— Никто не хочет объяснить мне, что тут за бардак творится? — прервала её Вера.
— Пока ты дрыхнешь, твой благоверный по бабам шляется, — наябедничала Галина.
— Это как?
— А вот так! Только что позвонил разъярённый генерал Ростоцкий. Данила умудрился устроить садо-мазо с суккубом. Её останки где-то за городом сейчас отдыхают, дожидаясь наших спецов.
— Даня…
— Не Даня, а любимый муж Артурчик. Да, Оленька, грешен. Семейная верность, видимо, не для меня. Люблю разнообразие, — подмигнул я Палкиной. — И вообще-то я ранетый, так что не ругать, а жалеть надо. Ну и подлечить, конечно. Массаж в четыре руки, например, плавно переходящий в релакс с эротическими танцами. Справитесь на па́ру?
— Мы тебе в четыре руки сейчас конечности отрывать будем, — прорычала Якутова, но уже не так агрессивно. — Скидывай китель. Надо рану осмотреть.
К моему удивлению, от неё почти ничего не осталось. Распоротое до самой кости плечо само пришло в относительную норму, и четыре рваные красные борозды превратились в незначительные порезы. Но и они затягивались на глазах. Такой ускоренной регенерации раньше за собой не замечал. Круто!
Убедившись, что я пока помирать не собираюсь, Галина сказала ещё пару «ласковых», а потом заявила, что пусть меня имеет начальство. Она же тратить своё драгоценное время на разных придурков не собирается. Палкина же просто промолчала, делая вид, что меня не существует. Обиделась, наверное.
Наконец-то оставшись предоставленным самому себе, я разделся и потопал в ванную смывать боевую грязь. Заодно обсудили с Чахом недавнее сражение. Просто расслабившись, выпустили пар, придя к выводу, что мы молодцы, а суккубы — волчины позорные.
Закончив банные процедуры, обмотался вокруг пояса большим махровым полотенцем и, открыв дверь ванной комнаты, неожиданно нос к носу столкнулся с насупленной Палкиной.
— Вер, ты чего? Подглядывала? Предупредила бы заранее — дверь бы не закрывал и очень картинно мылся.
— Сволочь! Ну какая же ты сволочь, Данила! — начала она скандал без какой-либо раскачки. — Думала, что друг, а оказался дерьмом, предателем и эгоистом! Воспользовался моим беспомощным положением в своих интересах!
— Так… Раз секса между нами не было, то значит, я «воспользовался», не взяв тебя на охоту?
— Именно! Я суккубов только на картинках видела, а ты до сегодняшней ночи уже двух завалить успел. Почему не поделился третьим? Почему с собой не взял⁈ Прямо в душу плюнул таким поступком. Ну и кто ты после этого?
— Кто?
Задав этот короткий вопрос, материализовал в руках серп и приставил его к горлу девушки. После этого продолжил.
— Я тот, кто не стал рисковать твоей дурной головой. В бою против суккуба у тебя не было бы никаких шансов выжить. Даже сейчас ты, Вера, мне ничего противопоставить не можешь, если решу убить тебя.
— Я… Я… — промямлила она, косясь на серп около горла. — Я просто была не готова. Но в реальном бою…
— Это и есть реальный бой с суккубом, — начинаю объяснения, убрав серп. — Ты сейчас видишь меня и находишься почти на боевом взводе. Плюс я не в ускорении и со спрятанным оружием был. И то не смогла адекватно отреагировать. Суккуб же была одна в закрытом купе поезда. Там ждать нападения совсем не приходится. Но когда я возник перед ней во всеоружии, то даже замахнуться серпом не успел. Прикинь уровень её реакции и силы.
— Но ты же справился? — не унималась Палкина. — А вдвоём ещё легче было бы. Просто признайся, что пожадничал и не стал делиться энергией дохлой суккубы.
— Будь ты рядом, то кабзда пришла обоим нам. Поверь, эта не та битва, где напарник твоего уровня будет полезен. Что до энергии… Верочка, ты слышала предсмертный вой суккуба?
— Откуда? Я лишь знаю нём.
— Ты его не выдержишь.
— Но ты же выдержал?
— Потому что… Хочешь, взломаю твои ментальные блоки? — предложил я упрямице.
— Ну, давай! — гордо вскинув подбородок, согласилась девушка. — Интересно, как быстро ты сдашься и признаешь, что я не такая и замухрышка, как ты тут нарисовал!
— Чах, проучим немного упёртую красотку? - мысленно обратился я к наумбу.
— Мне лень. Сам давай.
— Я? Кажется, из нас двоих ты в этом деле мастер.
— А ты попробуй. Представь ощущение, когда считывал инфу с тварей.
— Тогда я серпом пользовался. Убивать Веру в мои планы не входит.
— Значит, вначале представь серп, потом всади его проекцию в Верку и получай доступ.
— Выйдет ли?
— А я почём знаю? Но чувствую, что твой уровень теперь позволяет копаться в чужих мозгах. Не сильно пока, но кое-что выудить сможешь.
Поняв, что наумб мне не помощник, решил воспользоваться его советом. Представив серп, направил его в грудь Палкиной, глядящей на меня с саркастической улыбкой. Получилось! Дальше, мысленно скользя по серпу, внедрился в Верино сознание и уткнулся в стену. Решив особо не мудрить, снова представил серп и расколол им препятствие.
