, ты даже не старший бог! Отдай кристалл и живи спокойно. Посмотри вокруг, ты же хотел вернуться в Гелион? Ты вернулся, Гигас. Ты дома.
От его слов меня бросило в жар, кровь вскипела от злости. Мана и сома тут же забурлили в каналах, наполняя тело силой.
Я пристально посмотрел на Тарсиса и произнес, чеканя слова.
— Вернулся, говоришь? Э, нет. Просочиться, как вор, пряча лицо — это не возвращение. Я заставлю богов содрогнуться и отплачу Вседержителю его же монетой. Я войду в Гелион как победитель, с поднятой головой. Вот тогда я по-настоящему вернусь. Как правитель, а не как низвергнутый изгой.
Он посмотрел на меня так, словно на миг увидел это. И на его лице промелькнуло восхищение. Он не сказал ни слова, но мне хватило и блеска в его глазах.
Теперь он знал, что я не шучу. И все их потуги выкрутить мне руки и использовать в своих подковерных играх не стоят ни черта.
— Ты… — наконец, выдохнул он. — Чего ты хочешь, Гигас?
— А разве не очевидно? — я кивнул на девчонку, спящую рядом. — Остановить Вечную Войну. И если для этого потребуется убить Вседержителя — я убью его. Если потребуется вывернуть Великую Бездну наизнанку — я выверну.
— Но… — бог запнулся, нервно куснув губу. — Даже если тебе удастся убить Вседержителя, его место займет другой и все повторится. Скорее, Вселенная перевернется, чем боги и маги заключат мир. Между нами нет ни единого моста, понимаешь? Мы пролили слишком много крови друг друга.
— Значит, придет тот, кто сам станет этим мостом.
Раздув могучие ноздри, он хотел сказать что-то еще, но запнулся. Его глаза расширились, будто он понял что-то такое, что перевернуло весь его привычный мир. Будто передумав, бог поднялся с кресла.
— К черту автопилот, поведу сам.
Он открыл створку в кабину пилота и, обернувшись, добавил.
— Я помню правление Мелитаны. Со всей её мудростью, она сумела принести нам лишь короткий мир. Надеюсь, тебе хватит мудрости добиться большего.
Створка закрылась. Я прислонился к Рикке и прошептал.
— Можешь больше не притворяться. Теперь он не услышит.
Она тихо выдохнула, расслабив ладонь, — все это время она сжимала мою руку.
— Я не знала.
Ну да, я и не рассказывал им с сестрой о своем прошлом. И о Литане она слышала впервые.
— Это в прошлом. Очень, очень далеком, тысячу лет назад. Лучше отдохни, лететь еще долго.
Она послушно закрыла глаза, но сон ей уже не шел. Поерзав, Ширасаги снова уставилась в иллюминатор — мы пролетали каскады солнечных панелей и ближние лепестки Гелиона.
— Мы ведь тоже можем не вернуться из Бездны на этот раз.
«Мы»… не было речи о том, что они с сестрой откажутся. Они уже всё решили для себя.
Я мягко сжал ее дрожащие пальцы.
— Вернемся. Чего бы мне это ни стоило.
— Можешь не пытаться меня утешить, я все понимаю, — она сдержанно улыбнулась. — На этот раз у нас шансы мизерные. Ваш Вседержитель — это не Шварцен и даже не Император. Теперь я понимаю, почему матушка тренировала нас с сестрой до изнеможения. Вот на такой случай.
Рикка снова посмотрела наружу: вдали медленно проплывали фантастические красоты Гелиона. Чужого ей мира.
— Мы можем не вернуться. Но если помечтать, если вдруг получится… Рэйджи, что ты будешь делать, когда все закончится?
Хоть она и не смотрела на меня, но я точно знал — слушала очень внимательно.
— А ты? Всё так же хочешь восстановить клан Ширасаги?
Она коротко кивнула.
— Угу. Матушка и господин Рюэн были добры ко мне, но своей в клане я не стану. А быть всю жизнь лишней — я не согласна.
Рикка снова сжала мою ладонь и продолжила.
— Хочу вернуть наш дом. Хочу, чтобы во дворе развевались наши знамена, а в главном доме шумели слуги и смеялись дети.
Она выдавила горькую улыбку.
— Я наивная, да? Сама знаю, что прошлого не вернуть, и никогда уже не будет так, как раньше. Не всем мечтам суждено сбыться. Но черт возьми… я не хочу стать последней Ширасаги.
