– Мне кажется, что примы-звезды нашей академической труппы артистов нас начинают ненавидеть, – подумала я вслух.
– Мне абсолютно все равно, что они там думают о нас, – махнула рукой Марьяна. – Я о них не думаю вообще.
– Мы это переживем, – добавила Герда, и мы поспешили в сторону столовой, откуда уже слышался громовой хохот Ленара и его друга.
Леди Иолари не преувеличила. Репетиции и впрямь оказались изматывающими. Мы приходили в актовый зал после всех занятий, а вот оттуда почти выползали, чувствуя себя как выжатый лимон. Иолари при содействии Кирали выжимала из нас максимум возможностей, и будь я хрупким земным человеком, то уже, наверное, от такого графика – учеба, репетиции, домашка до поздней ночи и снова по кругу, – упала бы лицом в пол, да так и осталась бы лежать и похрапывать. Нас оставляли репетировать даже в вечер пятницы, поэтому по домам мы с подругами разъезжались уже утром первой субботы. Какое счастье, что в этом мире было три выходных дня, за которые можно хорошенько отдохнуть и выспаться! Не ожидала я, что, даже будучи вампиром, буду так уставать, что мне придется спать почти наравне с магами, у которых не было столько сил и выносливости.
В один из субботних вечеров мы с Мариусом встречали гостей с Земли – супругов Ренальди, Алессио и Алевтину. И надо же было такому случиться – я уснула на плече у своего жениха, пока мы общались в гостиной. Приглушенный свет керосиновой лампы, тепло камина и треск горящих поленьев, неспешная дружеская беседа – вот они, как оказалось, столпы, на которых держится мое чувство уюта, а соответственно, и сонливости, если я устала. Я бы, наверное, и дальше дремала себе на здоровье, но до помолвочного обряда мне не позволялось оставаться у своего жениха с ночевкой. Открыв мне портал прямо в спальню, Мариус поцеловал меня, пожелав спокойной ночи. И моя ночь действительно была спокойной – я проснулась в той же самой позе, в которой легла спать. Будущий супруг обещал мне, что с годами моя выносливость повысится и я буду меньше уставать. Что ж, милый, поверю тебе на слово.
За окном лил дождь, и низкие свинцовые тучи, полностью закрывшие декабрьское небо, как бы намекали, что солнца ждать не стоит. Но в любом случае, какой бы ни была погода, это не могло помешать сегодняшнему событию, которое должно было состояться на закате, – нашему обряду помолвки.
Дождь, не прекращавшийся весь день, к вечеру все же утих, и закатное солнце бросало на землю багровые лучи, проникавшие сквозь прозрачную крышу столичного храма Солнца и Луны, наполняя пространство необыкновенным розовым приглушенным светом и придавая происходящему особую атмосферу. Пение многоголосого хорала сливалось с молитвой верховного жреца и заполняло собой пространство храма, даря умиротворение и пьянящее чувство нереальности происходящего.
Мы стояли, одетые в белые храмовые одежды для обряда помолвки, напротив друг друга на расстоянии вытянутой руки, глядя друг другу в глаза. В длинном платье по фигуре, отделанном кружевом и традиционной красной рунической вышивкой, и кружевном палантине, покрывавшем голову, моя невеста была невероятно хороша. Настолько хороша, что я, едва увидев ее у входа в храм в назначенный час, не мог отвести взор. Отец Мавиар дал вкусить нам на двоих жутко соленый хлеб, где я постарался откусить большую часть, а затем мы с Эмилией испили из одного кубка сладкое вино. Это олицетворяло нашу готовность делить поровну горечь трудностей и сладость счастья. Это самое счастье сейчас переполняло нас, мы не скрывали его, улыбаясь друг другу и внимая молитвам жреца.
Но вот церемония подошла к концу, и отец Мавиар, пожелав нам всех благ, удалился в другой зал.
– Наконец-то мой друг нашел свою родственную душу! – радостно воскликнул Алессио, поспешив вместе со своей супругой обнять нас.
Следом за четой Ренальди к нам устремились все остальные гости церемонии – родители моей невесты, ее подруги – Герда и Марьяна, а также наши общие друзья – Делайл, Рейнар, Джордано и Лиаль, Свенельд и Элинн. Покинув храм, вся наша компания расселась по экипажам, причем мы с Эмилией ехали вдвоем. Мы направлялись в таверну, хозяином которой был один мой знакомый оборотень. В этом заведении было прекрасным все – еда, напитки, живая музыка и атмосфера.
Столицу постепенно окутывали вечерние сумерки, разгоняемые светом магических фонарей и ручных керосиновых ламп. Эмилия не захотела включать освещение внутри экипажа, и мы ехали в полумраке, обнявшись и наблюдая из окошка за жизнью вечернего города.
– Мариус, скажи, а у меня ведь есть недостатки? – спросила моя невеста, нарушив задумчивое молчание.
Ох уж это женское молчание! Одни боги ведают, какие мысли витают в женской голове в этот момент.
– У всех нас есть недостатки. Никто не идеален.
– Неужели во мне нет ни одной черты, которая бы тебя порой злила? – удивилась она. – Ну или просто раздражала.
В ответ я лишь пожал плечами, улыбнувшись ей.
