— Пикачёв, ты всё-таки следи за словами, будь добр, — недовольно поморщился Дед.
— Не, это чисто для связи слов…
Я взял из пачки лист писчей бумаги и карандаш.
Так, что мы имеем, какие вопросы? Иосиф Самуилович как-то учил, что не обязательно даже что-то писать, если ещё нет конкретики, можно просто рисовать, обозначая кружочками, квадратиками, линиями и какими-нибудь рисунками всякие проблемы, объекты, связи, события и прочее… Говорил, помогает в анализе.
Начну. Так, что у нас будет назначено главной проблемой? Нарисовал первый прямоугольник и замер, не решив, что написать внутри. Что-то не то, в сериалах и фильмах у героев получалось гораздо лучше, решительней. Ещё и фотографии кнопками пришпиливали.
Почувствовав на себе взгляд, я увидел, как заметивший мои графические упражнения Казанников улыбнулся, но как-то без особого веселья… Дернувшийся уголок рта обнажил старую золотую коронку, отчего улыбка шефа получилась ещё и зловещей.
Молодец Дед, даже после больницы хорошо держится. Гладко выбрит, пахнет хорошим парфюмом, уверен в себе, одет в отличную по здешним меркам летнюю пару.
— Долблёнка! — громко предложил свой вариант Хайдаров.
Я одобрительно показал ему большой палец.
— Дятлы работали, — не выдержал Пикачёв.
— Семён, выгоню, — сухо предупредил его Казанников.
— А если это была небольшая резиновая лодка, ну, в смысле надувная с подвесным мотором? — вставила своё слово Кретова. — Под одними вёслами на «резинке» долго не прошлёпаешь.
— Штучный товар, Ирина, толковые надувные лодки в баррелях крайне редко попадаются, это же не про «Нырок» для самоубийц, — напомнил я, коряво рисуя на бумаге уродливую лодку. — Мы за всё время всего лишь пару таких нашли, и то одну подрали при извлечении. А если покупать с рук… Даже не знаю, сколько такая надувнушка с подвесником может стоить.
— Дикие деньги, простому пацанчику не по карману! — поддакнул Спика. — Да никто и не продаст, такую шнягу Волков бы из рук не выпустил.
— Парус рассматривать будем? — поинтересовался Владимир Викторович.
Все начали переглядываться, отыскивая на лицах товарищей ранее скрытые признаки знакомства с яхтенным делом и парусами вообще.
— Да, уж… — молвил Дед. — У нас явно сухопутный анклав.
— Могли тренироваться. Заранее, — подсказал Пикачёв. — Вот только сколько времени это займёт? На Клязьме сразу бы заметили такую бодягу.
— Для тренировок управления парусами нужна нормальная база на берегу, а это задача не для велосипедистов-потеряшек, — резонно заметила Ирина.
— А вот долблёночку можно настучать без особой базы, хватит и шалаша на берегу! — логично продолжил я её рассуждения.
— Ещё можно берестяную сшить! — выпалил Хайдаров. — За несколько визитов.
Все посмотрели на него, как на опытного индейца-ирокеза с Великих озёр или на писателя-фантаста средней полосы. «Берестяную, говоришь? Сшить? Это ты круто загнул, Мустафа!».
— Есть ещё вариант неожиданной находки, — задумчиво произнёс Дед. — Этот парень… Евгений, да?
Я кивнул.
— Допустим, что этот Женя случайно наткнулся на бесхозную резиновую лодку, причём на нашем берегу, — продолжил он. — И это послужило триггером к началу весьма опасного предприятия. Мы же достоверно не знаем, один он был на борту или нет. В паре не так страшно.
— Точно, с кентами! — выкрикнул Спика. — Они тоже ласты сложили!
Добрый у нас Семён.
— Про напарников он ничего не говорил, — качнув головой, напомнил я.
— Да он почти ничего не говорил, чего уж там! — досадливо махнул рукой Казанников. — Выдал лишь ключевое, то, что крепко засело в голове.
— Тем не менее, вопрос происхождения лодки никуда не делся, — сказала Ирина. — Приплыть она могла только сверху, по течению…
— И кто же тогда её построил? — спросил Хайдаров.
Возникла пауза.
— Хороший вопрос, Мустафа… — наконец промолвил Дед, чуть понизив голос. — Очень хороший. Важный. И вот ещё один момент: если он шел исключительно на вёслах, то стартовал гораздо выше по течению. Под углом туда, под углом обратно. А Большая — действительно широкая река.
— Сколько? — жадно поинтересовался я.
— Возле нас метров пятьсот-шестьсот, а севернее и южнее и того шире.
Работа шла слаженно. Когда люди тесной группой годами профессионально копаются в одном и том же, в золоте или в дерьме, их руки то и дело соприкасаются, а то и больно сталкиваются. И тогда нужно быстро выяснить друг у друга, уточнить — чьи это пальцы, что они держат, долго ли выдержат. А это значит, что без взаимопонимания и взаимодействия не обойтись.
Кретова тихо присвистнула и выдала крайне интересное:
— Карта! Он стартовал в том самом месте, где переправа указана на нашей карте. Потом его сносило течением, затем шёл пешком, понимая, что наш район ниже.
— Далековато, трудозатратно, маловероятно. Но допустить можно! — нехотя согласился Казанников, выделив вторую часть фразы.