— И не станешь, — я коснулся её бедра. — Слово бога.
Она молча отвернулась к иллюминатору, но я заметил, как на ее щеках заиграли ямочки от совсем другой улыбки.
Мы вернулись к темноте — наш сегмент Гелиона начала закрывать тень от второго лепестка, проходящего перед солнцем. Смена времени суток была еще одним шедевром, созданным Мелитаной.
Мы вернулись на виллу, и пока я приводил в порядок энергомеч, Рикка успела убежать в душ. Комнаты у нас были раздельные, но не сговариваясь, мы выбрали одну общую большую спальню с огромной кроватью.
Я сел на пол у изножья, приняв позу концентрации, и закрыл глаза.
Астральное тело изменилось до неузнаваемости. То ли повлиял контакт со светилом, то ли слияние магического потока и сомы, но привычной картины я не увидел. Мои сфироты были оплетены тонкой сетью голубых канальцев, словно каркасом, корневой системой огромного древа. А внутри ровно светились шесть шаров, четыре из которых были изъедены черной эрозией. Уродливые трещины тянулись наверх, к сфироту разума, но пока он был чист.
А над ним, светясь как маленькая звездочка, вовсю рос последний, седьмой Сфирот Света.
Тонкие ажурные канальцы заполнили уже половину объема черной дыры. Половина… немыслимо быстро. Путь, который в нормальных условиях занял бы пятьдесят лет, я проскочил за каких-то несколько дней. Что повлияло? Магия? То, что однажды уже создал седьмой сфирот? Близость астральных источников? Всё вместе?
Так или иначе, Сфирот Света был завершен наполовину. А значит, его мощь уже была мне доступна.
Сила предвидения. Возможность постичь суть вещей. Яснознание. То, что делает бога в привычном понимании самим собой.
То, что помогло мне раскрыть замысел Вседержителя и узнать его планы на мой мир.
Но даже его не хватило, чтобы увидеть всей картины.
Колоссальная игра, затеянная им после моего появления. План Мелитаны. Игры высших богов. И тайна Бездны.
Привычным усилием я направил сому к седьмой сфере: перед глазами вспыхнули линии вероятностей, миллионы картин возможного будущего пронеслись во всех красках и цветах.
Вероятности будущего выстраивались в одну линию. Пока еще неясную, неопределенную. Я попытался заглянуть глубже, но голову пронзила боль, выбивая меня из астрала.
Резко вдохнув, я открыл глаза: у кровати застыла Рикка, стиснув краешек ночной сорочки.
— Ты в порядке? — осторожно спросила она.
Я скользнул взглядом по ее хрупкой фигурке, едва прикрытой тонкой тканью. Свет, идущий из ванны, эффектно подсвечивал её блестящие волосы, едва касавшиеся плеч. Белоснежная кожа порозовела, а на щеках играл едва заметный румянец.
Натянув хищный оскал, словно тигр при виде добычи, я поднялся на ноги. Тело мгновенно наполнилось жаром.
Лучшие мои жрицы в расцвете своей красоты и рядом не стояли с юной Ширасаги. В памяти пронеслись картины с ее обнаженным телом, выгнутой от удовольствия спиной, её жарким шепотом и стонами. Я уже овладел ей однажды, и с удовольствием сделал бы это снова.
Заметив мой плотоядный взгляд, она робко прикрылась и потупила взгляд.
— Эм, уже глубокая ночь, нам надо выспаться… ой!
Я быстро подхватил ее на руки и понес на кровать. Жар нагого тела под тканью обжигал не хуже светила Гелиона. Рикка затаила дыхание, но рукой я чувствовал, как бешено колотится ее сердечко.
Уложив ее, я неспешно распустил завязки сорочки и распахнул ее. Священная нагота ее тела магнитом тянула к себе. Девушка стиснула ноги и стыдливо прикрыла ладонью исчерченный шрамами пах. Раздался ее жаркий шепот.
— Я не против, правда… просто не хочу, чтобы ты видел это снова.
Она отвела взгляд.
— Что ж, малышка, с этим я и хотел тебе помочь.
Мой палец мягко лег на ее бок и скользнул по тонкому белому шраму. Сома, пройдя через сфирот жизни и энергии, поднялась сфироту контроля и потекла к руке. Из-под пальцев полился мягкий золотистый свет. Проведя пальцем, я убрал руку — от шрама не осталось и следа.