– Никого нет… Спика, я наблюдаю, а ты покричи.
Сложив ладони рупором, напарник, пытаясь выдуть басы, принялся орать грозным голосом, одновременно уверяя аборигенов, что мы люди сугубо положительные и пришли с миром. Ответа не последовало, стало немного тревожно. Стихли заполошные крики какой-то дикой кошки, с ветвей снялись недовольные шумом птицы. Пернатые что, перестрелки ждут? Похоже, все умные уже попрятались.
Ещё и солнце спряталось за тучи, краски померкли, а местность сразу обрела совсем другой вид, мрачноватый, от былой пасторали не осталось и следа.
– Ё-моё… Денис, ты божка видишь?
Как это я не заметил! Серый столб на берегу оказался настоящим тотемом.
– Пятна на морде, он её кровью жертв мажет. Наверное, здесь живёт каннибал и садист. Бр-р… – тихо поделился Спика, зябко передернув плечами.
Мысли переключались на возможные проблемы. Вдобавок и природу вокруг словно подменили. Впрочем, может это просто свойство данной местности, а дальше начнётся сущий рай земной?
– Дом обыскивать будем?
– Нет, снаружи осмотрим, внутри ничего ценного, так, набор рухляди… Хозяин почти стопудово наблюдает, так что не стоит его обижать, вынуждать на крайние меры. После этого нормальный контакт уже не получится.
В полной тишине мы вышли на берег. Морда тотема действительно была измазана чем-то тёмным. Неужели кровь? Человек, решивший или вынужденный бежать от общества в силу жизненных обстоятельств, и потому, в отличие от нормальных людей, одиночкой проживающий в дикой глуши, со временем неизбежно становится мистиком. А затем и язычником. И любой из нас, безотносительно степени своего скептицизма, попав в ситуацию, когда недельку-другую придётся пожить в затерянном уголке, быстро начинает понимать причины этого превращения.
Там будет тихо… Но это будет не цифровая тишина зловещего эпизода из фильма, а живая тишина, гармонично наполненная текущими звуками. И в этой непривычной тишине мало места рациональным с точки зрения науки объяснениям. Кроме того, одиночка постепенно становится ненормальным, психом. Человек – животное социальное, без себе подобных полноценно жить не может. Что, когда и в какую сторону повернётся в башке? Не угадать, так можно и маньяком стать.
– Божка поставил персонального, кровью мазюкает! Чёрт, это же полный сюрреализм!
– Погнали дальше, Спика, – предложил я негромко вместо ответа, – нам по плану ещё километров двадцать отмахать нужно.
– Поехали, – тут же согласился Пикачёв. – Глядишь, на обратном пути хозяин окажется приветливее. Сука, у нас, смотрю, всё на обратном пути!
Он эту «суку» у меня украл, что ли?
Напоследок Спика сделал пару десятков фотоснимков для отчёта, мы хором крикнули ещё пару раз, однако никто так и не отозвался. Надёжный двигатель завёлся с полпинка, лодка медленно вырулила на середину реки. Курс на восток.
Не ожидал, что на столь коротком, как представлялось, плече мы так устанем. Комфорта в проклятом «Налиме» – ноль. Банки узкие и твердые, ноги особо вытянуть некуда, позвоночник постоянно изогнут, рука на румпеле затекает. Плохо подготовились, но учесть заранее все ошибки было невозможно, требовался опыт. Вот он, собака, и приобретается.
– Годный пляжик! – одобрил мой выбор Спика.
Место действительно хорошее. Рядом в Дуромой впадал небольшой ручей с водой, достаточно чистой на вид. Или я уже просто отвык от по-настоящему чистой воды? Людей и зверей поблизости не видно, как и жилья на берегу. Такой пляж мы и подыскивали для купания, даже страшновато подходить, под днищем «Налима» песок, очень мелко. Причаливал я прямо в месте впадения ручья, там поток немного вымывает грунт.
– Ну, что предпринимаем?
– Переодеваемся! – радостно ответил напарник.
Я огляделся – даже кустов поблизости нет, во все стороны метров на триста прекрасный обзор, зато никто не подкрадётся. Покряхтев немного в сомнениях, стянул любимые просторные семейники и начал с ненавистью натягивать тугие «античленогрызные» плавки. Кладовщик так и не смог понять, почему бравые спасатели берут у него купальные принадлежности на размер меньше. Ещё и ткань требуют поплотнее. Мне достались ярко-жёлтые, Спике – неоновые красные. Если бы нас здесь кто-то сфотографировал, а затем показал в гарнизоне пацанам… Представить страшно.
Большой пологий холм берега, что напротив, раскинулся вдоль русла вытянутой поляной, украшенной разноцветным ковром из каких-то небольших цветов. Обалдеть, как красиво! На реке было спокойно, уютно. Водная лента несла свои воды на восток медленно, важно. Вечное неумолимое движение.
– Тесно-то как, зараза… – пожаловался я на обновку.
– Забей, полезли! – крикнул штурман, звонко хлопая резинкой.
Я хотел сперва разглядеть, не болтаются ли поблизости зловещие рыбки, но желание освежиться победило. Сил нет, как жарко. Что ж, доверимся нейлоновой броне!
Плескались примерно полчаса, и за это время не заметили поблизости никакой подозрительной рыбки. Выбравшись на песок, мы начали торопливо стаскивать ненавистные плавки, заменяя их привычными сатиновыми труселями.
