Его взгляд тут же стал рассеянным, словно он ничего не видел перед собой. Получилось у меня или нет?
– Я вижу, – сказал Мариус, развеяв мои сомнения. – Это княжеская чета. Судя по одежде, Южная империя. Князь, кажется, – эльф-полукровка, а его жена – маг или нимфа, а может, тоже полукровка, – пояснял Мариус, продолжая смотреть в одну точку невидящим взором. – Я знаю, кто нам сейчас поможет. Нам нужна профессор Иолари. Она знает многих князей эльфийского происхождения в лицо, вдруг и эту пару узнает, когда ты ей покажешь. Поехали в Академию. Я все-таки оставлю вместо себя дежурного на час-полтора. Думаю, за это время ничего страшного не случится.
Сев в экипаж Мариуса, мы помчались обратно в Академию Магии. Найдя леди Иолари, попросили ее о помощи, объяснив, что от нее требуется. Она изрядно удивилась тому, что я могу показать ей свое видение, просто прикоснувшись к ее руке, но согласилась нам помочь. В отличие от Мариуса, она предпочла глаза закрыть.
– Хм, когда-то давно я видела эту пару, – промолвила она. – Припоминаю их. Это правящая супружеская чета княжества Ларинтейль, князь и княгиня Нориалли. Очень интересный союз: она нимфа-полукровка, а он потомок старинного эльфийского рода со стороны отца, а его мать тоже нимфа.
Вот оно как, значит. Совсем недавно я полагала, что в парах, где родители разных рас, дети рождаются не смешанной расы, а только одной определенной, унаследованной от кого-то из родителей. Но, прочитав множество книг, узнала, что это правило работает только с двумя расами, которые на Эсфире были не коренными, а «пришлыми», – это оборотни и вампиры. Все остальные расы, населявшие Эсфир с самого создания, могли прекрасно сочетаться друг с другом.
– Профессор, а вы не можете вспомнить, чета Нориалли нашла ребенка или нет? – задала я вопрос, ответ на который, кажется, и так уже был мне известен.
– Нет, – подтвердила мои мысли леди Иолари. – И что самое страшное, при поисках дочери по родственным нитям супруги узнали, что их ребенок убит. Это стало для них страшным ударом, от которого они долго пытались оправиться, и второй ребенок у них родился лишь спустя десять лет.
Меня словно окатило ледяной волной, а сердце сжало тисками.
– Я видела вашу маму, Эмилия, и она действительно очень похожа на князя Нориалли, но вы же понимаете, что это может быть просто совпадением, – леди Иолари развела руками. – Тем более что даже придворный оракул семьи подтвердил, что малышки нет в живых. А оракулы в таких вещах не ошибаются, особенно те, кто владеет способностью видеть родственные нити. Нет стопроцентных гарантий, что Ариадна Эринглив – это пропавшая дочь княжеской четы.
– Тогда почему же мне показали этот кусочек их жизни, если эта семья не имеет ко мне никакого отношения?
– Кто знает, может быть и так, что вы являетесь дальней родней, – предположила она. – Не обязательно же Нориалли должны быть вашими бабушкой и дедушкой.
– Но я бы не стал отметать эту возможность, – заявил Мариус, – потому как на старшей леди Эринглив все еще стоят мощные заклинательные блоки, которые не только мешают ей вспомнить напавшего на нее в ту роковую ночь, когда ее пытались убить, но и обрубают любую попытку проследить ее родственные нити. А это уже наводит на определенную мысль – этот таинственный заклинатель не хотел, чтобы леди Эринглив знала о своей родне, как и родня о ней.
В моей голове родилась очередная догадка:
– А можно было сделать так, чтобы аура смерти, которую почувствовал придворный оракул князя, оказалась фальшивой, чтобы родители считали свою дочь погибшей, в то время как она жива и невредима?
В ответ на мой вопрос Мариус с профессором Иолари переглянулись, пожав плечами.
– Никогда ни о чем подобном не слышала, – ответила профессор, нахмурив брови.
– И я не слышал, – промолвил Мариус. – По идее, это должна быть некромантия, но подобной практики у магов-некромантов нет. Если такое и существует, то это, должно быть, раздел темной магии. Очень темной. А за это на Эсфире как минимум ссылают на Дальние острова. А как максимум казнят. Чтобы пойти на такое, надо быть совсем больным на голову и уверенным, что тебя не раскроют.
Я молча размышляла над его словами. В пустой аудитории, где не было никого, кроме нас, повисло молчание.
– Надо все-таки разобраться с блоками, хоть это будет и непросто, – вынес вердикт мой нитар. – А там уже по ходу разберемся и с родством с князьями или с его отсутствием. В любом случае начинать надо именно со снятия блоков. Что-то мне подсказывает, что, решив эту проблему, мы решим сразу ряд других.
– Я с вами согласна, лорд Инганнаморте, – покивала головой профессор Иолари. – Если вдруг вам понадобится моя помощь, можете смело ко мне обращаться.
И она улыбнулась нам.
– Благодарим вас, – сказала я на прощание, покидая с Мариусом аудиторию.
– Вот бы заглянуть еще разок в этот шар, – высказала я идею. – Может, попросить у профессора Мариланни один на время?
