— Какого хера вы тут делаете? — спрашиваю у табора.
— А вы с сержантом Палкиной?
— Борзый, а ты не оборзел игнорировать вопросы старших по званию?
— Виноват, господин старшина. Только мы сами не знаем, как тут очутились.
— Именно, — подтвердил Морячок. — Шли в составе группы. Внезапно в головах помутнело и — хлоп!- знакомые стены гоблинской лаборатории. Зелёные твари кругом копошатся. Но они либо следователями местными, либо всезнайками научными были, так как мы очень легко зачистили объект по новой, грохнув и этих, и немногочисленную охрану.
И ещё… Помнишь ту галлюцинацию, что под Брестом и Тюменью нас навещала? Тоже тут валяется! Кажись, во плоти и…
— Где он ⁈ — перебил я Морячка.
— За стенкой. Мы ему тряпок принесли, чтобы лежалось лучше.
Я тут же рванул в соседнюю комнату. Чаха не узнать. Он лежит с розовой пеной на губах, весь покрыт синяками. Кажется, одно крыло сломано. И исхудал так, будто бы только что из концлагеря прибыл. Даже его всегда выпирающий рахитичный животик втянулся и прилип к позвоночнику.
— Чах! Дружище! — воскликнул я, потрогав его пульс и убедившись, что наумб живой. — Очнись! Чах!
— Дай силы, — не открывая глаз, прохрипел он. — Надо. Срочно. Рука. Кровь.
Наумбу нужна кровь? Да пусть берёт. Неважно, как это аукнется для меня, но смотреть без горечи и ужаса на некогда фонтанирующего энергией товарища не могу. Чах явно умирает.
Быстро скинул броню и, закатав рукав куртки, поднёс руку к его рту. Но наумб не реагирует. Такое ощущение, что на общение со мной потратил последние силы и отключился. Нет, дружок! Я тебя так просто смерти не отдам!
Полоснув себя по запястью серпом, разжал челюсти Чаха и вставил руку ему в пасть. Вначале ничего не происходило, но потом я почувствовал, как наумб впился зубами в кожу. Тут же энергия стала уходить из меня. Отлично! Значит, её перекачка началась. Через пять минут уже стало не до радости: голова кружилась, и силы таяли на глазах. Но я всё равно терпел, понимая, что наумбу нужно заполнить свой полностью истощённый резерв, прежде чем начать регенерацию.
— Хватит. Могу убить, — проговорил он, открыв глаза. — Но нужно ещё немного. Негде взять.
— Может, моя подойдёт? — спросила Вера. — У меня тоже минус Дар.
— Давай, — прошептал Чах. — Теперь можно. Твою можно.
Процедура с откачкой энергии повторилась. Я наблюдал сквозь туман в глазах, как Вера пытается воскресить наумба. Тот уже стал немного лучше выглядеть, хотя до сих пор краше в гроб кладут. В какой-то момент Чах оторвался от Вериной руки и то ли приказал, то ли пояснил.
— Спать…
Остатки силы воли окончательно покинули меня, и я вырубился, перед этим заметив, что Вера уже без сознания.
Побуждение было тягостным. Ноет всё тело и ощущаю себя беспомощным младенцем. С трудом разлепив веки, огляделся. Весь табор неподалёку в тревожном ожидании. Бледнющая Вера лежит рядом со мной с закрытыми глазами. Чах тоже. Он хоть и далёк от нормальной формы, но дыхание ровное.
Попытался подняться, но ноги не слушаются. Хорошо наумб энергии хапнул. Это что же пришлось ему пережить, раз так себя высушил?
— Сложно было, — неожиданно пришёл от него мысленный ответ. — Джин, сука сильный. Чуть не угробил меня. Чтобы не пойти к нему на корм, в последний момент перед смертью дотянулся до твоего табора. Я же когда-то у твоих ромал энергетические потоки перестраивал, поэтому привязка осталась. Думал чуть-чуть взять энергии, а оказалось, что с собой утащил. Так все здесь и оказались.
Почувствовав, что организм, несмотря на отступление, всё равно повреждён сильно и скоро рассинхрон энергетических потоков начнётся, принял меры. Единственное, на что сил хватило — тебя позвать. Ну и ещё барьер защитный от тварей выстроить. А дальше помню только боль… Ты вовремя пришёл. Скоро процессы в моём теле стали бы необратимыми. Я верил в тебя, Данила. Знал, что не бросишь. Спасибо…
— Что делать-то дальше, Чах? — задал я единственный пришедший в мою чумную голову вопрос.
— Ждать. Барьер держится. Время до завтра у нас ещё есть. И нам нужно вниз. В самый низ лаборатории. Там ощущается одна из осей Силы этой Реальности. Именно поэтому лабораторию не перенесли в другое место.
Стон Веры прервал нашу беседу. Она тоже пришла в себя и, как я недавно, попыталась безуспешно подняться на ноги.
— Ты как? — спросил, взяв девушку за ледяную руку.
— В дерьмо. Пыточная камера внутри, а не органы.
— Если болит, значит, жива. Верочка, нужно поспать. Не напрягайся. Всё будет хорошо.
Она что-то попыталась ответить мне, но стала снова вырубаться. Я обнял Веру, прижал к себе и ушёл в беспамятство следом, напоследок приказав табору.
— Всех троих несите вниз.
— А вы нас не спалите? — осторожно поинтересовался Астроном.
— Не должны. Несите…
Очередное пробуждение тоже было не самым радужным, но не таким поганым, как в первый раз. Видимо, организм потихоньку приходит в себя. Верина рука, которую я так и не отпустил, уже не такая холодная. Значит, почти под ноль высосанная Чахом из нас энергия начинает пополняться.
