Каждый раз невольно отмечаешь непривычную стилистику одежды местных жителей. Здесь встречаются ещё не изношенные до состояния марли джинсы всех торговых марок, привычные футболки и рубашки-поло, кроссовки и кеды. Наряду с элементами ещё сохранившейся или найденной в красных бочках земной одежды двадцать первого века вполне европейского типа, часто попадаются удивительные экземпляры, словно пошитые в веке девятнадцатом. Это, к примеру, чепчики, фартуки и длинные просторные юбки у женщин, широкополые шляпы с загнутыми на манер ковбойских полями, в том числе и плетёные, передники с карманами из кожи грубой выделки, лёгкие сюртуки из тонкой замши, тяжёлые башмаки, которым нет сносу и лёгкие шпионские мокасины. С тканями в мире Жестянки сложно.
– Иосиф Самуилович, а не устроить ли на площади показ техники? Куча зевак гарантирована, – в шутку предложил я.
– Платный? – вскинул мохнатые брови интендант.
– Иосиф Самуилович!
Я послушно следовал за группером, а Кретова уверено вела конвой к месту традиционной стоянки, в городской район, который называют Тихим центром. Зелени в городке маловато, но она всё-таки есть. Люди сохраняют оставшиеся старые деревья, выращивают кусты во дворах жилищ, ставят в кадках на улице перед дверями. А вот жидкий лес вокруг Переделкино вырублен почти начисто, рощицы остались только по берегам реки. Когда-то здесь был роскошный природный оазис, а сейчас… Наглядное пособие о влиянии развивающейся цивилизации на экологию.
Вот и гостиница «Медея», расположенная неподалёку от реки в двухэтажном здании, немыслимой конструкции и архитектуры. Без привычки на подобные эклектические сооружения сложно смотреть без удивления, хотя такая идеология постройки – обычное дело. Изначально на месте будущего Передела было всего семь относительно целых каменных зданий и с десяток полуразрушенных. Целые здания, в основном, подлатали и захватили отцы города, а полуразрушенные восстановили коммерсанты – это в городе считается престижным жильём. Все остальные мало-мальски большие дома вот такие, сразу и не поймёшь, что тут к чему прилеплено, как и на чём всё это держится.
Обычно бывает так – владелец строит небольшую хибару, а потом решает расширяться модульно. К домику лепится первый сарай, затем ещё один, пристраиваются дополнительные комнатёнки, пока владелец не созреет для роста, и тогда возводится второй, а то и третий этаж. Множатся террасы и балконы. Растущая семья или случившийся бизнес требует всё большего пространства. Меняется назначение помещений, реконструкция с «улучшениями» идёт постоянно. При строительстве используются все доступные материалы, поэтому часть стены может быть сделана из жести, а остальное – из пластика, дощатых или плетёных панелей, обмазанных глиной…
Тем не менее, это самый дорогой вариант постоя. Большинство хуторян останавливается в ночлежках при тавернах или снимает жильё у кого придётся.
Вообще-то, это не вполне гостиница, хотя вырезанные из металла буквы HOTEL на стене имеются. Большую часть несуразного здания занимают две мастерские: гончарная и студия по пошиву готовой одежды. Лавки с соответствующими товарами, свирепого вида лекарь по зубам и жилые помещения хозяев. Под семь одноместных гостиничных номеров, очень тесных, но вполне уютных, отведена лишь малая часть этого огромного жутковатого сооружения.
Едальни в доме «Медея» не имеется, вопрос питания решается индивидуально. За высоким забором с распашными воротами и калиткой имеется просторный двор с колодцем, баней и большим ангаром, в котором мы оставляем технику.
Самые шумные мастерские, а это кузня, жестянщики и оружейник, находятся на южной окраине Передела. Так что здесь никто не гремит, не коптит, не орёт и не шатается по пьяни. В стоимость номера входит идеально чистое постельное бельё и двухчасовой электрический свет после заката.
И река с милым названием Клязьма рядом. Местная водная артерия будет пожиже, чем наш Дуромой, и всё же это настоящая речка, а не ручей. На берегу даже стоят лёгкие лодочки, на которых местные рыбаки ходят только вниз по течению. Потому что выше находится плотинка с водопадом, поверху перекрытая заграждением.
В общем, это престижный район. С пляжем.
На подъезде нас встретила Лидия Назарова – симпатичная светловолосая жена хозяина, откровенно обрадовавшаяся появлению дорогих во всех смыслах гостей, у нас с ней отличные взаимоотношения. Базар держал Троцкий. Он быстро оговорил хорошие завтраки на всех, обозначил срок пребывания конвоя, после чего достал тугой кошель.
– Вот теперь можно и к реке, надо только сменку взять, – предложила Кретова после того, как внедорожник встал на ручник в ангаре отдельно от прицепа, а гравилёт был припаркован с пульта управления. Теперь его танком с места не сдвинешь. Далее мы будем перемещаться по Переделу только на внедорожнике, нечего лишний раз будить преступные мысли у способных покуситься на иноземную машину.
Река – правильное решение, своевременное. Хочется побыстрей смыть с кожи пот и пыль, протрясти и почистить верхнюю одежду. Конечно, можно почистить перья, набирая воду в дворовом колодце, но в реке мыться приятней. Вода в Клязьме тёплая, и с вёдрами не надо возиться.
– Ура! – опрометчиво заорал Спика.