Мариус покачал головой:
– Устав школы запрещает давать адептам разного рода артефакты, которые находятся на балансе Академии. А еще я бы посоветовал тебе не увлекаться пока что частыми прогулками в прошлое. Прорицание у неопытных магов поначалу отнимает много сил.
– Но я чувствую себя бодро, – возразила я.
– Это потому что был только один сеанс прорицания. А еще у тебя сегодня вечером генеральная репетиция перед выступлением на фестивале. Побереги свои силы, душа моя. Завтра они тебе понадобятся, – промолвил Мариус вполголоса и, пользуясь случаем, что мы находились там, где нас никто не увидит, подарил мне на прощание неторопливый пьянящий поцелуй.
Мой нитар оказался прав, говоря об упадке сил. Придя в свою комнату, я надеялась отдохнуть перед репетицией, но мои неугомонные подруги уже жаждали подробностей. Пришлось все рассказывать с самого начала.
– С ума сойти! Ты увидела прошлое! Да еще какое! Того гляди, ты на уроках постепенно и разгадаешь все свои тайны! – пораженно воскликнула Марьяна.
– Если бы все было так просто и предсказуемо, – философски заметила Сандра.
– А что ты видела? – полюбопытствовала я у подруги.
– Я видела себя верхом на Киране – лошади Делайла, если помнишь, – усмехнулась Марьяна. – Значит, скоро он снова попросит меня с ним погулять. Когда Дел очень занят, то просит меня или своего брата вывести Кирана из стойла и хотя бы с часик поездить на нем верхом.
– А я в шаре увидела что-то похожее на фьорды Северной империи, – поделилась с нами Герда. – И пустую пристань на берегу. Место незнакомое. Мне не удалось его узнать, притом что я часто бываю на Севере у бабушки с дедушкой. Потом на эту пристань кто-то пришел, но мне не удалось увидеть, кто это был.
– А что, если в твоем видении на пристани был твой суженый? – восторженно спросила у Герды Бастет, глядя на нее горящим взором.
– Ряженый-суженый в рубашке отутюженной. – Марьяна, хитро прищурившись, еле сдерживала смех.
Герда несильно швырнула подушку в Марьяну и незамедлительно получила «ответочку». Глядя на подруг, я расхохоталась, и в меня тут же прилетела подушка от Герды. Завязался шуточный бой. Хорошо, что эти самые подушки были не из перьев, иначе моя комната уже превратилась бы в настоящий курятник.
Репетиция отняла последние остатки сил, и я завалилась спать, едва дойдя до кровати. Был вечер пятницы, и, по идее, можно ехать домой, но репетиция закончилась поздно вечером, и мы с подругами решили остаться в общежитии.
Утром, полностью готовая к выступлению, я долго вертелась перед зеркалом, разглядывая себя. Мое платье напоминало кимоно с длинными расклешенными свисающими рукавами. Талию выгодно подчеркивал атласный пояс-корсет. Волосы, убранные в классическую «ракушку», украшали живые осенние цветы. Наконец за нами прибыл длинный экипаж, и мы отправились в парк.
Клены, растущие по всей империи, одними из первых деревьев осенью меняли цвет листьев: зеленая листва загоралась разными оттенками красного. Это значило, что осень вступает в свои права. Горожане с удовольствием прогуливались по столице, созерцая кленовый пожар на улицах города и в парке Эриналлин, и наслаждались мягким теплом осеннего солнца. В ноябре начинался сезон дождей, а затем, как мне рассказывала мама, с середины декабря и до конца января в империи царила настоящая зима, пусть и без крепких морозов, но со снегом, а потом наступал очередной сезон дождей в феврале. А там уже и весна не за горами.
Я не чувствовала волнения перед выходом на сцену, скорее наоборот, предвкушала: мне нравилось выступать перед многочисленной публикой. Преподаватели, которые готовили нас к фестивалю, выделяли нашу троицу на репетициях, что не могло не льстить. Мне так особенно – я все еще после долгих лет равнодушия и пренебрежения млела от похвалы в свой адрес, как кошка, которую погладили за ухом. Наш праздничный номер напоминал мне отрывок из музыкального фильма – мы в нем и пели, и танцевали, разбавляя все это короткими театральными зарисовками. По моему скромному мнению, в танцах лучшей из лучших была Марьяна. Многолетние занятия балетом давали знать о себе. Однако от меня не укрылась тень тщательно скрываемого недовольства у общепризнанных прим. Еще бы, появилась вполне реальная конкуренция в лице каких-то первокурсниц!
Вся наша группа поддержки была уже на месте. Мы же вместе с другими артистами пока ждали за сценой – здесь царил неповторимый романтический флер: парни с интересом разглядывали девушек, а те парней, весело перешучиваясь друг с другом.
– Видите во-о-он того приятного лорда в черно-красном кимоно? – шепотом спросила у нас Марьяна, закрывшись большим алым веером и показывая глазами направление, куда смотреть.
Проследив за ее взглядом, мы увидели разношерстную компанию ребят с разных факультетов нашей Академии и среди них того самого парня в черно-красном кимоно. Симпатичный высокий шатен с миндалевидными глазами серого цвета и слегка заостренными кончиками ушей.