Сил хватило даже на то, чтобы с третьей попытки подняться на ноги. Почему-то группа Морячка держится от нашей троицы на расстоянии. Словно между нами стоит невидимая стена.
— Парни, вы чего застыли истуканами? — прямо спросил у них. — Есть какие-то проблемы?
— Барон, — за всех ответил Пушкин. — Мы тебя и Палкину уважаем, конечно. Только жить очень хочется. Вы ж светились покруче жопы светлячка! И не просто светились! Словно рядом молния жахнула. Да так, что даже на подмышках волосы у нас задымились! Мы ж под доспехами чуть не запеклись до румяной корочки. Теперь учёные и близко не подходим.
— Да? — удивился я. — Ну, извиняйте, ромалы. Честно говоря, ничего подобного не почувствовал. Видимо, между нами обмен энергий мощный шёл. Ладно. Вопрос ясен. Можете больше не волноваться. Как у вас Кругом дела обстоят? Есть сдвиги в лучшую сторону или до сих пор друг друга не чувствуете?
— Хреново обстоят, — хмуро пояснил Морячок. — Тут не то что Круг, даже лёгкие отголоски изначально хиленького положительного Дара в себе не чувствуем. Так что имей в виду, что теперь от нас помощи мало. Простые бойцы и ничего сверх того… Честно говоря, даже попрощались меж собой на всякий случай. Теперь, когда нет защиты Круга, первая точно попавшая пуля станет для нас смертельной.
— Не станет, — вслух пояснил очухавшийся Чах. — Поверьте моему гениальному разуму: все настройки на одну жизненную цепочку с вас слетели. Отныне нет никакого Круга, но и жизненно зависеть друг от друга тоже не будете. Каждый сам по себе.
— Получается, что пусть и не все сразу, но всё равно здесь подохнем, — сделал неутешительный вывод Жир. — Без дара в гоблинской Реальности смогут выжить лишь гоблины…
— А я не говорил, что вы без Дара. Просто теперь он полностью ушёл в минус. Как у Данилы, но не так ярко выражен. Серпы ведь по-прежнему материализуются?
— Есть такое, — кивнул Морячок.
— Вот и отлично. Рубите ими харков и постепенно будете класс Дара повышать. Только с зелёных толку мало. Нужно вампиров гробить для быстрой прокачки. Маидов не предлагаю. Сейчас пока что все практически на нуле, но как только дело сдвинется с мёртвой точки, то много интересного в себе обнаружите.
— Да мы на всё согласны, кроме некролога! — напряжённо пошутил Пушкин. — Непонятно только, как выбираться отсюда будем. Вся база обложена по периметру и проскочить не удастся.
— Должен обязательно быть ещё хотя бы один выход с базы, — начал я успокаивать парней, одновременно продумывая наше положение.
— Да даже если и есть, то толку от него? — возразила мне Вера. — Допустим, найдём замаскированную лазейку. Но это для нас она замаскирована, а у тварей на всех планах обозначаться должна. Только последний дебил в месте выхода не поставит усиленный заслон.
— И я про то, — кивнул Пушкин. — Поэтому забирайте своего полудохлого кракозябра и уходите. Ну, а мы тут пошумим напоследок.
— Река, — неожиданно вслух сказал Чах, явно обращаясь ко всем, а не только ко мне.
— Ещё и разговаривает! — удивился Астроном. — Я думал, что только жрать просить обучен.
— Сам ты обезьяна дрессированная! — моментально отреагировал Чах. — Предупреждаю сразу! Если кто ещё раз Великого наумба крязобябой назовёт или иными неприличными словами, то я… я… Обижусь, в общем. Изначально хотел сказать, что здесь оставлю, но эти твои, Данила, ромалы и так собираются.
— Ты что-то по реку говорил? — перебил я.
— Да. Подземная река. Она как раз под базой, примерно в двадцати метрах протекает. Поэтому в своё время, строя лабораторию в этом месте с Осью Силой, и не стали углубляться, хотя там было бы ещё лучше из людей тварей делать.
— Туда есть проход?
— Нет. Есть технический колодец, по которому забор воды происходил. Если убрать трубу из него, то спустимся к реке.
— И потом наши красивые раздувшиеся тела вынесет вёрст через сто на поверхность, — скептически восприняла этот план Вера. — А может, и вообще под землёй останемся.
— Через пять вёрст есть карстовые пещеры, примыкающие к реке, — пояснил Чах. — Доберёмся до них, дальше ищем выход на поверхность. Ну а потом, не спеша, огородами и пойдём в сторону фронта.
— Принимается, — согласился я. — В конце концов, если придётся нырять, то доспехи могут до семи минут автономно работать под водой. Ну а если полный трындец, то…
— Вы перемещаетесь, как и планировали, — перебил меня Морячок. — Ну а нам что здесь, что там одинаково помирать. По мне, лучше захлебнуться, чем после пыток в гоблинский котёл угодить.
— По мне, тоже, — кивнул Астроном. — Только вот доспехи придётся оставить: тяжёлые и на дно потянут.
— Фигня вопрос, — отмахнулся наумб. — В лаборатории всякого добра хватает, так что подберём каждому «плавсредство».
На том и порешили. Мародёрка заняла немного времени, и вскоре группа Морячка действительно стала соответствовать прозвищу старшего. Хотя с виду они больше напоминали детишек в бассейне. Всё это из-за поясов и нарукавничков, обнаруженных в аквариумах с синей жижей, в которой плавали тела испытуемых тварей.