– Падла… – выругался я, срываясь с места.
Третий налётчик, передумав воевать, с бешеной скоростью мчался по улице, быстро увеличивая разрыв. Хорошо бежит! В прошлой жизни этот сталкер явно был спринтером. Решил пожертвовать скрытностью в пользу скорости. Сейчас я тебя…
Никогда не бывает, чтобы всё шло идеально гладко. И вот опять! В тот момент, когда для прицельной стрельбы мне требовалось как можно больше света, луна опять скрылась за тучами! Глаза снова упёрлись в почти кромешную тьму, не успевая адаптироваться. Я чуть не завыл от досады! Кое-как прицелившись, выпустил две короткие очереди по центру улицы. Дульные вспышки мешают! Не попал!
Налётчик, поняв, что на открытом пространстве его начнут расстреливать, быстро юркнул к домам, слившись с черной полосой заборов. И сразу ответил длинной очередью. Судя по звуку выстрелов, стрелял он не из «калашникова», а из какого-то пистолета-пулемёта. С дерева упала на голову перебитая пулей ветка. Твою мать…
Со своего угла вести огонь я уже не мог. Стальные пули калибра 5.45×39 будут шить и эти заборы, и тощие дощатые стены домишек навылет, капитальных срубов в Переделкино нет. Хотя могут и сруб проткнуть. А за стенами и окнами – проснувшийся от пальбы мирняк, простой любопытный обыватель.
– Да что за грёбаная канитель…
Быстро перебежав через улицу, я тоже прижался к ближайшей ограде, направляя ствол «укорота» так, чтобы пули пошли вдоль линии заборов и не залетали во дворы. «Ты, парнишка, конечно, хитрый, но медленный, это тебе не на дороге рекорды ставить!» – послал я мысленное предупреждение налётчику. И начал сажать двойками вдоль забора, надеясь, что зацеплю гада. Остановился, когда иссяк магазин. Заученно меняя его на запасной, я до боли сжал челюсти. Прижавшись к забору, по кустам двинулся вдоль дороги, осторожно, но быстро и продолжая вести огонь.
Третий, везунчик, успевал удрать!
Прихрамывающий силуэт злодея скрылся за углом в конце Центральной. А Спика со своей гладкоствольной пукалкой поддержать меня огнём не мог.
Оглянулся, переводя дыхание. Стажер стоял рядом с ружьём в руках, виновато пожимая плечами.
– Ништяк, не переживай, – вынес я вердикт. – Третий подранен, так что не факт, что далеко уйдёт. Но мы гоняться за ним в темноте не будем. Двоих вальнули.
– Я их отконтролил, – торопливо доложил Спика.
– Хорошо. Пошли шмонать, пока назгулы не слетелись на выстрелы.
Наконец-то мы включили фонари. Комплекты вооружения, обнаруженные у павших на поле короткого боя, несколько озадачивали. У обоих при себе оказалось по второму стволу, и ни одного «длинного» – обрезы двустволок, здесь такие коротыши называют «хаудахами», пистолет и револьвер.
– Походу, у этих перцев была отдельная задача, – предположил Спика.
– Предположи.
– Монетный двор! – смело предположил перспективный стажёр. Ему явно нравилось играть в опытного детектива. – Пока основная группа воюет в здании администрации, эти ломят «центробанк».
– Неплохая версия, – похвалил я напарника. – А что, обрезами высаживаешь любые замки, новых сейфов здесь сроду не водилось. Это не воинская часть, чтобы заиметь такой, как у Деда… Ну, разве что у Волкова есть фабричный сейф, и то вряд ли.
– Только не пойму, зачем им рубли и матрица, ведь её наверняка поменяют после ЧП.
– Пресс-форма, – поправил я молодого для порядка. – Если это действительно так, то шли они не за рублями, а за рыжьём. Накопленное в анклавах золотишко ещё себя покажет… Хватит, на кофейной гуще гадаем. Правду узнаем позже, по итогам разборок. Как бы то ни было, револьвер ты себе честно отвоевал, – я кивнул на налётчика, подстреленного арбалетным болтом. – Забирай наган.
– Насовсем? – не поверил Спика такому счастью.
– С бою взято…
– Значит, свято! А обрезы?
Ему достался раритетный самовзводный револьвер 1898 года, сделанный в бельгийском городе Льеж на фабрике Леона Нагана. Три револьвера, имеющиеся в гарнизоне, несамовзводные, произведены в 1917 году на Тульском оружейном заводе, такие стояли на вооружении МВД.
– Один хаудах отдадим Зацепину, выполним заказ. По второму решим позже. И карманы обыщи на бабло, лишним не будет. Ну и вообще, проверь мелочёвку.
Пш-ш…
– На связи, – откликнулся я.
– Вы как, живы?! – прокричала Кретова.
– Что с нами сделается? Двоих сминусовали, сгребаем трофеи… А ты где?
– Подъезжаю, – непонятно ответила Ирка и отбилась.
Я поднял ствол, лежавший возле неловко подвёрнутой руки убитого и ахнул! Им оказался легендарный германский Luger P08 или Luger Parabellum – самозарядный пистолет Георга Люгера, разработанный под специально сконструированные для него патроны – 9×19 мм Парабеллум. Отличная машинка, образец инженерной науки высочайшего уровня. Высокая точность стрельбы, удобная анатомическая рукоять с большим углом наклона, лёгкий спуск. Пистолет компактен, обладает достаточно высокой мощностью. Магазин, конечно, маловат, всего на восемь патронов, но это обычное дело для армейских пистолетов начала ХХ века.