То, что увидел за ним, мне совсем не понравилось. Картина, как Палкина закапывает мой труп в горе из мусора, вывела из равновесия. Потеряв от возмущения концентрацию, выпал в реальность, разорвав ментальную связь с этой внучато-императорской сволочью.
— Ну ты, Верка, и гадина! — с чувством произнёс я, как только прекратился контакт.- Спасаешь её, холишь и в приличных местах лелеешь, а в ответ, значит, на свалке меня похоронить хочешь, мусором закидав. Нет! Ну я ещё понимаю желание грохнуть! По отношению друг к другу оно у нас возникало не раз! Но свалка⁈ Обидно, однако…
— А? Чего? — пробормотала она, ещё до конца не отойдя от ментальной атаки.
Но потом наконец-то до Палкиной допёрли мои слова, и она не просто не побледнела, а побелела до состояния мраморной статуи. И поза тоже соответствующая: словно неожиданно попала под взгляд Медузы Горгоны и замерла с приоткрытым ртом и слегка приподнятыми руками.
Потом цвет поменялся, и Верка превратилась из статуи в замечательного ростовского варёного красного рака. Хоть прямо сейчас к пиву подавай! Понятное состояние для той, которая хранит секрет своего очень непростого происхождения.
— Данила… Ты… Смог? Нет! Не отвечай! Я и так чувствую, что смог! Но это невозможно! Что ты выцепил из моей памяти? И как вообще посмел⁈
— Посмел с разрешения. А суккубу даже этого не понадобилось бы, чтобы выжечь твои мозги, — криво усмехнулся я. — Не волнуйся, всего один блок снял. Я приличный человек и не хочу копаться в чужом грязном белье или мыслях. Даже маленькой части твоего гадкого умишка хвалило… Чтоб тебе самой на свалке всю жизнь ночевать!
— Только это прочёл?
— А разве мало⁈ — воскликнул я, пытаясь отвести от себя подозрения, что знаю о том, чья Верка внучка.
— Подумаешь, психанула немного. У меня просто богатое воображение, вот и стоял образ твоих позорных похорон в голове.
— Иди в жопу! Я обиделся!
С этими словами гордо прошлёпал босыми ногами к нашему брачному ложу и, завернувшись в одеяло, сделал вид, что давно сплю беспробудным сном.
Слышу пыхтение, сопение и прочие звуки злой, готовящейся ко сну девушки. Выключив свет, она поступила так же, как и я: легла на противоположный край огромной кровати, завернувшись в одеяло и повернувшись ко мне задом. Но всё-таки не удержалась и буркнула в надежде начать разговор заново и помириться:
— Спокойной ночи.
Я ничего не сказал в ответ. Пусть видит, насколько глубоко я оскорблён. И вообще! Кто в семье правильней всего умеет обижаться, тот в доме и хозяин. Обычно женщины подобным пользуются, но в инструкции к семейной жизни не сказано: это оружие может палить только в одну сторону. А мы с Палкиной, хоть и фиктивная, но всё-таки семья Ивановых.
Глава 19
Утром я продолжил делать вид, что обижен за вчерашнее. В принципе, давно успокоился, да и не сильно переживал. Но такое состояние отсекает все лишние палкинские вопросы о том, как я взломал её блоки. Ну и заодно отобью у Верки охоту манипулировать мной, давя на дружбу и прочие жалостливые моменты.
— Данила, мир? — наконец-то не выдержала она моего молчания за время сборов к отбытию из гостиницы.
— Я с вами, Оля, и не ссорился, — нейтрально ответил ей, воротя морду в другую сторону. — И уж раз мы на людях семья, то прошу называть меня исключительно Артуром. А то случайно назовёте не тем именем и испортите всю конспирацию.
— Ещё и на ВЫ? — недовольно скривилась она. — Хорошо, Артур! Но перестань себя вести как баба! Было и было! Проехали и забыли! Да, признаюсь, полезла вчера с требованием тех вещей, на которые не имею никакого права. Даже согласна с тобой, что с суккубами рядом мне пока делать нечего.
Только мы с тобой спасатели, и поставь себя на моё место. Такую тварь угрохать — это же просто мечта любого курсанта. Тем более ты знаешь о некоторых моих особенностях и о том, что прокачка мне не помешает. Но и ты хорош! Зачем выпендривался, копаясь в моей голове, а не просто доходчиво объяснил?
Во время этого короткого монолога вначале решил сделать вид, что пошёл на попятную и не злюсь. Но вот концовочка совсем не понравилась. Вроде Верка и извинилась, только последнее слово с обвинениями в мой адрес оставила за собой. А как говорил Штирлиц: «Запоминается последняя фраза.». Нет, так дело не пойдёт. Привыкла принцессочка внучатая быть на первых ролях — пусть будет. Только не в моём фильме.
— Оля, я принимаю ваши извинения, — не меняя тона, ответил я. — Но меня сейчас волнует лишь выполнение задания, а не ваши душевные терзания.
Зло фыркнув, Верка ушла в ванную. Зато явилась лейтенант Якутова. Шикарно выглядит! Впервые вижу её в очень коротеньком платье ярко-красного цвета. Подол такой длины, что слегка видны ажурные резиночки от чёрных чулок. Да и сверху тоже больше открывает, чем скрывает. Распущенные волосы, яркий макияж. Но, несмотря на откровенный наряд, Галя производит впечатление не шалавы, а находящейся в боевом режиме секс-бомбы.