— Командир, посмотри сам, там интере-есно… — предложил Мустафа, протягивая мне ПНВ.
— Как он тебе? — спросил я, принимая бинокуляр и в очередной раз удивляясь небольшому весу отечественного прибора.
— Дикая вещь! — коротко ответил Хайдаров.
— Тогда подмени меня. Спика, давай сюда, расскажешь, чтобы время не терять.
Уже первый осмотр показал, что в целом сталкеры Шкоды всё описали верно. Не упомянули лишь небольшие придворовые строения и сооружения: понижающую подстанцию, жалкие остатки большой детской площадки, остов небольшого торгового павильона и уцелевшее здание магазинчика побольше. Чуть в стороне виден наполовину заросший периметр платной парковки с пятнами уцелевшего асфальта, будка на куриных ножках и капитально погнутый ударом тяжёлой техники шлагбаум.
Люди в городе есть, основное занятие — переноска чего-либо, с пустыми руками никто не шатается.
— Это БТР шлагбаум протаранил. Присмотрись, вон он, красавчик, стоит возле детского сада. Слева смотри, — шепнул Спика.
Точно! Возле угла дома замер БТР-80 — основной бронетранспортер времён позднего СССР, поступавший в войска с 1984 года и заменивший устаревшую «семидесятку». Машина до сих стоит на вооружении армии РФ и «стран-братьев». Пулемётов в характерной башенке не видно.
— А ПКТ и КПВТ нет, сняли… — с сожалением констатировал я, словно маленький мальчик, которому вручили некомплектную игрушку.
— Не факт, пулеметы вполне могут и внутри лежать. Чтобы не ржавели, — возразил напарник, продолжая раскатывать губу.
— Боекомплекта, естественно, тоже нет.
— Дык! Ты же знаешь, что ЦУП всё отслеживает и начинает подкидывать помаленьку.
— Начинает, начинает… А антенна-то торчит! — чуть ли не со стоном продолжил я нагнетать.
Не люблю мечтать вслух, тем более о несбыточном и при подчинённых, которые и сами мечтатели на славу, но тут уж я не выдержал:
— Вот бы выкупить или выменять…
— Не говори такие слова! Зачем менять, если можно угнать? — с негодованием возразил Спика.
— Он же колом стоит. Колёса в лепёшку.
Пикачёв посмотрел на меня с изумлением, как на полного идиота.
— Денис, ты вообще помнишь, что у нас глайдер под жопой? Короче, есть схема! Я через пару часов на плите подплываю к «бэтру»…
— Эй! Мужчина! Что ты там один с тросами собрался делать, дохлый? — немедленно возмутился Хайдаров.
— Извини, брателло… Мы с Мустафой через пару часов берем запасные тросы. Затем на гравике или раздельно чёрными змеями метнемся к «бэтру». Там быстро хомутаем его двумя обвязками между первым-вторым и третьим-четвёртым колёсами, завязываем бантиком на плите. Там, кстати, и свои тросы могут быть… Командир прикрывает нас из окна автоматическим огнём, в случае чего разгоняя папуасов по вигвамам. Затем я мастерски поднимаю глайдер повыше, быстро и плавно огибаю многоэтажку. Денис выходит из окна, прыгает на плиту, и мы красиво удаляемся в рассвет!
Мы аж рты открыли от восхищения.
— Ну чё, как вам план?
— По-моему, вполне рабочий ход, — пожал плечами Хайдаров.
— А как же лодка? — усмехнулся я. — Здесь бросим или в круговую оборону встанем?
— Да мы и не будем её отвязывать, так, кенты? — ещё шире усмехнулся в ответ Спика.
Я вздохнул и почесал затылок. Представил себе трёхслойный летающий пирог из разных видов техники. Дичь какая-то.
Только в кино пара сугубо городских удальцов, чья подготовка не подтверждается ни биографией, ни внешним видом героев, с небольшой помощью друзей-метросексуалов легко угоняет «Боинг-747», секретный вертолёт пиндосов или круизный лайнер, предварительно набив его баблом из взломанных суперсейфов. И ни одного синяка!
В жизни, однако, всё по-другому.
— Мустафа, ты, тем не менее, поглядывай там и слушай двор…
Хайдаров кивнул и отошёл к проёму входной двери.
— Теоретически угнать БТР действительно можно. На полном подвесе или вывесив частично… Теоретически! — согласился я, сразу переходя к контрдоводам: — Но после этого спокойный проход мимо Мёртвого города нам будет заказан, вы это понимаете? Они перекроют дорогу, поставят секреты. А самое плохое, что, желая отомстить, мертвяки могут перейти к тактике набегов и партизанских засад. Вот тогда мы наплачемся. А Казанников свернёт нам голову и сошлёт в сталкеры. Нормально будет?
Кенты не ответили.
— По этой же причине Шкода дал своим команду местных не валить наглушняк, ни при каких. Мужчина он многоопытный, жизнь знает, заположняки понимает. Мы будем действовать так же. Кстати, это русские люди. А то… «Автоматическим огнём», «разгонять по вигвамам!»… Выменивать будем, потому что мертвякам «бэтр» точно не нужен! Впереди время дипломатов, которых пока ни у кого нет. А уж наши кулибины с Левшой во главе сделают из него боевой дровоход фантастического вида, чтобы как в кино.
Личный состав заулыбался. Но парням надо дать мечту.