– Рано радуешься, молодой, – остудил я стажёра. – Трофей, надо полагать, уже вычистил? Проверю.
– Проверяй, старичок. Я всю дорогу копоть тряпкой убирал, – обиженно хмыкнул Спика.
– Насухую скрёб? Попроси у хозяйки маслица и сделай всё без халтуры. Затем присоединишься.
– Серьёзно? Я же так весь остаток дня провожусь, Денис! – зароптал стажёр.
– А ты как думал? У нас так. Любишь вкусный лут собирать, люби и ухаживать за ним, – поведал я молодому прописную истину.
– Спика, ты дольше будешь спорить, чем чистить. Просто сделай дело, – мягко посоветовала ему Ирина. Посчитав вопрос решённым, она обратилась ко мне:
– Кстати, что будем делать с трофеем, Денис, Зацепину отдадим? Товарец у него качественный, нужный, сам понимаешь.
Эх… Всё так, родная, всё-то ты говоришь правильно, но моя жадная до любого огнестрельного оружия душа сразу решительно воспротивилась самой идее отдать дефицитный ствол на сторону!
– Не уверен. Что за человек этот Зацепин, как себя покажет в дальнейшем? Надо бы подождать, посмотреть…
– Придётся решать, Денис, иначе Казанников сам распределит, а по гладкостволу он и нашего мнения не спросит.
– Дед может, – мне ли не знать. Да и права ты, товар у него чёткий.
– Ладно, я тебя поняла, подумаем, что именно отдать этому Зацепину… Иосиф Самуилович, вы с нами?!
Троцкий до сих пор о чём-то говорил с хозяйкой. Точнее, слушал, вежливо поддакивал и часто кивал головой. Реагируя на призыв группера, интендант замахал ладонью, показывая жестами: идите, мол, плескайтесь, скоро догоню. О чём они? Наверное, уже развернул свой маркетинг, хитрец, ведь немалая часть парашютного шёлка останется здесь, в пошивочной мастерской Назаровых.
Взрослых на реке не было. Здесь живут деловые люди, днём им не до купаний. Пляж оккупировала группа шумных мальчишек, которые, завидев нас, немного притихли. Вскоре мы с Ириной с наслаждением плескались в чистом медленном потоке. Молоко парное, вот что значит равнинная речка, водица за время пути прогревается качественно. И никто не слышал о членогрызах.
Иосиф Самуилович появился на берегу минут через десять. В руках он нёс не только своё ружьё, но и мой «укорот». Интендант сразу бросил куртку на песок, положил на неё оружие и немедля начал стягивать брюки, всё еще сохранившие тщательно наглаженные перед выездом стрелки.
– Господи, Иосиф Самуилович, стволы-то зачем приволокли? – удивилась Ирина. – Детей пугать? У меня пистолет при себе, на пляже этого вполне достаточно.
– Сейчас узнаете… – многозначительно ответил Троцкий, сдвигая тяжёлые брови.
– Вот как? Продолжайте, – попросил я.
– Лидуся знойная женщина… Умная, хваткая, – молвил он с глубоким чувством, медленно погружаясь в воду по пояс. Наш интендант по-бабьи присел, тут же резко выпрямился и заохал от восторга, – И как все нормальные женщины, в курсе последних новостей и сплетен!
– Вы разузнали?! – торопливо пробулькала Кретова, выпустив ртом струйку.
– Положение обязывает, уважаемая Ирина, – важно заявил Троцкий, стараясь не смотреть на лифчик, висевший на шее Кретовой, стоявшей в реке по плечи. – Мне действительно удалось кое-что разузнать.
– Так рассказывайте скорее! – Ирка, погрузившись по горло, стянула с шеи лифон и с выпученными глазами принялась надевать его прямо в воде. Я невольно рассмеялся.
Из образного рассказа интенданта-разведчика следовало, что в Переделкино и вокруг него действительно сложилось чрезвычайное положение. Обстановка тревожная. А всему виной серьёзный конфликт между местной администрацией и знаменитым главарём одной из сталкерских банд, неким Бароном, судя по всему, человеком авторитетным, конкретным и резким. Говорят, что этот самый Барон выполнял наиболее деликатные поручения самого Волкова.
Столь противоестественный симбиоз достаточно долго существовал к обоюдной выгоде сторон, пока между ними не случился какой-то серьёзный затык. Здесь без подробностей, самых свежих сплетен мы ещё не слышали. Важно вот что: в итоге получилось так, что Барон посчитал себя прокинутым, как говорят в таких кругах, и полагающегося вознаграждения не получил. Может он сам где-то накосячил, или же Волков просто решил поменять избаловавшегося возле городской кормушки партнёра. Стерпеть такое унижение главный бандюган не мог.
Бывшие партнёры, каждый со свои воинством, сошлись на самой настоящей стрелке, проведённой по всем бандитским понятиям. Однако и там конфликтующим сторонам договориться не удалось. Тогда взбесившийся Барон потребовал компенсации уже в двойном размере, назначив крайний срок и пообещав, что в противном случае устроит в Переделкино маленький Армагеддон.
В свою очередь Волков поклялся, что проклятые бароновцы улиц города вообще больше не увидят, отныне они, в отличие от вольных сталкеров, объявлены вне закона со всеми проистекающими последствиями, в том числе отлучены от всех материальных и прочих ресурсов Переделкино. И тут же получил в ответ весьма конкретное обещание в последние секунды собственной непутевой жизни увидеть самого себя лежащим на площади, но без головы.