Тёмная история…
Причём какие-то её стороны откровенно пахнут смертью. Но ведь недаром же столько людей проявили к ней интерес! А теперь таинственная карта заставляет и нас окунуться в эту муть с головой.
— Ладно, — тяжело вздохнул Владимир Викторович, подливая в стакан воду из графина и доставая из жестяной коробочки пару таблеток. — Принимаем за факт, что Евгений, так или иначе, в компании или без, минимум два раза форсировал Большую реку, и на той стороне увидел нечто настолько страшное…
— Что после этого частично или полностью потерял способность к разумным действиям! — почти с восторгом продолжил Хайдаров.
Мустафа вообще что-то больно азартен сегодня, мне это не нравится. Видел я вчера одного такого азартного в горнице у Андрея Зацепина.
— Вот это уже лишнее, Мустафа, мы не доктора, — решительно возразил Дед.
— Подождите, подождите! — подняла руку Кретова, привставая со стула. — Я не согласна!
— С чем? — удивился Дед.
— Почему мы уже решили, что опасность кроется на противоположном берегу, а? — горячо спросила наша боевая командирша. — Что если дело в самой реке, в Большой?
— Что ты хочешь этим сказать, Ира? — спросил я в недоумении.
— Представьте, что в реке водится какой-то… Монстр водяной или амфибия! — она звонко шлепнула рукой по столу, и все вздрогнули. — Или монстры! Чудовища!
— Твою ж мать… — в зловещей тишине прошептал явно потрясённый Пикачёв.
Остальные, ушибленные столь жутким предположением ничуть не меньше, молчали. Лично я уловил, что вляпались мы по самые уши. И операцию отменять нельзя, прозеваем то самое страшное.
— Лодка утонула, да-да… — наконец так же тихо произнёс Казанников.
— Да не… — выдавил я.
— Чё да не-то, Денис? Чё да не? Реальная же тема, в рот мне ноги! Ты напомни-ка, какие слова этот Евгений говорил Зацепину и позже? — спросил Пикачёв.
Я щёлкнул в воздухе пальцами, стараясь припомнить как можно точнее.
— Сначала он сказал так: «Бегите». Я лично этого не слышал, он Андрею сказал, при эвакуации от реки на заимку. Затем уже в машине, мы только тронулись. Э-э… «Река! Не ходите туда! Никогда! Там ужас! Вы не представляете!»… И чуть позже добавил: «Там ад! Гнев божий, как мне бабушка рассказывала! Бабушка, помоги мне!».
— Действительно ужас! — чуть ли не простонала Ирина, — Бедный мальчишка.
— Ну и что теперь прикажете делать? — с неожиданной злостью и растерянностью вопросил Казанников. — Мы договорились до того, что в соседней реке водятся какие-то монстры, которые топят лодки и жрут людей? Может, они ещё и на берег выползают, а? Мне что, нужно колья по всему периметру вкапывать, рвы копать, электрический ток к «егозе» подводить?
— Может быть и так, — пробормотала Кретова.
— Замечательно, просто замечательно! — крикнул Казанников, вытаскивая из ящика под столом пачку сигарет. — Спика, пепельницу мне дай, она это… На подоконнике, чёрт! Рубин, зажигалку!
— Владимир Викторович, вам бы не надо курить табак после больницы, — торопливо запричитала Ира. — Врачи не одобрят.
— К лешему врачей!
— Товарищи, спокойно, не нужно страх нагнетать раньше времени! — я тоже разозлился. — На Большой реке люди хоть изредка, но всё-таки бывали и бывают, они давно бы заметили этих гадов! Между прочим, Андрей Зацепин ни о каких таких монстрячьих следах близ берега не докладывал!
— Что? Следы? Так! Кретова, завтра же аккуратно, чтобы без паники и огласки, опроси на соответствующие разведпризнаки все промысловые бригады, станцию Дивное, а заодно и Зубкову. Придумай что-нибудь. Благообразное! — рявкнул Дед, снимая тяжёлую трубку проводного телефона.
— Алло! С пищеблоком соедините. Да. Казанников говорит. Девочки, соберите-ка там чего-нибудь на пять человек. Нет, первого не нужно, только перекус.
И обернулся к нам.
— Такие дела. Всё пока, нужно прийти в себя, делаем перерыв на сорок минут, затем продолжим работу.
Голос его звучал глухо и неуверенно. Это было непривычно, но истолковать можно было по-разному.
— Пикачёв, сходи в столовую за снедью.
— Понял, — после короткой паузы ответил Семён.
— Я с ним! Больше принесём, — вызвался Мустафа.
— Мы с Ириной на улицу.
— Валяйте, ребятки, а я полежу чуть-чуть…
К вечеру с неба начал срываться мелкий дождик.
Вечера уже стали прохладней, чувствовалось приближение сезона дождей. Я поднял воротник и, прикрывая сигарету от капель, набросил на голову капюшон. Боевая подруга молча стояла под козырьком нахохлившейся вороной, а места там еле-еле для одного. Мне тоже разговаривать не хотелось. Скоро опять наговоримся до одурения.
За ужином согласно чуть ли не приказной инициативе Деда мы недолго поговорили на общие темы: о сравнительной стоимости жизни в Пятисотке, об интеграционных и экономических перспективах, о криминальной обстановке в Переделкино.
После перерыва слово получила Кретова, доложившая о результатах рейда в Северок — деревню сталкеров.