– Ничего такого я не замечал. У каждого из нас есть свои минусы, но все дело в том, как они воспринимаются. В любимом человеке нам нравится все, и даже его недостатки кажутся забавными. А в нелюбимом раздражают даже достоинства. Вот и делай выводы, любовь моя.
По ее взгляду было заметно, что ее что-то все еще беспокоило.
– А если у нас когда-нибудь с тобой возникнет недопонимание? Это рано или поздно случается со всеми парами.
– Тогда мы прямо сейчас с тобой договоримся, что при малейших признаках этого самого недопонимания мы не замалчиваем его, а садимся за стол переговоров.
– Договорились! – сказала она, одарив меня сияющей улыбкой.
Окинув меня игривым взглядом, она потянулась ко мне за поцелуем, и я с превеликим удовольствием на него ответил. Мы были одни в экипаже с задернутыми занавесками, и, целуя ее, можно было не скромничать, дав наконец-то волю эмоциям и чувствам, которые я сдерживал в храме. Ее мгновенная реакция на поцелуи и ласки всегда меня распаляла и дарила истинное удовольствие от осознания моей чувственной власти над ней и ее вожделением.
– А почему ты иногда называешь меня жасминовым ветром? – спросила она, поправляя платье, когда мы подъезжали к таверне «Полнолуние», где нас уже ждали.
– Потому что ты неугомонная непоседа. И порой неуловима, словно ветер. И пахнешь, как цветы жасмина.
– Ах, вот оно как, – промолвила она с улыбкой.
Экипаж остановился в зоне для транспорта сбоку от таверны. Выйдя, я подал руку своей невесте. Резкий порыв ветра принес аппетитный аромат мяса на углях, и, медленно вдохнув, Эмилия закрыла глаза.
– Боги, как же я проголодалась! Я так волновалась перед церемонией, что пропустила обед и ужин, зато сейчас, кажется, разом готова съесть первое, второе и десерт с компотом.
– Я вас умоляю, в такой-то день и пить компот! – воскликнул Ардайл. – Я поставляю шампанское и вина в эту таверну, так что бокал сегодня за ужином не грех себе позволить!
Послышались одобрительные возгласы со стороны гостей. Всей компанией мы направились в таверну, приветливо распахнувшую для нас свои двери.
Через две недели после обряда помолвки выпал первый снег. В Северной империи, по словам Герды, у которой там жила родня, уже с середины октября вовсю лепили снеговиков и катались на санях и коньках. У нас снежный покров был плотным только в горах. В городе же первые белые дорожки оказались быстро разбиты экипажами и истоптаны многочисленными прохожими.
Несмотря на предстоящие выходные дни, мало кто пожелал уехать домой в пятницу, ведь именно сегодня вечером администрация Академии решила устроить танцевальный вечер для адептов и преподавателей. Близилась неделя зачетов, и танцы были отличным способом немного отдохнуть и отвлечься от учебной суеты. Несмотря на усталость под конец недели, мы с подругами решили посетить танцы, тем более что кавалеры нашлись для каждой из нас. К моей радости, Мариус сегодня смог меня сопровождать. Марьяна пришла с Амаэлем, а Герду пригласил накануне Идэн – третьекурсник с факультета огня.
Вечер был в самом разгаре, когда ректор Академии, магистр Лийсарран, попросил минутку внимания у всех присутствующих для того, чтобы поздравить нас с Мариусом с нашим новым статусом будущих молодоженов. Едва он окончил свою недолгую поздравительную речь, как зал взорвался аплодисментами, радостным свистом и криками «ура». Я была невероятно тронута такой бурной реакцией на эту новость и даже не обратила внимания на Алиору – она сейчас походила на кипящий чайник, который вот-вот лопнет. А ректор меж тем подмигнул кому-то из преподавателей, и до меня донесся шуршащий звук проигрывателя, в котором меняли пластинку. Чаще всего на больших праздничных балах играл оркестр, а проигрыватели использовали на небольших и неофициальных вечерах.
– Мы просим от вас танец! – воскликнул, довольно улыбаясь, магистр Лийсарран под аккомпанемент ободрительных возгласов в наш адрес.
Мы вышли в центр зала. Поклонившись мне, как требовал того бальный этикет, Мариус получил от меня ответный реверанс. Мы ждали, когда же заиграет вальс, и, услышав первые ноты мелодии, я, мягко говоря, удивилась. Я посмотрела на Мариуса, который тоже был удивлен.
– Как-то это не похоже на вальс, – тихо сказал он, прислушиваясь к первым аккордам песни.
А заиграла именно песня. Причем не абы какая, а песня с моей родной планеты, и, к моему великому ужасу, не просто какая-нибудь лиричная попсовая песенка, а композиция дэт-метал группы Blood Stain Child[8]. Я сразу узнала «Neo-gothic romance». Танцевать бальные танцы под дэт-метал? Мамочки-и-и-и…
Я оглянулась на господина ректора, который выглядел не менее изумленным, чем мы. Это что еще за номера такие? Он не знал, какую ставит пластинку? Да и «тяжелая» музыка в этом мире была не особо популярна, тем более если речь шла о балах, танцевальных вечерах и концертах. Магистр подошел к проигрывателю, чтобы проверить пластинку, бормоча что-то про зимний вальс, но, едва протянув руку, отдернул ее, еще больше удивившись. Милостивая Ар-Лиинн, что тут происходит?