– Совсем другое дело! – радовался я.
– Ох, развёл нас Фома… За лохов выставил, – ворчал Спика.
– Как знать…
Через три километра пути на невысокой береговой террасе обнаружили ещё одну находку. Это была шестиметровая деревянная лодка, узкая и длинная, практически такая же, как у наших рыбаков, но старая. По правому борту большой пролом, потому и бросили. Хорошо обработанное подогнанное дерево, по килю пущен широкий стальной уголок.
– Слушай, День, ведь это же не наша?
– Никогда не слышал о пропавшей четвёртой лодке, в Переделе промысловики покупали три штуки, это я знаю точно.
– Тогда кто?
– Дело хреновое, Спика. Это значит, что когда-то по Дуромою мимо гарнизона под мостом на лодке проходила чужая разведгруппа, и никто её не заметил.
Логично предполагать, что какие-то люди могут жить и ниже теснины, однако сведений о их существовании ещё не поступало. Значит, подозреваем сталкеров.
– А сейчас? Сейчас ходят? Ночью вполне можно прокрасться.
– Ты меня спрашиваешь? Понятия не имею, но меры нужно принимать.
– Например?
– Не знаю… Цепи протянуть под мостом. Обносить придётся поверху, а это засветка. Ты побольше фоток делай, чтобы с деталями, разборки предстоят. Поехали.
Мышцы уже ныли, даже после отдыха и купания. Я попробовал пересесть на другую сторону банки. С координацией нормально, а с удобством хуже. Человеческие суставы разработаны по-разному, удобно уложенная куда-либо правая рука не может научить левую укладываться так же.
– Долго ещё? Одно и то же, – не выдержал Спика. По берегам действительно не было ничего интересного, бесконечная однообразная саванна с редкими рощицами.
– Ещё километров пять, и разворачиваемся на обратный курс. Сколько фоток сделал?
– Штук триста… Наконец-то порыбачим! – обрадовался штурман.
– Давай на затоне, – предложил я. – Там течение практически не чувствуется, и к дому ближе.
– Ну, начинается… Всю дорогу лечил меня обратным путём, а теперь новые отмазки!
– Да ладно тебе, полным ходом долетим быстро, разведзадание выполнено.
Одеваться не стали, самая жара. «Эвинруд» взревел, обрадовавшийся «Налим» наконец-то поднял нос, быстро набирая максимальную скорость. В таком же режиме мы прошли мимо хозяйства таинственного отшельника.
– Вон он, язычник-маньяк! – заорал Пикачёв, и я немного сбросил скорость.
На берегу возле жилой избы одиноко стоял и пристально смотрел в нашу сторону седобородый мужчина в лохмотьях, с коротким копьём на плече и с каким-то длинным дульнозарядным ружьём, на которое он опирался.
– Нет, просто поприветствуем, задел на будущее. Торопиться в этом деле не надо… Ты руками-то маши, маши!
Мы оба вскинули руки, а я даже сложил над головой, мол, мир-дружба, ещё увидимся.
– Да мы дипломаты! – гордо воскликнул Пикачёв.
– Что ты! Грамоты дадут!
В затоне встали возле перспективного в плане рыбалки берега, между двух ручейков. Тень от кустов, частично камыш, в общем, есть, где рыбе спрятаться. А мы её достанем! Быстро собрали два спиннинга, выбрали блёсны.
– Как-то стрёмно здесь бросать, зацепы неизбежны, – засомневался напарник, оглядываясь.
– Давай поползаем, попробуем на дорожку взять, – пожал я плечами, включая самый малый ход. Блесну из столовской ложки терять не хотелось.
Уже первый проход оказался эффективным. Почти.
Клюнуло у обоих. У меня сорвалась приличных размеров щука, а Спика попрощался с какой-то странной рыбиной, мы увидели лишь пасть с многочисленными зубами на заострённой голове. Тоже сорвалась.
– Слышь, Денис, а ведь это и была та самая речная змея…
– Думаешь? Что-то маленькая какая-то и тощая. Сколько в ней было-то?
– Метр двадцать или чуть больше.
– Всех дел? Надо брать, – авторитетно заявил я. – Угорь вкусный. А рыба-то есть!
Я наслаждался рыбалкой, Спика тоже. Вот оно, о чём мы так долго мечтали! Но когда «Налим» черепашьим ходом проплывал мимо ближнего к красным скалам притока, густо стоящие камыши внезапно расступились, и оттуда в нашу сторону выдвинулось что-то зелёное и очень длинное!
Реакция была мгновенной – я крутанул ручку газа и сразу дал полный ход.
Лодка в левом вираже пошла на разворот. За несколько секунд я смог прийти в себя, а Спика уже поднимал над головой шест. Похоже, сорвавшаяся с крючка змеюка была шаловливой деточкой… Теперь к нам пожаловала мамаша! Неужели у рыб есть семейный инстинкт? Со страху мне показалось, что этот экземпляр размером с анаконду, а распахнутая на две моих ладони зубастая пасть над водой вселяла ужас.
Разозлившаяся мама-змея отреагировала аналогично – резко шарахнулась, прижимаясь к берегу. Вот так встреча! Спокойно, спокойно… Двигатель заработал тише, какое-то время мы шли параллельным курсом. Мстительная змеюка отставать не собиралась, она прекрасно нас видела и, похоже, готовилась к атаке!