Снял с убитого автоматной очередью кобуру и повесил себе на ремень.
– Пострелять дашь? – спросил Спика с детской надеждой в голосе.
– Сперва из нагана научись шмалять! Осваивай и изучай вверенное оружие, боец. А из «парабеллума» и я сам не умею, впервые в руках держу такое чудо… Не переживай, настреляемся. Патрон 9×19 Para – стандартный в армиях НАТО, да и нашего оружия под него хватает. Так что на складе они есть, лично вынимал из барреля.
– Про смартфоны не забудь, если есть, это развединформация, – напомнил я.
– Ага. Слушай, у твоего часы механические.
– Так сдёргивай, чего замер? Я свои менять не намерен. И вообще, меньше рефлексируй в мародёрке, не на Земле.
Со стороны Центральной послышалось тарахтение приближающихся квадроциклов, и почти тут же возле проулка остановились две патрульные машины. На втором квадре за водителем сидела Кретова. Она спрыгнула первой.
– Мальчики, вы точно целы? – прокричала она, начав ощупывать нас со всех сторон.
– Вот здесь потрогай, – предложил я, показывая пальцем ниже пояса.
– Дурака кусок! Вы на меня не дуетесь?
– Чего дуться-то, Ир, – вяло отмахнулся я, – мы же собрались в «Экспрессе», чтобы расслабляться, а не со сталкерами воевать. Дело житейское.
Командир патрульной группы, плотно сбитый двухметровый мужик с окладистой бородой, задушевно пробасил, пожимая нам руки:
– Когда девушка сообщила, что здесь работают госы, я сразу понял, что всё будет в порядке.
Старенький АКМ с деревянным прикладом выглядел в лапах гиганта детсадовской игрушкой.
– Сколь их было-то, болезных?
– Трое, один ушёл в сторону реки. Мы его в ногу ранили, в темноте догонять не стали, – доложил я.
– Ничего, утром найдём, – уверенно заявил полицейский. – Что ещё?
– На КПП убит часовой, – я начал вкратце рассказывать о случившемся.
– Этих кексов обыскали? – спросил он, небрежно бросив взгляд в сторону трупов.
– Так точно.
– Позже их подберём. Парни, едем на КПП! – зычно скомандовал он своим.
– Помощь потребуется? – поинтересовалась Кретова.
– Справимся, отдыхайте. Считай, половина людей Барона уничтожена, теперь он на время притихнет.
Я не стал спрашивать, как развивались события в восточной части города, нам и своих приключений хватило. Квадроциклы скрылись в ночи.
– Пошли-ка в «Экспресс», мальчики. Народ свалил, еды навалом, официантка трясётся, Ирина осторожно потянула меня за рукав.
– Жрать охота, – с готовностью согласился Спика.
Мне тоже. И вообще, устал, как чёрт возле котла. Надо расслабиться.
Зал в «Полуночном Экспрессе» – именно то, что люди себе и представляют в качестве образца старой таверны. В центре из красного кирпича вполне дизайнерски сложен небольшой камин, две жаровни, на которых в хорошую погоду обычно ничего не жарится. Что-то пекут на кухне, запахи, волнами накатывающие оттуда, просто шикарные, сразу пробивают на слюну. Слева от входной двери – короткая барная стойка, за которой приятно посидеть неподвижно, а не крутиться юлой на стуле. Два окна выходят на улицу Центральную. Керосиновые лампы закреплены на стенах, три абажура с электролампами – на потолке, включают по обстоятельствам, как уж с топливом дело обстоит…
В таверне нас встретил интендант, бегающий по пустому залу с двустволкой в руках. Напуган, но к бою готов.
– Водочки быстренько принеси, родная, – коротко распорядился я, вытягивая правую руку перед собой. Пальцы дрожали, как у мелкого жулика в ментовке.
– Может, покушаем? – предложила официантка.
– Вот её и покушаем, – буркнул Спика в ответ.
– Пусть мальчики расслабятся, успокоятся. А вы несите мясо после первого графина, – уточнила заказ опытная Кретова.
Оживившаяся официантка через пятнадцать минут вытащила гору жареной на мангале свинины, зелень и ещё пару графинчиков.
Перед ночной трапезой радостный Троцкий громогласно объявил:
– Товарищ Рубин, а ведь у меня для вас сюрприз! – Иосиф Самуилович выложил на столешницу новенький монокуляр Bushnell в коробке и старинную подзорную трубу.
– Вот спасибо! – с восхищением отреагировал я. – Но как, Холмс?! Мы нигде оптики не увидели, вообще никакой!
– Места знать надо, молодой человек, и уметь искать, – самодовольно улыбнулся интендант. Духи я, кстати, тоже нашёл. У парфюмера, никаких проблем. Да-да, дорогая Ирина в Переделкино уже полгода как есть самый настоящий парфюмер, это же свободный рынок… Взял все три вида духов, оптом, надо будет на складе разлить по флакончикам, подходящую тару мы со Спикой тоже приобрели.
– Как, коллеги, тяпнем на ход ноги и для разнообразия продолжим в другом месте? – коротко предложила расширить культурно-развлекательную программу Кретова. – Накидаемся?
– Можно и накидаться, – неожиданно для всех согласился Троцкий. – Ох, не забыть бы только завтра прихватить с собой дам-стажёров… Пожалуй, поставлю в смартфоне напоминание.