— Поступим так. Выполним основную задачу, а на обратном пути оценим ситуацию ещё раз.
— Командир, там внизу люди начали собираться, — неожиданно объявил Хайдаров.
Я быстро подошёл к окну, бросив в сторону Пикачёва:
— Спика, на фишку.
Мустафа протянул ПНВ, но я взял свой бинокль. Видно хорошо, а некоторые детали, а так же цвета, лучше рассматривать через светосильную оптику. Внизу во дворе у них устроено что-то вроде общественно-культурного пространства, места вечерней сходки. В ряд стоят три металлических шеста на оттяжках. Раньше на праздниках их использовали под флаги, а теперь под тотемы? Может быть.
Горели четыре небольших костра в половинках бочек и один — в большом каменном очаге по центру, вокруг уличные скамейки. Рядом шесты и прутики, эти, скорее всего, для шашлыка. Людей пока было немного, человек пятнадцать. На огонёк подтягивались другие. Есть женщины, а вот детей не видно.
Время позднее, большинство мертвяков уже спит, но есть и совы. Дневная жара в последние дни стоит такая, что только и ждёшь благословенной ночи, когда температура опустится до мало-мальски комфортной, и можно будет остыть и расслабиться. Одеты все крайне примитивно, много подручного материала из обивок сидений и диванов, а так же из грубой кожи и невыделанных шкур. Ну ещё бы, старой мебели и смесителей в Мёртвом городе навалом, а вот готовой одежды явный дефицит.
Тихо играла мандолина, какой-то парнишка ловко перебирал струны, надо же! Не всё они забыли и утратили, не всё! Нет, дикими их называть будет неправильно. Просто община не смогла вовремя приспособиться к жестокой реальности и откатилась слишком далеко.
Все они чего-то ждали.
— Я с балкона посмотрю, там видно больше, — предупредил Мустафа и бесшумно ушёл на кухню.
— Осторожней там, — прошипел я вслед на автомате. Положение обязывает.
Звук мандолины прекратился, в мизансцене появились новые действующие лица, подтащившие к центру пару мешков, факела и большую флягу. Ага, будут квасить.
Это были двое весьма приметных мертвяков, один краше другого.
Первый худой, под метр восемьдесят пять ростом, с вытянутой лошадиной физиономией и глубоко посаженными недобрыми глазами. Очень недобрыми. В расстёгнутой брезентовой куртке с обрезанными рукавами и выцветшей эмблемой того самого «Дорстройкомплекта», что на плакатике, в обрывающихся грязной бахромой ниже колен карго-штанах и изношенных ботинках. Тип обманчиво похож на обычного провинциального работягу, но даже беглого взгляда достаточно, чтобы определить: к рабочему классу этот субъект никакого отношения не имеет, скорее к классу бандитскому.
На кожаной поясной петле кавказский кинжал-кама. Где только взял такую страсть… Волосы стянуты широким кожаным ремешком, в ухе крупная костяная серьга. Пират какой-то.
Напарник недоброго ростом пониже, поплотнее, с одутловатым лицом, на котором отпечатались все мыслимые пороки. Он часто морщился, переступал с ноги на ногу и резко дёргался вперед, как перед броском, словно вот-вот распсихуется. И такая же незамысловатая одежда: грубый жилет из плохо обработанной кожи буйвола, широкие чёрные штаны, заправленные в лёгкие матерчатые сапоги. Но самое интересное, на нём была туника или самопальная футболка.
И что б я лопнул, если не из зелёного парашютного шелка!
Левая рука всё время теребила ухо, правую кисть оттягивал широкий и тяжёлый браслет. Огнестрельного оружия и здесь не вижу. На поясе — маленький топорик Fiskars с пластиковой рукоятью. Между прочим, топор на теле как маркер — человек действительно умеет пользоваться инструментом и применяет его во многих ситуациях. В том числе и как оружие. Это вам не ножик, который может нацепить на пояс кто угодно.
Общий вид тревожных дружков, как и собравшейся на ночном сходняке публики, был диковатый, что подтверждало рассказы сталкеров о мертвяках. Но было ясно: не всё здесь так однозначно и просто. Это всё-таки люди, значит, в принципе, с ними можно разговаривать и о чём-то договариваться. Ну да, если в принципе…
Долго вы там будете возиться?
Словно услышав это, приятели подняли принесённые мешки и спокойно вытряхнули содержимое на землю. Меня тут же замутило, а за спиной послышались омерзительные звуки рвоты — в нарушение приказа Пикачёв прокрался, чтобы тоже посмотреть на представление и теперь согнулся в жестоком спазме. Что ж, посмотрел.
Это были человеческие головы.
— Фишка… — зло прорычал я, и Спика, всё так же согнувшись и вздрагивая от спазмов, зашагал к выходу. Ну что, Семён, всё ещё горишь желанием подрезать бронетранспортер удалым наскоком?
А я продолжил наблюдение за каким-то жутким языческим ритуалом. Как там Мустафа на балконе, удержался или тоже гнётся?
Обе головы принадлежали мужчинам.
Палач, что пониже, легонько толкнул одну из голов сапогом, но тут же выхватил от кореша крепкий подзатыльник. Тем временем двое мужиков из числа зрителей деловито подтащили поближе два заострённых шеста. Да не, не может быть…
— Пипец! Глазам не верю! — прохрипел сбоку Мустафа, вытирая рот куском обоев.